Читать книгу "Кот, который сорвал аплодисменты - Лилиан Джексон Браун"

— Вот беда! — опечалился Квиллер. — Я готов отвезти его в аэропорт.

— Это было бы хорошо. Я бы и сама его отвезла, но могу в любой момент понадобиться Тельме. Понимаете, в первую же неделю в клубе возникли некоторые проблемы. Так что мы будем вам очень обязаны, Квилл.

— Не о чем говорить. Это единственное, чем я могу помочь.

Таким образом, Квиллеру предоставлялся последний шанс поговорить с доверенным лицом Тельмы, её советчиком и самоявленным сторожевым псом.

Рано утром в четверг Квиллер заехал за встревоженным мистером Симмонсом.

— Есть какие-нибудь новости из больницы?

— Ничего не могу узнать! Что произошло? Где это случилось? По чьей вине? Дочь всегда ездит крайне осторожно. Какие у неё повреждения? Я ни на минуту не заснул сегодня ночью. Подумать только, моя тридцатидвухлетняя дочь, мать двоих детей, лежит где-то за две тысячи миль от меня в больнице. Так что мне сейчас не до забот о восьмидесятидвухлетней даме, у которой денег куры не клюют, а она хочет оставить всё родственнику-подонку!

— Забудьте о Тельме, — сказал Квиллер. — Я займусь ею и сделаю всё, что понадобится. Но только мне нужны от вас кое-какие сведения.

— Ну, во-первых, в Калифорнии она назначила меня своим поверенным. А здесь я просил её передать эти обязанности кому-нибудь из местных. Но пока так ничего и не сделано. Когда она приехала сюда, её до того распирали родственные чувства и великодушие, что она написала новое завещание и оставила все этому Улыбчивому! Опасная ошибка! Завещание необходимо переделать, пока не поздно! Она вами восхищается, так что вы могли бы вбить ей в голову хоть чуточку здравого смысла. Ведь она — женщина умная, удачливая, независимая, но её сбивает с толку сентиментальная, слезливая преданность «милому Малышу», который играл на флейте, лечил животных и так чудесно воспитывал сына — дарил ему всё, чего бы тот ни пожелал. Точно так же она вздыхает по своему «дорогому папке», который порадовал мир изобретением новых картофельных чипсов и без памяти любил своих деток. Он оставил ей свои золотые наручные часы, и она сорок лет каждое утро заводила их. А недавно, представьте, они куда-то исчезли! Куда бы это?

— Один вопрос, Симмонс. А о том, что у Тельмы вскоре после того, как она сюда приехала, похитили попугаев и требовали за них выкуп, вам рассказывали?

— Нет! — рявкнул Симмонс. — Интересно почему?

— Наверно, она боялась вам говорить, а может, стеснялась. Это случилось в воскресенье, когда я устраивал в амбаре приём в её честь.

За два дня до этого «Всякая всячина» опубликовала её фото с двумя попугаями. Но одно с другим никак не связано. По-моему, кражу попугаев организовал кто-то из своих. Кто-то, кто знал, как она любит этих птиц. Кто-то, кто знал, что дома в это время никого не будет — да, собственно, и на всей Приятной улице никого дома не должно было быть, за одним исключением. Супруги О'Делл ушли с приёма раньше и видели, как во двор дома Теккереев въехал грузовой фургон и через несколько минут уехал. Кто-то знал и о том, что этих больших говорливых птиц надо держать в накрытых чем-нибудь клетках. И кто-то знал о баснословной коллекции драгоценностей, которую Тельма хранила где-то в доме. Выкуп потребовали доставить немедленно, а иначе… Дик прослыл героем, когда выручил попугаев живыми, передав требуемый выкуп.

— И наши девочки его даже не заподозрили?

— Если даже и заподозрили, Тельма решила забыть об этом деле. Но это ещё не всё. В ту ночь в округе Биксби видели, как на просёлочной дороге встретились два грузовых фургона, из одного в другой перегрузили большие квадратные коробки. Шериф решил, что в них были телевизоры, недавно украденные из магазина. Но вот что любопытно: водитель того фургона, куда перегрузили ящики, прежде чем уехать, застрелил другого. Я считаю, что это Дик убил второго водителя, и он не только выручил птиц, но и присвоил себе выкуп. Несомненно, он знает, кто торгует крадеными драгоценностями.

— Необходимо срочно предупредить Тельму! — воскликнул Симмонс.

— Лучше всего это мог бы сделать давний её друг и телохранитель, — ответил Квиллер. — Если не возражаете, я вооружу вас ещё кое-какими данными… Когда Торстон Теккерей нашёл свою смерть в ущелье у Блэк-Крик, официально это было истолковано как несчастный случай. Но то, что Дик рассказал полиции, не совпадает с последним письмом его отца к Тельме. Тот пишет, что Дик, навестив его, изъявил желание пойти с ним на прогулку в ущелье и даже собирается купить спортивные туфли. В тех же вырезках из локмастерской газеты, которые мне показали, говорится, что Дик дома дожидался возвращения отца из ущелья, так как они вместе собирались пойти в ресторан.

— Будь я адвокатом дьявола, Квилл, я бы сказал, что Дик просто передумал идти на прогулку. Но этот конкретный дьявол мне известен, и потому я убеждён: к его походным башмакам прилипла грязь.

Через два дня после внезапного отъезда Симмонса, через три — после открытия киноклуба и через четыре после бури с грозой Квиллеру позвонил Буши.

— Я тут рядышком. Хочешь послушать, как развиваются отношения Бушленд — Теккерей?

Квиллер знал, что Буши послал Тельме глянцевые фотографии с попугаями. Знал также, что Буши взялся напечатать ещё один портрет её брата — на матовой бумаге — и собирался вставить его в рамку.

До ушей Квиллера дошли и слухи, что сама Тельма позировала Буши в его студии и, увидев готовый снимок, заявила:

— Тут я похожа на себя больше, чем на всех моих других фотографиях. Он ухватил то, что я чувствую.

«Что же ещё произошло?»

Когда Буши приехал, они, захватив кофеварку и тарелку хрустящих хлебцев из Шотландской пекарни, отправились в беседку.

— Этот хлебец был бы вполне ничего, если бы его полили шоколадной глазурью и сдобрили толчёными орехами, — заметил Буши.

— Что ты несёшь! Тебя больше не пустят в Шотландию! Ну, как твои дела? Всё ещё ублажаешь наследницу картофельного состояния?

— Хм! Если хочешь знать, она утверждает, что все лысые мужчины очень сексуальны. Я зову её леди Тельма, она меня — мистер Буши. А вчера она попросила меня об очень странной услуге. Дала мне зелёный абонемент на право посещения ночных сеансов в киноклубе и попросила немного там пошпионить. Я бы это так назвал. Она хочет знать, кто посещает ночные сеансы и как ведут себя посетители. Сказала, что все, кто бывает на вечерних сеансах, люди приличные, понимающие толк в фильмах.

— Ну и ты пошёл?

— Я ей объяснил, что всю неделю занят и схожу в будущую среду. А ещё она меня предупредила, чтобы я в клубе ни с кем не пускался в разговоры… Как тебе всё это нравится, Квилл? Видно, она подозревает, что на ночных сеансах творятся всякие грязные делишки.

— Возможно, те, кто живёт напротив клуба, жалуются на шум и гомон в три часа ночи. Очень интересно, что тебе удастся разнюхать. Да, между прочим, а твои фотографии шляп Тельма видела?