Читать книгу "Филе из Золотого Петушка - Дарья Донцова"

– Ну, Петька! Экий ты неаккуратный! Я в твоем возрастекаллиграфическим почерком писал! Засмотреться можно было. А у тебя? Что заужасные крючки? Стыдоба! Немедленно перепиши, вот прямо сейчас, на моих глазах.

«Ботаник» Петька оторвался от очередного доклада и мирносказал:

– Это не крючки, папа, а интегралы. Знак такой. В математикене только цифры бывают, иногда употребляют всякие синусы, косинусы, тангенсы,котангенсы, понял?

Пришлось Алешке, начисто ничего не понимавшему винтегральном исчислении, спасаться бегством.

В полной прострации я допила чай, хотела налить себе ещеодну чашку и тут увидела входящего Ленинида.

– Ну что? – заорала я.

– Ничего, – пожал плечами папашка, – полный порядок. Кристяв ванной, парень домой убежал, а врач к себе ушел. Очень уж болтливый.

– Ты их освободил?

– Элементарно, – вскинул брови Ленинид, – экая проблема! Яже рыбак! Что мне стоит язык с крючка отцепить, тьфу, право слово. Вот когда унас в бараке Иванов…

Но я не стала слушать очередную байку из богатого зэковскогоопыта папеньки, а побежала в ванную.

– Кристя, ты как?

Девочка выплюнула воду и заорала:

– Сама что думаешь? В кайфе я! Столько часов просидела! Немогла сразу Ленинида притащить? Ничего попросить нельзя. Теперь у меня ротничего не чувствует, ну кто посоветовал тебе туда заморозку пшикать!

– Генрих Карлович!

– Урод, кретин, балбес, – затопала ногами Кристя, – он чтолечит?

– Ты не поняла? – робко спросила я.

– Нет!!! – завопила она.

– Генрих Карлович акушер-гинеколог!

Кристина замерла с открытым ртом, потом, справившись ссобой, сказала:

– Знаешь, Вилка, ты совершенно невозможный человек. Толькотебе в голову могла прийти идея позвать гинеколога к человеку, у которогопроблема во рту!

Я выскользнула из ванной. Ну вот, теперь Кристя станет надомной потешаться, позабыв о том, что сама виновата в случившемся. И потом, то,что Генрих Карлович акушер, я узнала уже после того, как пригласила его начердак!

Из состояния обиды меня вывел телефонный звонок. Ямашинально глянула на часы: почти полночь, наверное, ошиблись номером.

– Это вы? – прошептали из трубки сквозь громкие звукимузыки.

– Кто?

– Это вы?

– Я это я, а вы кто?

– Костя.

– Костик! – заорала я.

– Тише, – шикнул парень, – нам надо встретиться.

– Согласна.

– Приезжайте по адресу Наливальный переулок…

– Но уже поздно!

– Здесь ночной клуб, он только начал работу.

– Где мне вас искать?

– За сценой, комната двенадцать.

– Меня пустят за кулисы?

– Скажете, Огонек пригласил.

Я схватила ключи от «Жигулей» и вылетела на лестницу.Молчаливая толпа мрачно расступилась. Вот черт, совсем забыла спросить уЛенинида, что у нас тут происходит. Ладно, это терпит до завтра, сейчас мненеобходимо как можно быстрей добраться до Кости.

В Наливальном переулке я оказалась в районе часа. Небольшоекирпичное здание было опутано разноцветными огоньками, я глянула на вывеску«One». Странное название для клуба.

У входа дежурили двое секьюрити, они окинули меня цепкимивзглядами и остались очень недовольны.

– Вход сто долларов, если без кавалера, – процедил один.

– Я за кулисы.

– С какой такой стати? – нахмурился второй. – Ты вроде не изнаших!

– Наберут, блин, хрен знает кого у шеста ломаться, –подхватил первый, – а потом ноют, что клиенты не идут. Да кто ж на такуюкрасоту польстится?

– Меня Огонек пригласил.

– Ох, грехи наши тяжкие, – простонал первый охранник, – ану, погоди тут! Огонек, блин!

Свечка, зажигалка, газовая горелка!

Продолжая ворчать, он схватил трубку телефона и заорал:

– Слышь, к тебе пришли, пускать или как?

Кто, кто, баба!

Потом он повернулся ко мне:

– Имя?

– Виола.

– Виола, – завопил секьюрити, – похоже, из ваших!

Получив «добро», он весьма неохотно сказал:

– Ставь сумку на стол, иди сквозь арку.

Я послушно выполнила маневр, оказалась по ту сторону барьераи хотела повернуть туда, откуда доносились громкие голоса и музыка.

– А ну, стой, – велел охранник, – там для клиентов, тебе вонв тот коридор, за дверью, топай!

Я развернулась и двинулась в обратном направлении. Закрасивой дверью открылся совсем иной «пейзаж». Никаких ковров и приглушенногосвета. Простой, дешевый линолеум и бьющий в глаза свет ламп. Справа и слеватянулись двери, украшенные номерами. Второй, третий… Из четвертого неожиданновыскочила полуголая девица.

Она была в сетчатых колготках. Больше на ней ничего не было,если не считать темно-красных туфель на шпильках и двух перьев, похоже,страусиных, воткнутых в волосы. Вильнув филейной частью, она юркнула куда-то всторону, я пошла дальше, отыскала нужную комнату и осторожно поскреблась вдверь.

– Входите, – донеслось изнутри.

Я вошла в крохотную душную каморку, в которой стоял крепкийзапах пота и парфюмерии. Одну стену целиком занимало зеркало, над ним сиялонесколько стоваттных ламп. На столике громоздились коробки с гримом, валялисьрасчески, стояли пузырьки с лаком. Вдоль другой стены тянулась штанга, накоторой висели аляпистые костюмы: яркие юбки из шелка, корсажи, блузки.