Читать книгу "Она должна была стать идеальной женой - Хелен Уорнер"

ни на секунду в это не поверила. Они могли столкнуться только в одном случае — если заранее это спланировали.

— Только и всего?! Ты за моей спиной обедаешь с другой женщиной и жалуешься ей на меня!

Бен прикрыл глаза, чем еще больше меня разозлил.

— Для начала, Фрейя — это не «другая женщина». Я давно ее знаю, и она мне, скорее, как сестра.

И я не жаловался на тебя.

Он явно решил, что я только вчера родилась.

— Тогда что она имела в виду, когда говорила о твоей семье и о том, что у меня с ними проблемы?

Бен отвел взгляд и ответил не сразу, словно раздумывая, стоит ли говорить то, что он собирался сказать.

— Просто она была очень удивлена, узнав, что мама и папа тогда еще не видели внучку.

Я похолодела от ужаса.

— Почему ты ей об этом сказал?

Бен вздохнул:

— Потому что она спросила. Честное слово, Белла, ты делаешь из мухи слона.

— Ну… Просто мне не нравится мысль о том, что ты обсуждаешь меня за моей спиной.

Впрочем, — продолжила я, стараясь перевести разговор на то, как ужасны Мэтт и Фрейя, — я оказалась права, и Мэтту с Фрейей я действительно не нравлюсь. Ты сам слышал, как она со мной разговаривала.

Бен вздохнул, словно с его души свалился тяжеленный камень.

— Ну, теперь они ушли, и ты можешь вернуться в кровать и спокойно поспать, пока твое недомогание не пройдет.

Ха! Я победила! Я была вполне уверена, что мы никогда больше не увидим Мэтта с Фрейей.

— Нет, все хорошо, — ответила я, широко улыбнувшись ему. — Мне уже намного лучше.

Я сидела за кухонным столом, а Элоди лежала на деревянном настиле манежа, радостно гуля и суча ножками, когда зазвонил телефон. Я взяла трубку в руку и бросила ленивый взгляд на экран. Тьфу! Это Джо. Отвечать я не собиралась, поэтому положила трубку на место и продолжила читать статью на своем телефоне.

— Почему ты не берешь телефон, милая? — спросил он, влетев в кухню и схватив трубку за миг до того, как телефон переключился на автоответчик.

Я улыбнулась ему, но не ответила.

— Привет, мам! Как ты? — радостно сказал он и замолчал, ожидая ответа. — Глупости! — нахмурился он. — Все хорошо?

Я посмотрела на него и вдруг ощутила тревогу, заметив, как его ноги подкосились и он плюхнулся на стул.

— Сердечный приступ? Боже! Сильный?

Мне показалось, что мое собственное сердце вот-вот остановится. У Питера сердечный приступ? Только не это! Это невозможно!

Я внимательно наблюдала за Беном, пытаясь уловить, что же произошло. Он хватал ртом воздух и пытался сохранить спокойствие.

— Так… Не беспокойся. Я приеду, как только смогу. Какая больница? Хорошо. Возьми себе кофе, я буду через пару часов. Эмма уже знает?

Значит, все-таки Питер. И, похоже, дело плохо, если Бену нужно срываться с места немедленно. Они проговорили еще несколько минут, пока Бен не сказал Джо, что любит ее, и не повесил трубку. Лицо его было мертвенно-бледным, а ноги, казалось, вовсе его не держали.

— Что случилось? Что-то с твоим отцом? — спросила я, хотя вопрос был, пожалуй, лишним.

Бен утвердительно кивнул, сдерживая слезы. Мне самой хотелось плакать от потрясения и необъяснимой злости на Питера. Как он посмел? Я подошла и обняла Бена не только ради него, но и ради себя самой.

Бен сделал глубокий вдох и чуть виновато посмотрел на меня:

— Я должен позвонить Эмме и ехать.

Я кивнула, все еще ошеломленная известием:

— Конечно, поезжай. Дай мне знать, как только будут новости.

Бен кивнул:

— Конечно. А ты приглядывай за малышкой, пока меня не будет.

Он опустился на колени и поцеловал Элоди, которая радостно улыбнулась ему беззубой улыбкой, не подозревая о царящем вокруг нее смятении.

— Хорошо, — заверила его я, желая, чтобы он поскорее убрался из квартиры и поехал в больницу. — Мы будем ждать твоего возвращения.

Глава двадцать пятая

Когда Бен уехал, я сидела у кухонного стола, глядя в пустоту, пока Элоди не начала хныкать, а кофе совсем не остыл. Мысли беспорядочно метались — что с Питером? Сердце начинало бешено колотиться всякий, когда я вспоминала разговор Бена с матерью. Похоже, все серьезно.

В конце концов я почувствовала, что больше не могу оставаться в квартире. Я переодела и покормила Элоди, положила ее в коляску и вышла на солнце, не вполне осознавая, куда иду и что делаю. Я шла и шла, пока, к собственному удивлению, не оказалась на улице перед старой квартирой Питера, в которой мы были так счастливы. Именно там мы и зачали Элоди.

Я сидела на скамейке и рассматривала довольно унылый фасад здания, пытаясь вспомнить, где было его окно. Я ведь в самом деле воображала, что мы с ним переедем сюда и станем жить вместе.

Боже, какой же я была дурой! Мою грудь словно придавило бетонной плитой, и я поняла — это чувство вины. Я пыталась избавиться от этого чувства, убеждая себя, что он поступил намного хуже, чем я. Что он использовал меня, а потом вышвырнул, когда увлечение прошло. Он считал, что сможет избавиться от меня, как от мусора. Просто выкинуть в корзину и забыть…

Я не сомневалась, что сердечный приступ был вызван стрессом, в котором он жил, и меня мучила совесть. Но я поступила так лишь потому, что мне было больно. Он был первым мужчиной, которого я полюбила, и по глупости решила, что он тоже меня любит. А на самом деле оказалась лишь очередной доступной дурочкой, поддавшейся его очарованию. Единственная разница состояла в том, что я отказалась спустить ему это с рук, как долгие годы поступали другие.

Я не допускала даже мысли о том, что он мог умереть. Он слишком крепкий и здоровый. Он выкарабкается, обязательно выкарабкается. Но что дальше? Не заставит ли его близость смерти рассказать о произошедшем? Вдруг меня посетила ужасающая мысль о том, что он может пожелать рассказать обо всем семье, собравшейся у его постели. И что тогда будет дальше со мной? Что будет с Элоди?

С другой стороны, в глубине души таилась слабая надежда, что Питер, может быть, поймет, что жизнь слишком коротка и что ему следует все же быть со мной и Элоди. Он явно не был счастлив с Джо, иначе бы не заводил столько интрижек за ее спиной. Страх смерти мог бы заставить его пересмотреть свои взгляды и ухватиться за возможность начать жизнь заново.

Я