Читать книгу "Роза на алтаре [= Цветок страсти ] - Лора Бекитт"

– Слушаю, – сказала Элиана, – и соглашаюсь с тобой. – Она протянула руку и коснулась пальцами высокого белого лба Максимилиана. – Ты говоришь, холодный трезвый ум… Твой разум тоже занят одной лишь политикой?

– Возможно.

– Кому же тогда принадлежит твое сердце? – тихо спросила она.

Максимилиан улыбнулся.

– Ты знаешь!

Чуть позже, видя, что Элиана немного повеселела, он несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая внимание собравшихся.

– Давайте попросим прекрасную хозяйку станцевать для нас!

Раздались восторженные возгласы. Молодая женщина принялась отказываться, но ее упрашивали еще и еще, и вот наконец она вышла на середину зала и остановилась, словно в раздумье, а потом медленно начала танец под аккомпанемент струнных инструментов и слегка расстроенного старого клавесина.

Она танцевала легко, точно разматывала клубок пряжи, плавно соединяя одно движение с другим. Взмах рук, поворот, наклон головы; она кружилась, изгибалась, словно обтекаемая струями невидимого дождя. Это было удивительное зрелище, но оно предназначалось только для одного человека.

Элиана не видела никого, ни томных красавиц, утопавших в волнах кисеи, ни блиставших мундирами офицеров, ни расфранченных чиновников… На ее губах играла нежная улыбка, движения были соблазнительно-женственными. Казалось, вновь наступило утро ее любви, пленительная заря жизни, пора невинности и счастья, не омраченная страданиями и слезами, окутанная мечтами, точно призрачной дымкой рассвета. Ее душа и сердце принадлежали возлюбленному, и она уже не была собой, она стала глиной в его руках и позволяла ему лепить из себя то, что он считал необходимым вылепить, ловила каждое его слово…

В то время как Элиана остановилась, тяжело дыша, и скромной улыбкой отвечала на комплименты, один из гостей наклонился к своему соседу и вполголоса произнес:

– Как вы думаете, наверное, содержание этой женщины недешево обходится ему?

Собеседник пожал плечами.

– Ходят слухи, она достаточно бескорыстна и преданна своему любовнику, как рабыня – султану. Ни от кого не принимает подарков и все такое… Этот салон создан ею по его прихоти.

Первый гость рассмеялся.

– Тогда он бросит ее первым. Придет другое время, изменится политика, мода – и понадобится новая женщина. Интересно, кому достанется эта? Тому, кто сможет больше заплатить?

– Нет, скорее – лучше утешить.

И, понимающе переглянувшись, они перевели разговор на другое.

Несколько дней спустя Элиана писала письма, сидя за столом из полированного орехового дерева в маленьком уютном кабинете, полном изящных безделушек и высоких ваз с букетами цветов, ежедневно доставляемых в дом по приказу Максимилиана.

Скрипело перо, шуршала надушенная шелковистая бумага, и письма одно за другим ложились на край стола.

Молодая женщина сидела прямо, с неподвижными плечами; лишь иногда отбрасывала рукой пряди длинных волос, отчего каскады густых белокурых локонов начинали струиться по спине, переливаясь в приглушенном свете канделябров.

В дверь заглянула служанка.

– К вам пришли, мадам.

Элиана повернула голову.

– Кто?

– Господин Бонклер.

Это был неприемный день, но Элиана, не зная, что привело в ее дом посетителя, решила выйти. Арман Бонклер несколько раз присутствовал на ее вечерах, но они были едва знакомы. Элиана помнила, что Максимилиан относился к этому человеку с опаской, поскольку, если верить слухам, Арман Бонклер принадлежал к тайной партии роялистов. Впрочем, молодую женщину мало интересовали его политические взгляды, она привыкла оценивать окружающих прежде всего по их человеческим качествам и поступкам.

Поглощенная тревожными мыслями, Элиана вышла в зал, где в это время было пусто и довольно прохладно.

Поздоровавшись с гостем, она предложила присесть и села сама, расправив спадающую волнистыми складками желтую тунику, подол которой был вышит золотой гладью.

Арман Бонклер обладал счастливой внешностью покорителя женских сердец: кудрявые темно-каштановые волосы, блестящие карие глаза с яркими, словно фарфоровыми белками. В его лице, во всем облике была какая-то мягкость, идущая скорее от хитрости, чем от доброты. Слушая собеседника, он всегда улыбался, но улыбался только губами. А его вежливость, как подозревала молодая женщина, служила прикрытием крайней самоуверенности.

– Я велел вашей служанке поставить цветы в воду.

Элиана слегка наклонила голову.

– Спасибо, вы очень любезны.

Едва она собралась полюбопытствовать, что привело его сюда, как он заговорил сам, но о другом: о новых пьесах, выставках, концертах…

Когда стало очевидно, что эта утонченно-изящная беседа затягивается, молодая женщина приказала подать чай.

Прошло еще с полчаса, и гость, похоже, решил уходить. Он поблагодарил хозяйку за сердечный прием, а затем с ловкостью фокусника извлек из кармана сюртука бархатный футляр.

– Прошу принять это от меня в знак дружеского расположения.

В футляре оказался красивый янтарный браслет с позолоченными перемычками. Господин Бонклер предложил Элиане примерить украшение и, целуя ее руку, намеренно подольше задержал пальцы женщины в своей ладони.

Элиана понимала: необходимо это пресечь и как можно скорее. Но она медлила, ей мешал природный такт и осознание того, что в происходящем есть часть ее собственной вины.

Куда проще было в прежние времена, когда светская дама могла поставить неучтивого кавалера на место одним движением бровей! Но теперь все переменилось, и светские женщины стали другими, да и принадлежала ли она теперь к числу порядочных, благородных дам?

Наконец он произнесла:

– Я не могу взять ваш подарок, мсье Бонклер. Друзья присылают мне цветы, иногда – фрукты или шоколад, но – ничего больше. Простите, но это слишком дорогая вещь.

Он улыбнулся; его глаза обшаривали ее фигуру с ног до головы, а за подчеркнутой учтивостью скрывалось нагловатое самодовольство человека, привыкшего во что бы то ни стало добиваться своей цели. Что-то в нем словно бы говорило: «Никуда ты от меня не денешься!»

Элиана все понимала, но не могла ничего сделать. И ей впервые пришла в голову мысль о том, что только Максимилиан, пожалуй, сумел бы по-настоящему ее защитить.

– Очень жаль, мадемуазель Элиана, – произнес господин Бонклер, слегка растягивая слова. – Поверьте, это был искренний жест.

На этом они, к счастью, распрощались, но на душе у молодой женщины остался какой-то неприятный осадок.

…Арман Бонклер заходил еще несколько раз, приносил цветы… В его манерах сквозила настойчивость, и Элиана рискнула поделиться с возлюбленным своими тревогами, но тот только отмахнулся. «Откажи ему от дома, – посоветовал он, – я же предупреждал тебя: этот человек имеет связи с роялистами, твое знакомство с ним может дурно повлиять на репутацию салона».