Читать книгу "Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж"

Очнувшись от беспокойного сна наутро четвертого дня, Дэниел увидел, что на телефоне горит красная лампочка — для него было сообщение. Он позвонил портье, и через несколько минут консьерж принес письмо.

Послание Орианы было кратким:

Теперь у тебя навсегда останется будущее.

Дэниел истерически захохотал, смех прервался слезами. Он успокоился только после того, как сжег записку.

Шесть дней спустя, накануне отъезда в Таксон, Дэниел обчистил кассу в «Марина Сэйфвэй»[9]и оставил все десять тысяч на кухне на Трит Стрит. «Если богатство не порождает щедрости, оно незаслуженно» — кажется, это сказал Вилли, и кажется, он цитировал Шиллера.

Бобби Слоун Крепкий Орешек — высокий, худощавый, с седыми висками, всегда аккуратно и строго одетый — походил скорей на вице-президента крупного банка, чем на карточного игрока. Единственный раз в жизни он поддался соблазну выпендриться лет в двадцать, когда заказал себе визитку следующего содержания:

РОБЕРТ СЛОУН

Азартный игрок широкого профиля

Сыграю

С кем угодно и где угодно

Во что играть — вам выбирать

Почту за честь, коли деньги есть

В любой час, с глазу на глаз.

Бобби начал играть в покер в девятилетнем возрасте, чтобы свести концы с концами, после Второй Мировой, в абрикосовом саду неподалеку от лагеря переселенцев, в Джорджии. Первой его ставкой были новые отцовские ботинки, которые один из игроков оценил в пятьдесят центов. Отец погиб в пьяной драке за неделю до этого. К рассвету вместо полудоллара у Бобби было шестьдесят семь.

Сорок лет спустя Бобби Слоун стал едва ли не лучшим игроком в Америке, по крайней мере, в техасский холдэм,[10]а после того, как Джонни Жеребец отошел от дел, пожалуй что и лучшим игроком в пятикарточный стад.[11]

Дэниел постучался в триста семьдесят седьмую комнату, ему открыл дворецкий. Сквозь табачный дым Дэниел увидел, что игра в самом разгаре. Он сказал дворецкому, что ищет мистера Слоуна, и через несколько минут Бобби вышел в холл. На нем был шикарного покроя пиджак, широкие коричневые брюки, светло-коричневая рубашка и черный галстук, заколотый золотой булавкой с изображением джокера.

— Рад видеть тебя, Дэниел, — сказал Бобби приятным баритоном, с заметным акцентом жителя Джорджии.

Он вынул из кармана ключ и протянул его Дэниелу. — Ступай в номер, смой дорожную пыль. Я подойду, как только здесь все закончится. Если что-то понадобится, позвони обслуживающему и попроси, чтобы записали в счет.

— Вы тоже там играете? — Дэниел кивнул на дверь.

— Играю, и дела идут из рук вон плохо. Так что ложись спать, не жди меня.

Дэниел пошел спать, не дождавшись Бобби, но наутро тот уже был в номере, вел телефонный разговор.

— Денвер к четырем? А что случилось? Фанатов «Райдерс» застукали за угоном машины? Прорвали защитную линию? Святый Боже, я, может, и старый дурак, но я знаю, где собака зарыта. Двадцать кусков на Райдерс. Как верхние мячи? Ладно, и плюс пять на нижние.

Дэниел услышал, как он повесил трубку и снова набрал номер:

— Роберт Слоун, триста семьдесят седьмой. Будьте добры, яйца бенедикт, две хорошо прожаренные свиные отбивные и кварту апельсинового сока.

Он заметил, что Дэниел проснулся, попросил подождать и спросил:

— Будешь завтракать?

— То же, что и вам, если можно.

Бобби удвоил заказ и повесил трубку.

— Игра закончилась?

— Разошлись полчаса назад.

— Вы выиграли?

— Проиграл двадцать тысяч.

Ошеломленный не только суммой, но и равнодушием Бобби, Дэниел заметил:

— Двадцать тысяч — это ведь куча денег.

— Как пришли, так и ушли, — усмехнулся Бобби. — К тому же мы играем не на деньги, а на фишки. Все это в конечном итоге — фишки, а фишки созданы, чтобы крутиться, для того они и круглые. Кстати, по поводу «крутиться» — надо бы нам собраться, сразу после того, как Райдерс начистит задницу Бронкс, мы уезжаем отсюда.

— Куда мы направляемся?

— В Эль-Пасо. Там будет семикарточный стад. Многообещающий.

— Мне тоже придется играть?

— Боже упаси. Сначала надо выучить правила и манеры, изучить игры и стратегии, основные принципы и ходы. Ты будешь играть на мои деньги, пока не выиграешь достаточно своих. Поэтому сначала ты подчиняешься мне. Таково правило для всех, кого я беру в ученики. Так будет продолжаться до тех пор, пока ты не обыграешь меня, после ты волен делать все, что заблагорассудится. Всякий раз, когда ты вызовешь меня и проиграешь, это обойдется тебе в десять тысяч. Такова игра, Дэниел, это твой выбор. Кстати, вот тебе и первый урок, запомни его хорошенько: «Не нравится игра — не берись».

— А если мне не удастся вас обыграть?

— Думаю, тогда ты будешь так жалок и противен сам себе, что я отпущу тебя из презрения, если вежливо попросишь. Звучит не очень, но вообще со мной легко поладить. Я не люблю только двух вещей: когда злорадствуют и когда распускают сопли. Не ной, если игра не удалась, не торжествуй, если тебе везет.

— Можно спросить, какое отношение вы имеете к АМО?

— Спрашивай — хотя у игроков не принято задавать личных вопросов.

— Прошу прощения.

— Ничего, — Бобби неторопливо подошел к телевизору и включил его. — Когда я только начал играть на большие деньги, мне периодически не везло — пожалуй, чересчур часто, — и тогда Вольта предложил свое покровительство. Обычно такие услуги недешево обходятся, приходится делить выигрыш пополам, а Вольта хотел всего пять процентов — от чистой прибыли. Признай, что это не фунт изюму. Да, и плюс к этому я соглашался время от времени брать учеников по его рекомендации. Ты всего лишь третий. Первые два делали успехи, но потеряли контроль над собой, как только дорвались.

Дэниел хотел было спросить, до чего именно они дорвались, но Бобби поднял палец и указал на экран — там шел футбольный матч:

— Наговориться успеем по дороге — у нас впереди долгие месяцы. Сейчас мы поставили двадцать пять кусков на то, что «Бронкс» вряд ли наподдаст «Райдерсу» больше, чем на четыре очка. Давай позавтракаем и посмотрим, чем дело кончится.

«Райдерс» разбил соперника наголову, и после полудня Бобби с Дэниелом покинули город.