Читать книгу "Вещий Олег - Наталья Павлищева"

Мальчику было не до того, переполненный эмоциями, он резво побежал к матери сообщить новость.

Княгиня Ефанда с утра была чем-то недовольна, болел правый бок, кололо под ребром. Такое часто бывало после того, как однажды поела негодных грибков и едва не померла. Княгиня пролежала пластом с неделю, и у нее еще долго дрожали ноги, а ключницу, допустившую такой промах, предали казни. С тех пор любую еду сначала на виду у Ефанды пробовала ключница и только потом подносила хозяйке. Но сейчас еда была ни при чем, вчера княгиня с аппетитом отужинала отварным мясом, съела половину гуся, похрустела огурчиком, отведала паренных с медом овощей, похлебала молочного киселька, попила взвара и еще перед сном полакомилась орехами в меду. Нет, тошно Ефанде было не от пищи, а от сознания, что она никому не нужна. Рюрик куда-то запропастился, давно в Ново Граде не появляется, небось опять уплыл в свою Фрисландию. Рольф и не глядит в ее сторону. Приголубил бы кто другой, да одни князя боятся, другие и вовсе в ее сторону взглядом повести не решаются, как же – княгиня! Ефанда лгала сама себе, и оттого ей становилось еще хуже. А правда была в том, что сама княгиня сильно постарела с тех времен, как ее взял в жены конунг Рюрик. Тяжелая болезнь после рождения сына и постоянное недовольство своей судьбой быстро превратили красавицу в ворчливую погасшую женщину. Цвет ее лица поблек, щеки ввалились, углы губ брезгливо опустились. Особенно это бросалось в глаза, когда рядом оказывались крепкие, как репки, румяные славянки, бледность Ефанды уже не выглядела благородной, казалось, княгиня просто больна. Собственно, так и было, женщина страдала постоянными головными болями и болями в животе.

Когда по теремному переходу застучали каблуки сапожек Ингоря, глаза Ефанды поневоле заблестели – в ложницу спешил единственный человек, которого она любила, единственная надежда, ее сын. Мальчик рос слабым и болезненным, мать приписывала это той хвори, какую сама перенесла после его рождения.

Дверь распахнулась, и в ложницу вбежал княжич, сверкая глазами, с раздувающимися то ли от бега, то ли возбуждения ноздрями. Ефанда удивилась этому волнению, Ингорь редко бывал таким. Княгиня скосила глаза на дверь, ожидая, что вслед за мальчиком войдет еще кто-то, но в переходе было тихо.

– Князь уходит из Ново Града! – наконец выпалил ребенок.

Ефанда обессилено опустилась на лавку. Вот оно! Рольф уходит, а их бросает?

– Куда? – она спросила, думая совсем о другом.

– Мы идем в Киев! – Голос Ингоря дрожал от возбуждения.

– Мы? – Только тут мать заметила, что сын стоит, уперев руки в бока, с видом победителя.

Взгляд княжича после этого вопроса вдруг потупился, а сам он изменил позу, руки опустились, глаза забегали по полу, а щеки начал покрывать неровный румянец. Ребенок потерял весь свой самоуверенный вид.

– Князь… идет в Киев… – зачем-то повторил он, – меня… берет с собой… Я иду с ним!

Ефанда растерянно переспросила:

– Ты? – Ей вдруг показалось, что фигура сына резко отодвинулась куда-то вдаль, все поплыло перед глазами. – А… я?

Почему она спрашивала о своей судьбе ребенка? Что тот мог сделать против желания сильного князя? Кому они нужны? Вернее, она?

Мальчик растерянно заморгал глазами, пока бежал к матери, и не думал о том, куда денется она.

– Я не знаю…

Но Ефанде было уже неважно, она поднялась, поправила плат на голове и, не глядя на беспомощно стоящего мальчика, шагнула к двери. Княгиня еще не знала, что скажет брату, но знала одно – Ингоря от себя не отпустит!

