Читать книгу "Запретная книга - Джоселин Годвин"

Когда наши взгляды встретились, я поняла, что вы узнали меня, так же как и я вас. Мы узнали друг друга не как любовники, хоть это было бы волшебно! Вы читали «О любви» Фичино.[40]Вы одарены так же, как и я, Лео, только ваш дар гораздо весомее. Не спрашивайте почему — не знаю. Мы с вами не просто похожи, это — нечто большее. Мы — половинки единого целого.

Мы с вами не целовались, а я, глупая, обещаю вам… Брак? Нечто большее. Обещаю вам hierosgamos[41]через сексуальное единение, которого мы достигнем на божественном уровне. Если вы не осознаете этого умом, то должны почувствовать сердцем. Знание об этом проникло даже в христианское учение: вспомните о Деве Марии и рождении Христа.

Пожалуй, я сказала слишком много. Давайте полетим в Эстремадуру и полюбуемся на цветение вишен.

Срок моего пребывания в Джорджтауне подходит к концу. Отпустите ли вы меня? Если да — то это будет преступлением против природы. Не знаю, как еще это назвать.

Я пишу это письмо от чистого сердца. Знаю, вы переживаете сильное потрясение, но понять частичку святого, которая заложена в нас с вами, — вне человеческих сил. Помните: я не просто в вас, а вы не просто во мне. Я — это вы, а вы — это я.

Всегда ваша,

Орсина.

ГЛАВА 14

Лео привык к длинным очередям в римском аэропорту, но не ожидал увидеть повсюду столько полицейских. В стране будто ввели комендантский час. Из-за террористов, вандалов, актов насилия и демонстраций безопасность в Италии вышла на первое место.

Лео прошел на паспортный контроль, передал необходимые документы иммиграционному клерку, голубоглазому смуглому парню лет двадцати с небольшим. Тот внимательно посмотрел на паспорт, затем на Лео, еще раз сличил его лицо с фотографией…

— Это старая фотография? — спросил офицер.

— Ей лет семь или восемь, точно не помню.

— Паспорт был выдан в итальянском посольстве в Вашингтоне. Почему?

— Я живу там. У меня двойное гражданство. Моя мать — итальянка.

— Серьезно? Какое у вас второе гражданство? — недоверчиво спросил офицер.

— Американское.

— Американское, да? Тогда почему же вы предъявили итальянский паспорт?

— Чтобы не стоять в длинных очередях на въезде в Европу. Впрочем, сегодня мне это не удалось.

Ответ офицера не устроил. Он снял трубку служебного телефона и долго с кем-то разговаривал. Лео занервничал. Он не слышал, о чем говорит полицейский. Неужели что-то не так? Чрезмерная бдительность и старательность офицера раздражали, но Лео терпеливо ждал.

Наконец полицейский положил трубку и сказал:

— Обновите паспорт и фотографию вклейте соответствующую. Следующий.

Пройдя еще один паспортный контроль, Лео сел на самолет до Венеции, где поселился в трехзвездочном отеле неподалеку от усиленно охраняемой железнодорожной станции. Он старался не выделяться и быть ближе к пути отступления.

Консьерж похвалил итальянский Лео, а тот вдруг осознал, что предъявил американский паспорт. Ну конечно, этот синий, а не бордовый! «Ничего страшного», — успокоил себя Лео.

Его проводили в безвкусно обставленную комнату с шаткой мебелью и серым ковровым покрытием. Ванная была такой же невзрачной. Хорошо хоть простыни оказались чистыми. Лео нырнул в кровать и проспал двенадцать часов кряду.

Проснулся он в четыре часа утра по местному времени, чувствуя себя разбитым из-за двух перелетов и долгого сна. Его мучили голод и недостаток свежего воздуха и физической активности.

Почему бы не прогуляться по волшебному городу, пока не открылись кофейни? С Венецией Лео ознакомился во время предыдущих визитов. Он оделся и вышел было на Страда-Нова, но передумал: позавтракать можно прямо сейчас, в дешевых забегаловках для рабочего люда. Лео пересек Гранд-канал и направился в сторону автомобильных стоянок и портовых складов.

Он с опаской прошел темными аллеями, вышел под открытое небо, на тротуар вдоль каналов. Ранним утром единственными обитателями улиц были крысы: кровожадные зубастые существа размером с упитанную кошку. Лео держался от них подальше. Постепенно он углубился в собственные мысли.

Безумное решение приехать в Италию и спасти Орсину, вооружившись исключительно учебником алхимии семнадцатого века, возвысило Лео над реальностью. Хотя, возможно, еще раньше это сделала клятва защищать Орсину. Пришла пора действовать. Обычный мир был бессилен перед лицом последних событий. Но преуспеет ли сам Лео? В «Магическом мире героев» Чезаре делла Ривьера выстроил искусный лабиринт, где неосторожный герменевт рискует увязнуть в трясине намеренно допущенных двусмысленностей. Нити живой, словно ртуть, мысли автора терялись и рассыпались, чтобы затем сплестись непредсказуемым и непостижимым образом.

Во время перелета из Вашингтона Лео прочел книгу до конца и остался в замешательстве, недовольный собой. Он долго разглядывал обложку, на которой были изображены семь спящих отроков эфесских, которых, казалось, в скором времени разбудит исламская бомба. Лео вспомнил Сан-Петронио, Сантьяго, Шартр, другие оскверненные храмы, недавние акты вандализма в Вискирхе — баварской церкви эпохи рококо, в венском соборе Святого Стефана. Он думал о нападениях на мечети, о демонстрациях и массовых беспорядках. Спящий континент проснулся, разбуженный чужой культурой, не уважающей западную цивилизацию, не приемлющей разделения между разумом и религией. Как увязать с этим трактат Чезаре?

Мысли Лео обратились к Орсине. Он чувствовал, что его путь сплетен с ее судьбой и судьбой ее древнего рода. Ради них он обязан погрузиться в странный мир запретной книги. Лео пытался понять ее, расшифровать, уловить смысл, но оказался бессилен. Ему отчаянно требовались подсказки, а для этого нужна была настоящая книга — фамильное руководство по достижению трансцендентности.

Лео постарался вспомнить все, что он знал о фамильном экземпляре. Книга дарится старшему сыну или дочери. Остальные члены семьи об этом знают, потому что присутствуют на церемонии дарения. При этом трактат их, похоже, не интересует. Передается ли по наследству одна и та же книга? Или существует множество копий трактата? Похоже на то. Лео припомнил, что видел в библиотеке экземпляр с неразрезанными страницами, «отпечатанный специально для семьи Ривьера в 1757 г.». Видимо, книга дарится в такой форме, чтобы родственники, заглянув в нее, не смогли ничего узнать. Аристократическая сдержанность и традиции не позволят любопытствовать. По словам барона, американцу этого не понять.