Читать книгу "Публичные признания женщины средних лет в возрасте 55 и 3/4 лет - Сью Таунсенд"

После выписки я вернулась за историей болезни для участкового терапевта. В больнице не смогли найти ни этого документа, ни рецепта, по которому мне выписали лекарства. Миссис Янг все еще лежала в палате, глядя в потолок, и волосы у нее торчали во все стороны. Хотелось бы похвастать, что я позаботилась о ней, но, увы, я этого не сделала.

Бросаю курить

Не хотелось бы, чтобы вы решили, будто я не вылезаю из больниц, но, представьте, я снова там побывала. Помните сиднейский грипп? Он меня свалил 11 января в два часа пополудни. Да, именно такая точность, потому что без пяти два я была как огурчик, а через триста секунд чувствовала себя так ужасно, что с трудом поднимала голову. Назавтра вызвали врача. Он и сам выглядел не слишком здорово.

— Пролежал с гриппом пять дней, — объяснил он, с сочувствием глядя на меня, и добавил: — Но так худо мне не было.

— Пять! — ужаснулась я, откидываясь на подушки. — Где их взять? Мне нужно объездить полстраны, встречаться с людьми, переписывать сценарии.

Я вечно переписываю сценарии. Я сравниваю себя с Сизифом: его обрекли пожизненно вкатывать камень на гору, а потом с вершины смотреть, как камень катится вниз. Но мой грипп растянулся на три недели. Как у многих других, у меня развилось осложнение (пневмония), и после нескольких ужасных дней дома меня отвезли в больницу и положили на чудную белую постель, к радости капельницы и кислородной маски. По-видимому, я склонна ко всякого рода зависимостям, потому что кислород мне понравился, и накануне выписки трубки пришлось вырывать из моих ноздрей чуть ли не силой.

Три недели — мой личный рекорд воздержания от сигарет, с четырнадцати лет. Лежа в удобной больничной постели, я пыталась представить, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не курила. Ужас! В воображении я рисовала, как вхожу в ресторан и прошу посадить меня — рука не поднимается такое написать! — на место для некурящих.

Всю свою взрослую жизнь я где-то даже жалела некурящих и удивлялась, что люди добровольно отказывают себе в одном из главных удовольствий. В ресторанных уголках для курящих и народ вроде бы веселее, энергичнее. Там больше смеха, там пьют больше, там всего больше. Как же мне расстаться с родными по духу? Одна сторона моей расщепленной личности (ее зовут Сью) живет под девизом «слишком много не бывает»; неужто мне придется жить по правилам моей пуританской и осуждающей половины (Сьюзен), под девизом «излишество грешно и безнравственно».

Сегодня я прочла в газете, что сигареты вызывают такую же зависимость, как героин и кокаин, следовательно, участковые врачи должны относиться к курильщикам так же, как к алкоголикам и наркоманам. Министерство здравоохранения обязано разработать курс лечения, чтобы отучать от никотина, — утверждает профессор Мартин Джарвис, член Консультативной группы по табаку, подготовившей отчет по поручению Королевского врачебного колледжа.

Могу заверить профессора Джарвиса, что у меня жестокий синдром отвыкания. Пока я не освобожусь от зависимости, меня, может быть, придется держать в смирительной рубашке, как Джека Леммона в фильме «Дни вина и роз»[40].

Мне предстоят попытки и пытки. Я еще справляюсь дома, где пишу и провожу почти все время, что уже победа: раньше я закуривала, даже чтобы написать записку разносчику молока. Но как мне гулять без сигареты по саду? А как вынести долгие поездки в автомобиле, ведь сигареты так успокаивают? Как теперь быть с парижскими кафе на открытом воздухе? Разве можно насладиться вкусом кофе без праздника сигареты?

Профессор Джарвис в своем отчете призывает установить контроль за потреблением табака наравне с остальными наркотиками. Но это породит лишь подпольный рынок, где заядлые курильщики будут добывать себе дурь. Торговцы табачными изделиями превратятся в воротил преступного мира. Пооткрываются подпольные клубы. Их назовут «Папироска», «Бычок» или даже «Соска» — для самых заядлых наркоманов.

А что будем делать с курильщиком, который попался с пачкой сигарет? На первых порах условный срок, с третьего раза тюрьма? А дальше что будем контролировать (читай: запрещать)? Сахар? Жир? Загар? Лазанье по стремянке? Падение с кровати? Фейерверк в огороде? Переход дороги? Вождение автомобиля? Алкоголь? Правительства должны осторожнее вводить запреты. Мы, народ, ценим свои маленькие свободы, свой маленький бунт. Нам не нравится, когда с нами обращаются как с детками под надзором няни-государства. Дети, воспитанные в строгости, обычно плохо себя ведут, стоит няне отвернуться. Извините за брюзжание — до смерти охота курить.

Фигура и физкультура

У меня есть говорящие весы. Встаешь на них, и властный голос аристократа командует «Сойдите», а потом выкрикивает вес. Не так давно он доорался до жуткой цифры в семьдесят два килограмма.

Я не стала давать этому крикуну имя. Терпеть не могу, когда дают неживым предметам человеческие имена. Нисколько не умиляюсь, когда меня подвозят на автомобиле по имени Лидия, а стиральную машину называют Мейвис. Мне это кажется глупым и раздражает. У меня все эти Лидии и Мейвисы всю дорогу ломаются. Могу представить грязную ругань мастеров, когда им по телефону сообщают, что Лидия плохо заводится, а Мейвис перестала крутиться.

Говорящим весам я не доверяю. По-моему, они мне врут. Как такое возможно, чтобы с утра человек весил семьдесят два кило, а перед сном семьдесят четыре? И вообще, откуда во мне семьдесят килограммов, я уж молчу про довесок в два или четыре? Вот уже много лет я вешу ровно шестьдесят пять кило.

Понятно, что и вся моя одежда куплена на женщину весом в шестьдесят пять килограммов. Сорок четвертый размер был всегда впору. А тут буквально на днях примеряю блузку 44-го размера и не могу просунуть руку в рукав. Явный брак, решила я. Швея на Тайване, замечтавшись, заузила рукав.

Я оделась, вышла из кабинки, выбрала другую блузку 44-го размера. Та же история. Снова оделась, вышла в зал, вернула блузку на место, обратилась к 46-му размеру и в кабинке попробовала влезть. Блузка затрещала на спине, петли раззявились, а бедра ткань облепила, как кулинарная пленка цыпленка в микроволновке.

Я опять оделась и вышла из кабинки. Пока я разыскивала 48-й размер, охранник не сводил с меня глаз. Магазинная охрана, как правило, не выпускает меня из поля зрения. Я уже привыкла. Что-то такое в моей внешности и поведении не внушает доверия. Плохое зрение еще больше все осложняет: я выгляжу бестолковой, а когда натыкаюсь на вещи, то еще и подвыпившей.

Блузки 48-го размера не нашлось. Втайне обрадовавшись, по дороге домой я поклялась ограничить себя в бутербродах с рыбным паштетом. Знаю-знаю, обычно женщины на диете отказываются от шоколадных эклеров, пива и прочих калорийных радостей, а мне придется обуздать страсть к рыбному паштету. Паштеты из крабов, лосося, креветок, сардин с томатом — я любые поглощаю. Муж покупает их мне на заправке, ныне играющей для нас роль «ближайшего магазинчика». Упаковками берет, по дюжине баночек в каждой. Как постоянному и оптовому покупателю продавщица уже дает ему скидку.