Читать книгу "Новик - Геннадий Борчанинов"

дозволяю!

— С литейщиками говорил, сказывают, мол, долго и дорого, — сказал я. — Приказ им нужен. Чтобы вместо своих заказов моей поделкой заняться.

— Хороша ли поделка? — нахмурился он.

— Мыслю, будет хороша, — сказал я.

— Как пищали твои? — спросил он.

— Лучше, — сказал я.

— Будет тебе приказ. Данила Фёдорович, напиши-ка, — приказал Иоанн. — Уж одну пушку-то отольют вне очереди.

Глава 20

Поговорить с царём о предателях в его окружении снова не удалось. Слишком много лишних ушей было вокруг, в том числе боярин Зубов, о котором мне тоже нужно было рассказать. Но кое-что всё же можно было считать за победу.

— На новые выдумки ты, значит, горазд, — хмыкнул царь. — Встречи со мной, говоришь, по всему Кремлю искал?

— Да, государь, — сказал я.

— А почему через Адашева не передал? — спросил он.

— Побоялся важный документ доверить, государь, — сказал я.

Иоанн хмыкнул.

— Я, значит, не боюсь, а он побоялся, — фыркнул царь.

Однако было похоже, что он и сам не слишком-то доверяет своему окольничьему.

— Через постельничьего тогда докладывай, Бог с тобой, — сказал Иоанн. — Боярин Игнатий Вешняков. Скажу ему про тебя.

— Благодарю, государь, — склонил голову я.

Награды я не просил, и царь благополучно о ней позабыл. На награду мне, собственно, было плевать, если литейщики займутся моими пушками, это уже лучше всякой награды, но осадочек-то всё равно остался.

Ну и возможность быстро связаться с царем тоже дорогого стоит. Вот это действительно победа. Если, конечно, государь, заваленный делами, попросту не забудет сказать обо мне Вешнякову. Хотя, я не постесняюсь и напомнить. Главное, что царь обо мне знает.

Из Разрядного приказа я ушёл, так и не спросив то, зачем приходил, к какому полку буду приписан. Просто вылетело из головы, долгожданная встреча с царём заставила позабыть обо всём остальном. Из Кремля я помчался на Пушечный двор, а оттуда — в слободу, обуреваемый эмоциями.

А на следующий день в Москву прискакал гонец. Ливонцы нарушили перемирие.

Вся столица шумела. Свою сотню я тут же поднял по тревоге, но слободы не покидал, ждал приказаний.

Ливонцы вероломно напали на отряд воеводы Плещеева неподалёку от Дерпта. Он же Юрьев, он же Тарту. Внезапность нападения дала им преимущество, и Плещеев оказался разбит подчистую, а сам Дерпт оказался в осаде. Нарушению перемирия никто даже не удивился, все знали о ливонских нравах, но Иоанн изрядно рассердился на своих ближников, полгода назад убеждавших его в необходимости перемирия. Ему не дали добить противника, а теперь Ливонский орден, хоть и по-прежнему слабый сам по себе, заручился польской поддержкой.

И Иоанну не осталось больше ничего, кроме как продолжить борьбу. Вновь исполчать дворян, отправлять войско, надеясь на храбрость воевод и стойкость крепостей. И это при том, что на пограничной службе постоянно требовалось держать войска, чтобы не пропустить удар с юга, со стороны Крымского ханства. Из-за них собрать армию в один могучий кулак не получалось, и приходилось действовать сравнительно малыми силами.

Сам же он вновь отправился с семьёй на богомолье. Взял супругу, детей, небольшую свиту. И укатил в Кирилло-Белозерский монастырь, подальше от столичной суеты, пока московские бояре собирались в поход, бить ливонцев.

Несколько дней в слободе всё было тихо. Мы ждали приказаний, но про нас будто бы забыли, пока в одно сырое и ненастное утро к нам не прискакал гонец из Разрядного приказа. Проехал через всю слободу верхом, спешившись только у сотницкой избы.

— Сотник Злобин? — бесцеремонно ввалился он в избу, оглядывая её убранство.

Я как раз сидел за столом и точил засапожник, проверяя остроту на тыльной стороне ладони.

— Ну, допустим, — хмыкнул я.

— Твоя сотня отныне к воеводе Курбскому зачислена, — гонец прошёл внутрь, не снимая шапки, протянул мне свиток с печатью.

Я даже не шелохнулся.

— Завтра велено тебе в Кремль явиться, — добавил гонец и положил свиток на стол, раз уж я не стал брать его в руки.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь, а я в сердцах метнул в неё засапожник. Нож глубоко воткнулся в доски, я выругался. Новость не просто плохая, новость заставляла меня пылать злобой. Ещё и к Курбскому в подчинение… Нет, князь считался неплохим полководцем, да и достаточно знатным для того, чтобы его подчинённые не возражали, но я-то знал, что это гнусный предатель, который после отъезда в Польшу вернётся с войском и будет громить уже русские войска.

— Никита Степаныч, ты чего там? — спросил меня дядька, отдыхавший в соседней комнате.

— Ничего, — процедил я. — В поход готовимся.

— Так радоваться надо! — воскликнул Леонтий, выходя ко мне. — Славу ратную добывать идём!

— Так-то оно так… — пробормотал я. — Князю Курбскому в подчинение.

— А что с ним не так? Воевода славный, царёв любимец, — пожал плечами дядька. — Татар побил изрядно, о прошлом годе ливонцев гонял. С таким воеводой служить — это честь!

Разубеждать Леонтия я не собирался, молча встал и выдернул нож из двери.

— Ты не подумай, — сказал я. — Ливонцев побить мне только в радость. Да только лучше бы с кем-нибудь другим.

— Наше дело — служба. Куда пошлют, туда и пойдём, — философски заметил дядька.

— Так и есть, — вздохнул я.

Поход в Ливонию, без сомнения, отличный способ проверить мою сотню в реальном бою, и я ждал этого момента с нетерпением, но это значило, что из Москвы мне придётся уехать. А значит, пушку отольют без меня, пищали и пистолеты будут делать без меня, всё остальное — тоже без меня. И здешние интриганы в том числе. Но я хотя бы окажусь подальше от Старицких. С другой стороны, убить меня в походе гораздо проще, чем в стрелецкой слободе.

Утром я, как и было велено, отправился в Кремль. Предстать под светлы очи князя Курбского, молодого воеводы и царского любимчика. Если к Адашеву и отцу Сильвестру государь как-то охладел после этой авантюры с перемирием, то князь Курбский ничем пока себя запятнать не успел, и репутацией обладал почти безупречной.

Оделся я в парадную ферязь, опоясался саблей, на голову нахлобучил новую шапку. Встречают-то всё равно по одёжке, и мне надо было выглядеть подобающе. По