Читать книгу "Плутовка против некроманта. (Не)желанная для ректора - ЮЭл"

покоях? Не знал, что порой выходит оттуда с мокрой головой. Не знал, что рубашка, в которой она прямо сейчас, именно та, в которой был Гекат Соун в момент вхождения в должность?

Мои глаза переместились на белые завернутые рукава. Вот это наблюдательность. Я такие вещи не замечаю и не запоминаю. Среди всего, что висело в гардеробе некроманта, это была приятнее всех на ощупь. Поднимая голову, я намеревалась послать Луизу в далекое путешествие в ночной период, но столкнулась с чернеющими глазами Рэма. Одним резким движением, он подхватил меня под локоть и повел вон из столовой, в которой остались друзья и одна мерзкая змея.

— Рэм, не… — пыталась было сказать Стэлла, но ее голос потонул в стуке моих (а точнее, Стэлинных) каблуков. К счастью, у нее было две пары обуви, на размер меньше. В противном случае ходить я бы не смогла.

Мы шли по пустым коридорам академии, пока не добрались до кабинета зельеварения. Самая пустая аудитория учебного заведения. Уже все академия знала, что если надо пошушукаться, то это в кабинет с серо-зелеными стенами. У этой аудитории есть два весомых преимущества. Во-первых, удаленность от общей территории, так как большая часть зелий при приготовлении, откровенно говоря, воняют. Во-вторых, шумоподавление. Неправильно приготовленные зелья взрываются.

Рэм почти втолкнул меня в кабинет и с грохотом закрыл дверь. Я уже хотела спросить, что происходит, когда он двинулся в мою сторону с криком:

— Ты что, спишь с ректором?

Никогда бы не подумала, что Рэм способен на подобный гнев. Если поднести лист пергамента к коже рыжего, он полыхнет под цвет волос. В очередной раз поняла, что гнев я чувствую всем своим существом.

В отличие от Стэллы, что впала в депрессию от сплетен, я не боялась разговоров за спиной. «Ведьмино отродье», слишком часто было предметом всеобщих обсуждений. И все лишь потому, что я дочь своей матери. Стойкий иммунитет к болтовне таких, как Луиза, у меня выработался. Видимо, Рэм пока еще на пути к пониманию ничтожности чужого мнения.

— Отвечай, — закричал друг, чем привел меня, сначала в замешательство, а затем во мне начало разрастаться раздражение.

— Ты чего на меня кричишь?

Я, конечно, не спала с ректором. Но даже если бы спала. Ему какое дело?

— Чего я кричу? Ну, не знаю… — молодой человек ударил кулаком в стол, отчего я вздрогнула. После того как отец влепил мне пощечину, мир изменился. Мир, в котором никто не причинял вреда, наполнился сильными мужчинами, которые физически превосходили меня. — Может, — продолжал рыжий — проблема в том, что моя девушка спит с кем попало.

На кончиках пальцев вспыхнули красновато-оранжевые язычки пламени, которые тут же погасли. До меня дошло то, что предшествовало фразе «спит с кем попало». Его девушка? Когда я стала его девушкой?

— Что, сказать нечего?

Мне было что сказать. Определенно было что сказать, но я промолчала. Промолчала, потому что поняла, где совершила ошибку. Согласилась выйти на новый уровень отношений, не понимаю значения этой фразы. То, что я приняла за крепкую дружбу, считалось отношениями. Да если бы не Стэлла и Агат, я бы не поняла этого никогда. Их быстроразвивающиеся отношения были странными (если учитывать прошлое), но позволили мне понять, какими бывают чувства, отличные от дружбы.

— Мики?

— Привет, поджигательница. А что это за смертник навис над тобой?

В дверях, со сложенными на груди руками, прислонившись к косяку, стоял мужчина с кожей коричневого цвета.

— С этим ты тоже спишь?

Каждое слово Рэма отзывалось в самом сердце очередным болезненным ударном.

— Не-е-е… — протянул чужеземец, — я сплю только со своей женой. Люблю ее, что прям не могу. Барсик, что с этим пареньком не так? Кукухой тронулся от ревности?

Возле мужчины появился кот, которому, как и всегда, было скучно.

— Этот дурак решил, что у них с Эль отношения, но упустил одну маленькую деталь.

— Моего друга?

— Две детали, — подумав немного, поправил себя кот. — Рыжий забыл спросить у малышки, о ее чувствах.

— Слышь ты, крыса облезлая…

Договаривал Рэм уже около дальней стены. Его снесло непонятно откуда взявшимся песком.

— Слышал фразу: «За маму и двор, стреляю в упор»? — Вместо ответа Рэм вскочил на ноги, и не стряхивая с одежды песка, бросился в сторону Кристиана. Добежать не успел. Песок вцепился мертвой хваткой в запястья и лодыжки друга. — Вижу, что не слышал. — Сам себе ответил мужчина. — Я не гордый, объясню. Ты мне кота не обижай. Барсик мне друг. А за друзей я убиваю. Не хотелось бы конкретно тебя трогать. Алекс, говорит, ты нормальный пацан, но с катушек слетел, потому что считаешь, что влюблен.

— Что ты несешь?

Вздох Кристиана пронёсся в кабинете зельеварения.

— Как тяжело с вами говорить. Даже на десять процентов не используете могучий и великий. — Затем он обернулся в мою сторону и спросил. — Чего молчишь, словно воды в рот набрала. На Геката ты кричишь, что весь дом на ушах стоит. А этот почти драться полез, и хоть бы хны.

Понять все озвученное мужчиной не получилось и у меня, но суть стала ясна.

— Это я виновата, что Рэм считает меня своей девушкой. — Голова опустилась к груди, стоило заметить удивление во взгляде друга. — Я неправильно поняла сказанное им. Решила, что он предлагал более тесную дружбу, тем самым позволяя довериться ему без остатка.

— Классическое женское самобичевание. Вам лишь бы пострадать.

— Мика? — выдохнул рыжий, которого отпустил песок. Не удержавшись на ногах, он рухнул на колени. Я бросилась помогать, но была остановлена выставленной перед лицом ладони. Еще несколько секунд и он нашел силы, чтобы встать и уйти, оставив меня с Кристианом и котом, который протянул:

— Весна-а-а…

— Поплачешь?

— Нет.

Я отрицательно покачала головой. Что слезы лить? Сама во всем виновата. Из-за глупости потеряла лучшего друга. Планировала же спросить у Барсика о странностях Рэма. Планировала, но не спросила. Да даже если бы спросила. Вряд ли нашла бы в себе мужества отказать Рэму. Оставила бы все как есть в надежде, что чувства угаснут и он решил оставить эту глупую затею.

— А говорила, что не будешь.

Кристиан подошел и обнял. Стало так тепло от простого объятия. Тепло, в котором я потерялась. Потерялась настолько, что не заметила ни как плачу в голос, ни как обнимаю, вцепившись в дорожный плащ.

— Что ж с вами женщинами делать-то? — говорил мужчина, поглаживая по спине. — Стоит произнести твёрдое: «моё», и вы начинаете противиться. Стоит отойти в сторону и ждать, так вы накручиваете себя на то, что не любимы.