Читать книгу "Русская феминистка - Маша Царева"

Ну девушка и выложила все. Она доверяла маме и считала ту близким человеком. Про свои фантазии рассказала, про то, что всегда влюблялась только в девчонок и фантазировала о принцессах, а не о принцах. А на следующее утро мать объявила, что записала ее на прием к психиатру, а когда девушка отказалась идти, устроила скандал, в финале которого отправила дочь жить к бабушке. И с тех пор они не общаются, хотя прошло уже восемнадцать лет, и коллега сто раз пыталась помириться с мамой.

И опять же речь идет о взрослом и вполне счастливом человеке. У которого и стабильная работа, и вот уже четвертый год постоянная партнерша, с которой они живут вместе и планируют усыновление ребенка.

Все это казалось мне дичью. Лу была не такой, она приняла бы любой мой выбор, даже самый экстремальный, если на выходе он обещал мне счастье.

Я выросла, но каждый вечер мы с Лу по-прежнему пили чай и болтали о всякой ерунде.

И вот я переехала, и у меня началась какая-то своя жизнь – студенчество, работа на телеканале, новые друзья, веселая московская круговерть. А мама осталась в нашей «двушке», и все у нее было по-прежнему, за исключением одного – теперь вечерами она чаевничала в одиночестве. Знала ли я, что все это приведет к тому, что веселая, воздушная и свободная Лу превратится в городскую сумасшедшую? Конечно нет. Если бы у меня было хоть малюсенькое подозрение, я бы осталась. Но я привыкла, что у Лу всегда есть то друзья-подруги, то поклонники, то любовники. Ее одиночество мне казалось невозможным.

Лу всегда была Воином, мудрым и сильным. Воином-победителем.

Однако один бой ей выиграть не удалось, противник был слишком расчетлив и нетороплив, он пробирался в ее тыл незаметно, бесшумными семенящими шажочками, он обживался на ее территории, утверждал свои права. Этим тихим врагом была Старость.

Считается, что бабий век короче мужского. Да что уж там, в реалиях современного мира так оно и есть. Женщина должна выкладываться на все сто, пахать в спортзалах, платить косметологам и пластическим хирургам, чтобы в сорок пять лет ее находили полноценным фигурантом межполового игрового поля.

Мужчина же, ее ровесник, может обладать нависающим над джинсами бледным брюшком, его лицо может быть исполосовано морщинами, от него может пахнуть никотином и нафталином, однако все равно найдется та, которая сочтет такого суперпризом и будет рада принять его приглашение – хоть замуж, хоть переспать после ужина в ресторане. Потому что Москва – город одиноких изголодавшихся баб. То ли в культе красоты дело, то ли в том, что тысячи красавиц приезжают в наш город в поисках счастья, приезжают и задают тон. Москвичка редко бывает расслабленной, мы обычно подтянуты, отутюжены, с профессионально уложенными чистыми волосами, и даже самых небрежных из нас можно фотографировать для сайта с обзорами стрит-фэшн.

Если мужчина встречается с девушкой на двадцать лет моложе себя – никто и ухом не поведет, это вариант нормы.

Если такое выкинет женщина, ей все время придется ловить на себе осуждающие взгляды. Нет бы порадоваться за ту, которая оказалась достаточно зажигательной, чтобы покорить сердце юнца. Вместо этого обыватели придумывают за ее спиной версии одна унизительнее другой – почему юный Аполлон увлекся опытной Герой. Наверное, она купила ему новую машину. Или приворожила, ууу, Баба Яга.

У моей подруги Клавдии появился молодой любовник.

Клаве сорок два, и выглядит она ровно на свои. Она не моложава, да и никогда не была хороша собой. Обычное круглое русское лицо – встретишь такую на улице и мимо пройдешь, не обернувшись. Ей плевать на модные тренды, морщинки вокруг глаз, зеркальный блеск волос, дизайнерские наряды и упругость попы.

Она смешлива, легкомысленна и влюбчива, даром что работает на крупном государственном предприятии главбухом. «Я глуповата и поверхностна, – любит кокетливо замечать она. – К тому же злостный потребитель. Я потребляю впечатления и людей. Когда-то в юности я была очарована Бельмондо, и все мои мужики могли бы играть в театре его двойников. Причем каждый раз я уверена в том, что влюбилась в его богатый внутренний мир. А потом смотрю на очередные свадебные фотографии, и понимаю – ни фига подобного! Просто нашла себе очередного Бельмондо на усладу. Наверное, я не способна любить по-настоящему!»

От каждого из четырех своих официальных мужей Клавдия уходила к его омоложенной и усовершенствованной копии. Через хрестоматийные три года. Она вела себя как мужик, меняющий одну сорокалетнюю жену на двух двадцатилетних, только спрашивали с нее по всей строгости, ведь она была женщиной, немолодой и некрасивой.

И вот в ее жизни появился этот мальчик. Студент. Двадцать один год, из профессорской семьи, спортсмен и умница, третьекурсник юрфака МГУ. Я точно не знаю, где и при каких обстоятельствах они познакомились; впервые я их встретила уже влюбленными друг в друга.

– Я не знаю, что он во мне нашел, – вполголоса призналась Клавдия. – Но он бегает за мной как щенок, смотрит снизу вверх, подрабатывает курьером, чтобы иметь возможность сводить меня в кафе.

Родители юноши развернули целую военную кампанию против похитительницы их сына. Они записались на прием к директору предприятия, на котором работала Клавдия, чтобы пожаловаться на ее распущенность и беспринципность. Они писали ей грозные е-мэйлы и подкладывали в ее почтовый ящик вырванные странички из трактата «Молот ведьм».

«…Итак, женщина скверна по своей природе, так как она скорее сомневается и отрицает веру, а это образует основу для занятий чародейством… Среди скверных женщин господствуют три главных порока: неверие, честолюбие и алчность к плотским наслаждениям. Эти-то женщины и предаются чародеяниям… Мы знаем одну старуху, которая наводила последовательно любовное исступление на трех аббатов одного монастыря… Она не только навела на них эти чары, она еще и убила их. Четвертого она свела с ума, в чем и призналась, причем объявила: “Я это действительно совершила и буду совершать и впредь. Они будут продолжать любить меня, ибо они много съели моих испражнений”. И, протянув руку, показала при этом количество. Я признаюсь, что у нас не хватило власти наказать ее. Поэтому она все еще жива…»

– Их я еще могу понять, – печально вздыхала Клавдия. – Единственный сынок, они мечтали, чтобы он нашел хорошую девушку, которая нарожала бы им внучков. Но если бы меня осуждали только они… Алла, ты не поверишь, все, все вокруг говорят, чтобы я одумалась. Как будто я купила его или приворожила, в самом деле… Ну да, я понимаю, что это не роман на всю жизнь. Но знаешь, у современных горожан вообще плохо с искусством теплообмена. Как только проходит страсть, все, как правило, и расстаются… Ну и что. У нас нет будущего, но есть настоящее. Мы влюблены, и нам интересно друг с другом. Что всем этим людям от нас надо?

– Может быть, ты преувеличиваешь?

– Ах, если бы! Тут на днях я зашла в один салон красоты брови выщипать. И Ромочка меня проводил. И косметолог, моя ровесница, так благостно спрашивает: что, сыночек? В институте уже, наверное? Ну я ей и говорю: это не сын, а бойфренд. У нее варежка распахнулась, морда покраснела…