Читать книгу "Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв"

Создал, чтобы спасти Анфею от той пропасти, в которую её тащили демагоги и послушный им народ. Обычные средства здесь не годились. Давай посмотрим правде в глаза: иди всё как шло, в конце концов, мы с тобой бы проиграли. Таков закон человеческой природы: царская власть вырождается в тираннию, власть лучших людей становится властью богачей, а власть народа превращается во власть толпы, из которой вырастает тиранния, стократ худшая любой другой. Анфея пришла бы именно к этому, и уже при нашей жизни. Возможности избежать этого не было.

– Но те доказательства, которые ты собрал? Разве не могли они остановить демагогов?

– Доказательства? Пустяк! Да, может нам и удалось бы осудить Харидема. Может мы бы его даже казнили, но что толку? Когда государство дошло до такого состояния, неважно, как будут звать олицетворение его упадка. Вместо одного Харидема тут же вырастет десяток новых. Нет, Хилон, средства нужны были самые сильные, и нужен был человек, который не побоится их применить.

– Продолжай.

– Я решил ускорить неизбежное, – сказал Анексилай, пристально поглядев на Хилона.

– Разжечь пожар самому, – закончил мысль Хилон. Анексилай кивнул.

– Именно так. Разжечь самому, чтобы он горел когда нужно и как нужно. Молтис и я выбрали подходящего человека: недовольного жизнью, честолюбивого, достаточно крикливого, чтобы увлечь людей, и при этом достаточно подлого, чтобы не превратиться в мученика. Мы стали ему помогать – потихоньку, так, чтобы не заметил он сам. Под нашим присмотром он из простого смутьяна вырос в силу, опасность которой для себя до конца не понимали ни Харидем, ни Силан. Они считали Ктесиппа своим орудием, а на самом деле это орудие было моим и предназначалось для того, чтобы уничтожить их. Их самих, и их идеи.

– Некто сказал: «идею нельзя убить мечом».

– Смотря какой меч выбрать, – серебристо рассмеялась Молтис. Хилон вздрогнул: он успел забыть о её присутствии.

– Ктесипп должен был показать анфейцам всю сущность их заблуждений и то, к чему они ведут, – невозмутимо продолжил Анексилай. – Достаточно ярко, чтобы запомнился урок, но при этом достаточно быстро, чтобы не натворить непоправимых бед, а самое изящное: погубить себя Харидем должен был сам. Для этого я и затеял то самое расследование…

– Понимаю, – без выражения сказал Хилон. – Харидем должен был испугаться и начать мятеж, который ты бы подавил… не раньше, чем прольётся достаточно крови.

– Да, ты понял суть. Харидем, как он думал, спустил Ктесиппа с цепи, но конец этой цепи был в моей руке. Точнее, в её, – он указал на гетеру.

– И она, вертя Ктесиппом и всеми остальными заговорщиками, заставляла анфейцев убивать друг друга до тех пор, пока ненужные идеи не умерли.

– Это было жестоко, я не отрицаю, но иного средства не было. Рано или поздно, это случилось бы всё равно, только с куда более гибельными последствиями. Мы же выжгли пороки дотла, и Анфеей, как встарь, станут править лучшие люди. Те, кто действительно достоин править.

Хилон пристально посмотрел на полководца: мраморная безупречность, обёрнутая в золото и шёлк. Солнечный лучик в волосах Анексилая засверкал ярче. От этого слепящего блеска почти мутилось в глазах.

– Лучшие люди… – сказал Хилон с расстановкой. – Люди или человек? Анексилай Менетеид… – он помедлил, собираясь с духом. – Царь Анексилай.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Наконец, Анексилай усмехнулся.

– Я рад, что первым это произнёс ты и именно в этом месте, – сказал он. – Да, Хилон, круг должен был замкнуться. Анфеей правила знать. Анфеей правил сброд. Теперь ей пришло время вернуться к тем, кто её основал. К этому я шёл всю свою жизнь, и отнюдь не ради собственного честолюбия. Это нужно самому городу и нашему народу, такова воля Аэлин. Это она вела меня, с первого вздоха и до сегодняшнего дня. Это она призывала меня свершить то, для чего я был рождён, взять то, что моё по праву рождения и крови. Час, ради которого я трудился настал.

– Настал… – без выражения повторил Хилон. – Скажи мне только одно, Анексилай: мой отец, моя жена, мой ребёнок, наши друзья – всё это тоже часть твоего плана? Жертвы, принесённые ради твоего царского венца?

– Нет, – Анексилай помрачнел. Он тряхнул головой, и сияющий мираж рассеялся, золото в волосах поблекло. Перед Хилоном вновь стоял человек, живой и очень усталый. – Ты можешь мне не верить, но клянусь тебе чем угодно, я не подверг бы опасности племянника и сестру. Всё должно было произойти… не так. Наши сторонники, и ты с семьёй в том числе, должны были покинуть город, едва всё начнётся. Так было задумано… – он тяжело вздохнул. – Меня застали врасплох.

– В этом и моя вина тоже, – Молтис сочувственно поглядела на Хилона. – Мы недооценили врагов. Они сделали всё слишком быстро.

– Кто мог предвидеть, что они осмелятся выступить в священные дни и что эферияне вмешаются сами?! – зло сказал Анексилай. – Пока мы развлекались на Играх, в Анфею тайно прибыло целое войско. Все, что я задумывал, пошло прахом! Меня разгромили, я сам едва уцелел! Признаюсь тебе, Хилон, в тот день, уже на корабле, я думал, что всё кончено. Я плакал, как дитя, клял себя и богов, даже помышлял о самоубийстве, но это было бы трусостью, и тогда я попросту напился. Лишь потом, когда пришли вести от Молтис, стало ясно, что ещё не всё потеряно, но погибших было уже не вернуть.

– Если разжёг огонь, не удивляйся, что он опаляет, – ни на кого не глядя промолвил Хилон.

– Я виноват, и я этого не отрицаю, – Анексилай зло прикусил губу, – Из-за моей нерасторопности погибли многие, в том числе и самые близкие мне люди. Я знаю, это пустая отговорка, но могу тебе поклясться: не было дня, когда бы я себя за это не казнил.

– Где сейчас Ктесипп?

– Не знаю, – полководец раздражённо дёрнул головой. – И Молтис не знает. Скрылся, чутьё у него звериное. Но ничего, найдём. Что заслужил ‒ получит, обещаю тебе.

Слова отзвучали, и стало тихо. Лишь жужжала где-то под потолком первая весенняя муха, запутавшаяся в сетях чудом пережившего зиму паука.

– Что дальше? – прервал молчание Хилон.

– Что ты имеешь в виду? Мы победили здесь, теперь нужно покончить с