Князь стоял на крыльце, наблюдая, как объезжают очередного непокорного жеребца. Его ноги в красных сапогах крепко упирались в пол, сильные руки сжимали перила так, что сгибы суставов побелели, блестящие глаза перебегали с одного гридя на другого, тем не удавалось подступиться к сильному животному. Ноздри правителя Ново Града хищно раздувались. Ефанда невольно залюбовалась сводным братом, в нем было то, чего ей так не хватало, – мужская властная сила. Княгиня даже на мгновение замерла, забыв, зачем пришла, и только окрик Олега, подгонявшего нерасторопного гридя, вернул Ефанду к действительности. Она сделала шаг к брату, но в тот же момент князь, не выдержав возни своих дружинников, легко слетел с крыльца, и тут же непокорный красавец встал как вкопанный. Конь почувствовал сильную руку хозяина. Сестра невольно вздохнула, даже животные понимают, что с князем не поспоришь.

Княгиня не заметила, что вслед за ней на крыльцо выбежал и сын. Ингорь стоял с раздувающимися ноздрями, горящие глаза неотрывно следили за действиями князя Олега. В этот момент Ефанда поняла, что между ней и князем Ингорь выберет Олега. Что-то вмиг сломалось внутри, княгиня отчетливо осознала, насколько зависит от воли брата, и что лучше с ним не спорить. А сам князь, не обращая внимания на родных, спокойно обихаживал ставшего покорным коня, ласково похлопывая того по крутой сильной шее, поглаживая холку, в чем-то уговаривая. Красавец возбужденно похрапывал, подергивал ушами, по его крупу пробегали волны, задние ноги перебирали на месте, но в целом конь был уже послушен. Наконец, передав поводья подоспевшему гридю, князь повернулся к крыльцу. Ефанду всегда удивляло это пристрастие брата к лошадям. Зачем, ведь сам не ездит?

Но сейчас раздумывать об этом было некогда. Насмешливый взгляд князя остановился на матери с сыном, казалось, он мгновенно понял, чем вызвано их появление. Сапоги Олега застучали по ступеням крыльца.

– Княжич сказал тебе, что уходит со мной в Киев? – Насмешливыми были не только глаза, но и голос тоже.

Секунду Ефанда боролась между желанием заявить, что не отпустит сына от себя, и опасением за свою судьбу. Брат откровенно наблюдал эти ее страдания не сводя глаз. Их взгляды скрестились, казалось, еще мгновение и в стороны полетят искры, словно скрестились два харалужных меча. Но взгляд князя оказался сильнее, сестра опустила очи и вопреки своей решимости почти промямлила:

– Ингорь… сказал… А я?

Продлись это противостояние еще немного, и Олег уступил бы женщине. Но сестра оказалась такой же слабой, как и все другие, и он потерял интерес и к борьбе с ней, и к ней самой. Чуть пожав плечами, Олег шагнул дальше, увлекая за собой княжича:

– Ты? У тебя есть Ижора…

Теперь в его голосе не слышалась даже насмешка. Сестра перестала существовать, она только мнила себя настоящей княгиней, а на деле оказалась простой беспомощной женщиной, дрожащей за свою шкуру. Уж лучше бы, как другая жена Рюрика, шагнула в морскую воду со связанными руками, не пожелав подчиниться воле мужа. Так поступила мать Силькизиф, когда муж уличил ее в преступной любви к молодому варягу, та не дала утопить себя, как преступницу, сама бросилась с борта драккара, понимая, что погибнет, но пощады не попросила. А эта дрожит над своей жизнью и ничем не может защититься. Нет, хотя сестра и поет Игорю песни о подвигах героев, она никогда не вырастит из мальчика такового. Князь Олег окончательно решил для себя, что заберет ребенка с собой и сделает из него настоящего князя вопреки желанию его матери. В конце концов, о ком ему еще заботиться?