Читать книгу "Смертельная игра - Фрэнк Толлис"

Либерман рассмеялся.

— Мне надо чаще читать «Факел». Он большой шутник, этот Краус, но когда речь заходит об искусстве, становится таким консервативным…

— Эта женщина, фон Рат, — продолжал Райнхард, — покровительствует спиритическим организациям. Очевидно, именно фон Рат открыла для общества фройляйн Лёвенштайн, а затем познакомила ее со своим женихом. Брукмюллер оставался верен группе фройляйн Лёвенштайн, в то время как фон Рат продолжала свои спиритические поиски в других местах, пробуя другие многочисленные кружки и новых медиумов. Это сохранилось у нее и по сей день.

— Откуда ты все это узнал?

— Брукмюллер рассказал во время допроса. Но тогда я понятия не имел, что Козима фон Рат — его невеста.

Либерман поставил стакан на стол и посмотрел на своего друга.

— Наверное, она поклоняется богу Сету?

Райнхард кивнул, молча обдумывая возможные выводы, которые вытекали из этого факта.

— Так или иначе, — продолжал Райнхард, — могу рассказать еще кое-что. Вчера я получил письмо от Козимы фон Рат, в котором она убеждала меня прекратить это бесполезное расследование. Очевидно, она входила в контакт с миром духов, которые подтвердили, что смерть фройляйн Лёвенштайн — дело рук сверхъестественных сил.

— Как мило с ее стороны, что она держит тебя в курсе событий. Что еще ты знаешь о Брукмюллере?

— Немного. Он выбился из низов, очень амбициозен. Сын провинциального мясника, он унаследовал дело отца. Много работал, сделал несколько удачных вложений капитала и сумел разбогатеть. Как ты знаешь, он владелец компании «Брукмюллер и K°», которая производит хирургические инструменты. Кажется, ему принадлежат еще две фабрики.

— А теперь он еще женится на наследнице одного из самых больших состояний в Вене.

— И об этом, как ты понимаешь, было много сплетен. Когда умрет старый Фердинанд и Козима унаследует все состояние, Брукмюллер приобретет значительное политическое влияние.

Оба замолчали.

— Ты упомянул того слесаря… — наконец проговорил Либерман. — Удалось узнать о нем что-нибудь еще?

— Да, хотя это не имеет прямого отношения к делу. Он странный человек, а его профессия неизбежно вызывает подозрения. Но…

— Ты все равно думаешь, что он не мог этого сделать?

Райнхард покачал головой.

В дверь осторожно постучали. В комнату вошел Эрнст.

— Извините за беспокойство, сэр, но пришел помощник инспектора Райнхарда. Он говорит, что у него срочное дело.

— Тогда проводите его сюда, — вставая, сказал Либерман.

— Вечно у них что-нибудь! — проворчал Райнхард. — Не надо было мне говорить им, где я буду. — Он встал, подошел к камину и облокотился на каминную полку. Через несколько мгновений появился Эрнст в сопровождении Хаусмана.

— Господин доктор, инспектор Райнхард. — Молодой человек поклонился.

Слуга незаметно вышел, прикрыв за собой дверь.

— Хаусман, что еще случилось? — Райнхард не мог скрыть своего раздражения.

— Извините, что побеспокоил вас и господина доктора, но только что случилось нечто, о чем, я подумал, вам следует знать.

— Ну, и что это?

— Отто Браун, сэр. Он пришел в участок на Гроссе-Сперлгассе. Сам сдался в руки полиции, объяснив, что хочет помочь нам разгадать эту загадку.

Райнхард помолчал, затем вытащил изо рта почти выкуренную сигару и бросил ее в огонь.

— Мне пришлось действовать по своему усмотрению, господин инспектор, потому что я не нашел старшего офицера. Надеюсь… — Либерман поднял руку, показывая, что ему не нужно оправдываться.

— Итак… — сказал Райнхард, раздувая щеки и безуспешно пытаясь найти слова для выражения своего удивления.

39

— Извини, Штефан, — сказал Либерман, наклонившись вперед и принюхиваясь к лацканам пиджака Каннера. Каннер смущенно поежился.

— Что? — спросил Каннер.

— Ничего.

— Так и должно быть. Этот костюм сегодня утром принесли из химчистки, и рубашка свежая — они даже не находились рядом с другими моими вещами.

— Отлично. Ты готов?

— Да, — ответил Каннер, хотя голос его выдавал крайнюю неуверенность.

Либерман положил Каннеру руки на плечи и дружелюбно его тряхнул.

— Все будет хорошо. Верь мне.

Он открыл дверь перед Каннером, который неохотно вышел в коридор, который заканчивался мрачной каменной лестницей.

— Я попросил сестру Рупиус встретить нас в девять тридцать, — сказал Либерман, когда они стали подниматься по ступенькам вверх.

— Макс, если ты своим экспериментом поставишь меня в глупое положение, я рассчитываю на компенсацию.

— Ужин в «Бристоле».

— Согласен.

— Но ты не попадешь в глупое положение.

Поднявшись на третий этаж, они преодолели узкий проход, ведущий к смотровым кабинетам.

— Сюда, — сказал Либерман. Остановившись, он посмотрел на часы. — Мы опоздали. — Повернув ручку, он распахнул дверь.

В комнате были сестра Рупиус и мисс Лидгейт.

Сестра встала:

— Доктор Либерман, доктор Каннер.

Она слегка покраснела.

— Доброе утро, сестра Рупиус, — сказал Либерман. — Мисс Лидгейт, доброе утро. — Повернувшись и указав на своего друга, Либерман продолжал: — Мисс Лидгейт, вы наверняка помните моего коллегу, доктора Штефана Каннера.

Англичанка посмотрела на Каннера прозрачным взглядом.

— Я не помню, чтобы нас представляли друг другу.

Каннер слегка поклонился и осторожно приблизился, не спуская глаз с пациентки.

— Доктор Каннер посмотрит ваше горло, — сказал Либерман. — У него большой опыт в лечении кашля и болезней бронхов, возникших на нервной почве. Для меня очень важно его мнение.

Либерман сделал шаг назад, оставив Каннера одного рядом с пациенткой.

— Как вы себя чувствуете сегодня, мисс Лидгейт? — осторожно спросил Каннер.

Подняв голову, Амелия Лидгейт смотрела в ярко-голубые глаза доктора.

— Мне кажется, доктор Каннер, что мое состояние ничуть не изменилось.

— Понятно, — сказал Каннер, осторожно подходя к ней еще ближе. В это время мисс Лидгейт подняла левую руку, и Каннер немедленно остановился. Пациентка закашлялась, прикрыв рот рукой. Каннер оглянулся на Либермана, который коротко кивнул, убеждая своего друга продолжать. Каннер глубоко вздохнул и придвинул к пациентке деревянный стул.

Усевшись напротив девушки, Каннер улыбнулся и сказал: