Читать книгу "Измена. Не фригидная жена - Алиса Маис"

не закрываю.

И в первые дни Дамира здесь я иногда и сама вставала посреди ночи. Убеждала себя, что мне нужно сходить в туалет или выпить воды, а по дороге бросала взгляд на спящего Дамира. Иногда «бросала взгляд» растягивался на десять минут.

— Так ты заходил ко мне?

— Пару раз. Прости?

Вряд ли ему стоит извиняться за то, что скучал. Или за то, что переживал. Я взмахиваю рукой, мол, проехали тогда. Хотя на самом деле мое сердце начинает биться быстрее. Перед его изменой, перед катастрофой, которая утащила нас в водоворот страданий, мы с ним перестали говорить друг с другом вот так. Перестали шутить, делать комплименты, показывать свою любовь, делать приятно.

Я, можно сказать, переживаю второй медовый месяц, но он даже слаще первого.

— Не уходи, пожалуйста, — просит он.

Развернувшись, я долго смотрю в его глаза, а он в мои.

— Нет, — отвечаю.

— Ну ладно, — ненавязчиво отвечает Дамир. — Я-то хотел по-хорошему, — добавляет с озорной улыбкой, — учитывая твое особенное положение, крошка…

— Что ты…

Мои слова превращаются в возмущенный писк, а руки Дамира гораздо крепче берут меня за ноги, не оставляя выбора, не позволяя уйти от него. Он прытко поднимается с постели, встает на колени и забрасывает мою правую ногу, которую я уже успела поставить на пол, к левой, остающейся на кровати. В таком положении он устраивается возле меня. Смеется.

— Я твоя пленница? — тоже улыбаюсь.

— Разве что на несколько минут.

Дамир ложится на бок, возле моих ног, берет мою пятку в ладони и начинает медленно массировать. «Боже!» — хочется сказать мне. Отекшие ноги и лодыжки, кажется, готовы начать поклоняться рукам Дамира. Они нежные, но твердые, а мои ноги — слишком чувствительные — мгновенно расслабляются. Груз уходит.

— Ну как? — подначивает Дамир.

— Ради такого я бы и добровольно осталась.

— А ради этого?

Продолжая массировать мне пятку, Дамир опускается и оставляет отпечаток губ у меня на лодыжке, потом выше, еще один возле колена. Рука Дамира продвигается выше, явно не желая останавливаться. Но до того момента, как мы пережим черту, он снова возвращается к массажу. Смотрит на меня так, будто считал все мои мысли правильно. Я собираюсь сказать ему, чтобы «не смотрел на меня так», но отвлекаюсь на шевеление малышки. Ее движения приносят небольшой дискомфорт и просто огромное облегчение — все хорошо.

— Проснулась? — кивает Дамир на живот.

Он в этом идеальный? быстро соображает, все отлично запоминает, чутко чувствует не только меня, но и даже нашу малышку.

— По ней можно сверять часы.

— Приготовить тебе зеленый чай?

— Не откажусь, — киваю я.

Дамир щекочет мою стопу, прежде чем встать и пойти на кухню. Уйти, оставив меня нежиться в той ауре тепла и любви, которую Дамир построил между нами.

Я опускаю взгляд на руку, на ней кольцо, обозначающее нашу новую жизнь. И мне кажется, что никогда еще я так сильно в нас не верила. Но… Как часто случается в жизни в моменты абсолютного счастья, судьба вдруг решает, что еще не до конца испытала нас с Дамиром на прочность.

Глава 26

Я не забыла, что в моей жизни до недавнего времени был близкий друг.

Я переживаю, как там Сергей.

Дня не проходит без мыслей о нем.

Несколько раз я порывалась пойти к нему, попросить прощения, что так получилось с его цветами, наладить контакт. Но в редкие моменты, когда Дамир отпускает меня одну на улицу, я не нахожу в себе столько смелости, чтобы постучать в двери Сергея. Вспоминаю вместо хороших дней плохие, вспоминаю, как он унизил Дамира, не попытавшись понять, и прохожу дальше; а потом, уже в своей квартире тяжело опускаюсь в кресло, начиная ругать себя, за то что снова струсила.

Мне не хватает Сергея.

Но я не говорю об этом Дамиру.

В конце концов, он лишь косвенно виноват в нашей с Сергеем ссоре, но не прямо.

Сегодня, дойдя до квартиры Сергея, я снова замираю. Страшно? Да. Но в микрофоне Катя заканчивает свой рассказ о пережаренном куске мяса в каком-то элитном ресторане, и я плаваю между ее словами и своими чувствами. Я просто не даю своему страху до конца сформироваться, и ставлю на пол сумку.

Когда-то же мне придется постучать, так?

Я скоро стану мамой и я бы хотела, чтобы малышка, когда подрастет, познакомилась с Сергеем тоже. Иногда я даже подумываю, а не сделать ли его крестным Влады (но почти сразу вспоминаю, что Дамир его на дух не переносит, а я с Сергеем так и не помирилась). Крестный — видимо, перебор.

Но так по-глупому вычеркивать его из своей жизни — это точно не про меня.

Я прочищаю горло и говорю Кате, что у меня появилось срочное дело.

— Вит, мы с тобой итак редко видимся, ты чего? — смеется Катя.

— Мы видимся каждый день.

— Это другое.

— Правда? — тоже усмехаюсь я.

— Работа мешает общаться!

Я все-таки прощаюсь с Катей, хотя с обещанием перезвонить ей сразу как закончу со своими «срочными делами». Сбрасываю звонок, кладу телефон в сумку и… Стучу. Звонка у Сергея нет. Но он точно меня услышит. Если вообще дома…

Уже после этого до меня доходит, что я не придумала речь, даже не спланировала, что конкретно буду говорить. Боже… Я даже думаю, а не сбежать ли до того, как он покажется на пороге… Но мне же не пятнадцать лет! Я скоро стану матерью.

Спокойно, спокойно.

Мне кажется, что я слишком громко дышу, и что волнение мое просачивается под двери. Наконец, замок щелкает и в мои глаза смотрит Сергей. Он не изменился за это время, стрижка такая же короткая, а на щеках его излюбленный вариант «вчерашней щетины». Дамир всегда гладко выбрит, и мне очень удобно его целовать.

— Привет, — здороваюсь первая.

— И тебе доброго денечка.

Мое приветствие звенит, а его почти сразу растворяется.

Он не рад меня видеть.

— Мы давно не виделись.

— Не стоило тебе приходить, Вит.

— Почему? — стою и моргаю.

Он так отстраненно держится.

Собственно, Сергей даже из квартиры не выходит. Как будто к нему пришел какой-нибудь надоедливый контролер или показания счетчика спросили. Его реакция остужает и мой пыл, но я решаю все-таки сказать, ради чего, наконец, пришла.

— Сергей, я извиниться перед тобой хотела. Ты можешь не одобрять мой выбор, можешь считать, что я поступаю неправильно, но… Мы же были друзьями.

— Разве? — хмурится.

— На что ты намекаешь?

— Боже, — начинает он иронично усмехаться. — Ты хотя