Читать книгу "Башня шутов - Анджей Сапковский"

– Только глянь, – останавливаясь, проговорилШарлей. – Церковь, корчма, бордель, а между ними кучка дерьма. Вотпарабола человеческой жизни.

– А вроде бы, – Рейневан даже не улыбнулся, –ты на трезвую голову не философствуешь.

– После долгого периода воздержания, – Шарлей безошибочнонаправился в заулок к прилавку, уставленному кувшинами и горшками, – яупиваюсь самим только ароматом хорошего пива. Эй, добрый человек! Подай-кабелого стшегомского! Из подвала. Изволь заплатить, парень, поскольку, какутверждает Священное Писание, argentum et aurum поп est mihi.[160]

Рейневан фыркнул, но бросил на прилавок несколько геллеров.

– Ты скажешь наконец, какие дела привели тебя сюда?

– Скажу. Но лишь после того, как осушу по меньшей меретри из этих вот дел.

– А потом? – насупил брови Рейневан. – Толькочто упомянутый бордель?

– Не исключено. – Шарлей поднял кружку. – Неисключено, парень.

– А дальше? Трехдневное возлияние по случаю обретениясвободы… передвижения?

Шарлей не ответил, потому что пил… Однако прежде чемприкончил кружку, подмигнул поверх нее, а это могло означать все.

– И все-таки это была ошибка, – серьезнопроговорил Рейневан, не отрывая взгляда от прыгающего кадыка демерита. –Возможно, ошибка каноника. А может, моя, что я его послушался и связался стобой.

Шарлей пил, не обращая на него никакого внимания.

– К счастью, – продолжал Рейневан, – этоможно легко исправить. И положить конец.

Шарлей оторвал кружку от губ, вздохнул, слизнул пену.

– Ты хочешь что-то мне сказать, – догадалсяон. – Ну так говори.

– Мы, – холодно сказал Рейневан, – просто неподходим друг другу.

Демерит показал глазами, чтобы ему налили вторую кружкупива, и несколько мгновений, казалось, его внимание занимала исключительно она.

– Малость мы различаемся, факт, – согласился он,отхлебнув. – Я, к примеру, не привык хендожить чужих жен. Если поискатькак следует, наверняка отыщутся еще некоторые различия. Это нормально. Ибо хотьмы и созданы по образу и подобию, но при этом Творец позаботился обиндивидуальных особенностях. За что ему и хвала.

Рейневан махнул рукой, злясь еще больше.

– Я вот подумываю, – выпалил он, – а нераспрощаться ли мне с тобой во имя создавшего нас Творца. Здесь и сейчас.Разойтись в разные стороны, каждый в свою. Я ведь и вправду не знаю, на что тыможешь мне пригодиться. Боюсь – ни на что.

Шарлей глянул на него по-над кружкой.

– Пригодиться, говоришь. В чем и как? Легко проверить.Крикни: «На помощь, Шарлей!» И помощь будет тебе оказана.

Рейневан пожал плечами и развернулся, намереваясь уйти. Приэтом кого-то задел. А тот ударил его лошадь так сильно, что она взвизгнула идернулась, свалив обидчика в навоз.

– Как ходишь, жлоб? Куда прешь со своей скотиной? Этогород, а не твоя зачуханная деревня!

Человек, которого он нечаянно задел, был одним из трехмолодых мужчин, одетых богато, модно и элегантно. Все трое были невероятнопохожи – одинаковые фантазийные фески на волосах, завитых на железках, подбитыеватой кафтаны, простеганные так густо, что их рукава смахивали на огромныхгусениц. На мужчинах были вошедшие в моду облегающие парижские брюки,называемые mi-parti,[161] штанины которых сшивают из тканейконтрастных цветов. Все трое держали в руках изящные тросточки с шариками.

– Иисусе Христе и все святые, – бросил модник,накручивая тросточкой мельницу. – Что за хамство пышно цветет в этойСилезии, что за непристойная дикость! Кто-нибудь когда-нибудь научит их культуре?

– Придется, – сказал второй с таким же галльскимакцентом, – взять на себя этот неблагодарный труд. И провести их в Европу.

– Верно, – подхватил третий модник в сине-красных mi-parti. –Для начала, в порядке введения, обработаем по-европейски шкуру этомупростофиле. А ну, господа, за палки! И не ленитесь!

– Эй-эй! – крикнул хозяин пивного ларька. –Без дебошей, господа купцы! Не то стражу кликну!

– Заткнись, силезский хам, а то достанется и тебе.

Рейневан собрался было убежать, да не успел. Трость ударилаего по плечу, вторая с сухим треском попала по спине, третья саданула поягодицам. Он решил, что ждать дальнейших ударов нет смысла, и крикнул:

– На помощь! Шарлей! На помощь!

Шарлей, который посматривал на происходящее с умеренныминтересом, отставил кружку и не спеша подошел.

– Хватит шалить, господа.

Модники оглянулись – и как по команде расхохотались.Действительно, Рейневан должен был это признать, демерит в своем куцем и пестромодеянии выглядел не наилучшим образом.

– Господи Иисусе, – фыркнул первый модник, видать,набожный. – Ну и потешные же субъекты попадаются на здешнем краю света!

– Какой-то местный шут, – определил второй. –Сразу видно по чудаческой одежде.

– Не одежда красит человека, – холодно ответилШарлей. – Уйдите отсюда, любезные. Да поскорее.

– Что?

– Господа, – повторил Шарлей, – соблаговолитемирно удалиться. То есть уйти куда-нибудь подальше. Не обязательно в Париж.Достаточно на другой край города.

– Чтоооо?

– Господа, – медленно, терпеливо и настойчиво,словно детям, повторил Шарлей. – Соизвольте отсюда уйти. И занятьсячем-нибудь для себя более привычным. Содомией, например. В противном случае вы,господа, будете побиты, к тому же основательно. И прежде чем кто-либо из васуспеет проговорить credo in Deum patrem omnipotentem.[162]