Читать книгу "Садовник для дьявола - Оксана Обухова"

– О чем ты, Надя? – нахмурившись, спросила Кузнецова.

– А вот о чем. Вместо того чтобы не только кровью тапки забрызгать, но и покрепче их подошвами к земле прижать, попачкать, Ленка их только капельками украсила, понимаешь? Недомудрила.

– А перемудрила в чем?

– А в том, что вообще эти тапки пачкать задумала. Эти тапки, Вера, говорят о том, что к убийству она готовилась.

– Ложь! – выкрикнула Лена. – Ни к чему я не готовилась, никого не убивала!

– Лидия, – тихонько, не обращая внимания на крики, позвала Надежда Прохоровна.

Кухарка, уже давно вышедшая с кухни, привлеченная громким разговором хозяев, стояла в дверях.

– Ты где эти тапочки обнаружила?

Лида кивнула, облизала губы и спрятала руки под фартук.

– В доме Катарины и Павла Алексеевича, в шкафчике с домашней химией. Лежали упрятанные под насадку для швабры.

Надежда Прохоровна отошла от стола, приблизилась к убийце и раздельно, медленно, как гвозди каждое слово вколачивая, проговорила:

– Ты, Лена, к убийству Гены подготовилась. Ты нож и тапки заранее припрятала. Ты Симу дождалась. Ты все до самых мелочей просчитывала, и тапки Кати это подтверждают – не неожиданным убийство это было, просчитанным и подготовленным.

– Посмотрим, что на эту ерунду ответит суд! – выкрикнула убийца и отошла от пожилой сыщицы в угол. Забилась. Стояла против всего семейства, дыхание сбивалось от страха и ненависти.

– А чего тут отвечать? – усмехнулась баба Надя. Отогнула воротник своего плюшевого костюма цвета свежего шоколада и показала какую-то миниатюрную палочку с идущим внутрь шнурочком. – Это, Лена, микрофон, – сказала назидательно, – он все твои слова на суде подтвердит. Я сегодня днем в город ездила, с одним знакомым милицейским майором встречалась. Он и сейчас сидит неподалеку от ваших ворот, каждое слово слушает и записывает.

Надежда Прохоровна говорила сущую правду. Догадавшись, кто убил Геннадия, она поехала к старому знакомцу майору Дулину и попросила его связаться со следователем, ведущим это дело. Знала пенсионерка Губкина, что никто бабушку всерьез не примет, слушать не станет. Майор Дулин, с которым не раз судьба связывала, изучил бабу Надю хорошо – ни в каком маразме ее не подозревал, считал самой хитроумной старушкой на своей «земле» и к словам прислушивался.

Тут же разыскал коллегу, занимающегося расследованием убийства в бывшем дачном поселке, отрекомендовал ему Надежду Прохоровну со всем возможным пиететом.

Сейчас сидел в скромной милицейской «газели» и, прямо скажем, слегка напыжившись – такой талант в околотке вырастил! – принимал поздравления от коллег.

Елена ошарашенно, во все глаза смотрела на микрофон. А баба Надя продолжала добивать:

– А еще, Лена, сегодня днем я заглянула во двор дома, где твои родители живут. И знаешь что услышала? – Вопрос был риторическим, Елена перевела очумелые глаза с микрофона на лицо бабушки. – Там мне соседки, подружки твоей мамы, рассказали, как ты в позапрошлом году с родителями разругалась. Как с братом подралась.

– Это он на меня с кулаками полез, – едва слышно отнекивалась убийца.

– Конечно полез, – кивнула баба Надя. – Когда ты их с отцом ничтожествами обозвала. Когда сказала, что ноги твоей в их доме не будет. А после, когда мать два месяца в больнице лежала, ни разу не приехала. – Надежда Прохоровна развернулась к Кузнецовой, посмотрела на нее печально. – Я знаешь о чем, Вера, думаю? Я думаю о том, что Гена разводиться решил. И квартиру эту двухкомнатную не для брата жены купил, а для нее самой. Она ведь, – протянула указательный палец в сторону Елены, – с родителями и братом почти два года не виделась. Не нужны они ей стали.

– А может быть, я помириться хотела! – выкрикнула Елена. – А Гена решил мне помочь и купил для брата квартиру!

– Не ври, – отмахнулась бабушка Губкина. – Хотела б помириться, навестила б больную мать. Но ты хотела одного: остаться в богатом доме. – Посмотрела пристально на сузившую глаза убийцу, горько покачала головой. – Мне страшно думать, Вера, что такая вот невестка могла остаться у тебя под боком. От безнаказанности ведь и вовсе взбеситься могла. Свободу почуять. Кого б она задумала убить в следующий раз? Серафиму? Катарину? Или, может быть, тебя?.. Уговорила б тебя обманом наследницей сделать, умаслила б. Такие, Вера, ни перед чем не останавливаются, извести могла бы всю семью под корень – примеры схожие бывали.

Лицо Елены исказилось от бешенства, вытянув вперед скрюченные пальцы, она попыталась сорвать микрофон с воротника Надежды Прохоровны. К ним подскочил Павел, обхватил убийцу брата поперек туловища, оттащил к двери.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – брызгая слюной, вопила та, изворачивалась. – Пусти, пусти, дуралей! Ты думаешь, с женой под одной крышей живешь, а, Паша?! Ты с дьяволом живешь! С дьяволом! Она. она с Генкой путалась! Она по кабакам таскалась. Она – дрянь! Она.

– ЗАМОЛЧИ!!!! – раздался крик Веры Анатольевны. Кузнецова одну руку прижала к горлу, вторую положила на левую сторону груди, к сердцу.

Павел вытащил брыкающуюся женщину на крыльцо.

Там уже ее подхватили пропущенные Лидией в ворота мужчины в форме и без оной.

Милицейская группа под предводительством следователя Грушина и оперативника Дулина заполнила гостиную старого дома. Грушин, принимая в свое ведение добытые Надеждой Прохоровной вещественные доказательства, не преминул легонько поворчать. Мол, населению надо меньше Агату Кристи и Дарью Донцову почитывать, побольше с профессионалами советоваться, а то, понимаешь ли, развели самодеятельную театральщину, скоро каждый начнет туману напускать да микрофоны у профессионалов требовать.

Бабушка Губкина, в корне не согласная с Грушиным, сослалась на усталость и слабое старческое здоровье, сказала, что свидетельские показания попозже даст, и улизнула от ворчуна на второй этаж Верочкиного дома. Села в кресло перед окном и минут двадцать, в полной тишине, смотрела на укрывающийся в сумерки сад.

Подумать было о чем.

Вскоре от лестницы донеслись тяжелые шаги, поскрипывание ступенек, и в комнату вошел майор Дулин.

Вошел, посмотрел на сидевшую в потемках бабушку.

– Не обижайтесь, Надежда Прохоровна, – сказал. – Грушин, конечно, педант, но все-таки не полный формалист. Бывает хуже. Он когда про какие-то вещественные доказательства услышал, чуть из автобуса не выпрыгнул. – Усмехнулся. – Не привык Аркадий Павлович к вашим-то методам.

– Понятно, Николаич, – вздохнула баба Надя. – Куда мне, старой, за вами, молодыми, угнаться.

– Ну-ну, не надо ложной скромности, – верно уловил опытный оперативник настроение добровольной помощницы следствия. – Вы операцию на высшем уровне провели. Честное слово.

– Скажешь тоже. операцию. – продолжила нарываться на (вполне заслуженные) комплименты Надежда Прохоровна.