Читать книгу "Бои у Халхин-Гола (1940) - Давид Иосифович Ортенберг"

во главе батальона побывал у границы Монгольской Народной Республики. Батальон шел в район боевых действий. Едва он успел прибыть к границе, как его вернули обратно.

Политрук был обижен. Командир снайперов, старший лейтенант Богатый, утешал его:

— Ничего, Злыгостев, еще повоюем!

И вот пришло 15 июля 1939 года. Час настал. Некоторые матери нашей страны вскоре получили коротенькие письма, посланные им в этот день.

«Дорогая мама! Писем тюка не пиши, я переезжаю. Сообщу новый адрес. Твой сын…»

II

Батальон Погодина, в котором находилась и рота Злыгостева, первым из нашего соединения вышел на передовую линию фронта. Люди бесшумно заняли окопы. Они смотрели, как расхаживают по своей стороне кичливые японцы. Затаив дыхание, крепко сжимая винтовки, следили наблюдатели за каждым движением врага.

Политрука Злыгостева, высокого, чуть сутуловатого человека, можно было видеть везде. Вот он расспрашивает бойцов, хватает ли им хлеба и сахара; вот он осматривает оружие, инструктирует агитаторов, проводит беседы с красноармейцами, разъясняет им обстановку.

За чуткость, отзывчивость, за твердое руководство бойцы полюбили своего политрука. Они с нетерпением ждали первого боя и спрашивали, скоро ли он будет. Политрук отвечал, что скоро.

16 августа командир батальона дал боевое задание взводу этой роты. Вместе со взводом пошел и политрук.

Перед выступлением Злыгостев обвел пристальным взглядом своих товарищей. Лейтенант Шевченко, отделенный командир Широков, бойцы: Истомин, высокий и худощавый Костин, всегда веселый пулеметчик Александров, Чистяков, Бояркин… Готовы ли они? Политрук внимательно смотрит. Ни тени беспокойства, бойцы улыбаются, шутят.

Тихо отдана команда, и взвод, вооруженный винтовками, ручными пулеметами и гранатами, двинулся в путь, навстречу своему боевому крещению.

Выполняя свою задачу, взвод чуть не попал в окружение. Японцы, значительно превосходящие силами, открыли жестокий огонь с близкого расстояния. Наши бойцы залегли, стали отвечать, отбивая атаки врага. Политрук бил из винтовки, а когда перестрелка достигла высшего напряжения, сам лег за пулемет.

Но силы были далеко не равны. Уже и во взводе появились потери: сражены лейтенант Шевченко и еще двое бойцов. Нужно было немедленно вывести из-под обстрела взвод, прикрыв его отход метким и интенсивным! огнем. Как пулеметчик обеспечит отход взводу, как выполнит эту исключительно трудную задачу, требующую громадной выдержки, самоотверженности, большого огневого мастерства?

Взгляд политрука остановился на пулеметчике Александрове, который спокойно расстреливал по врагу диск за диском. Александров почувствовал на себе взгляд политрука и обернулся. Он понял мысль своего начальника и товарища. Все стали отступать, остался он один.

Александров — воспитанник ленинского комсомола, глубоко преданный своей Родине. В армии он стал умелым и стойким бойцом. Он верил политруку и любил его. Пулемет Александрова работал безотказно, и враги не посмели преследовать взвод. Вот уже бойцы вышли из-под обстрела, но тут они заметили, что Александров прекратил огонь.

Санитар выносит раненого с поля боя

У каждого острой болью сжалось сердце: наверное, погиб товарищ.

Когда возвратились в своё расположение, произвели перекличку. Оказалось, что, кроме Александрова и троих убитых, недостает еще бойца Яичникова. Неужели погибло пятеро?

Между тем Александров, умело маскируясь, сумел невредимым оторваться от противника. По пути он встретил отставшего бойца Яичникова, и они вместе вернулись к своим. Радостна была эта встреча. С любовью и гордостью смотрел политрук на своего лучшего воспитанника.

III

Два дня уже идет генеральное наступление. Смыкается железное кольцо наших войск вокруг японцев. Враг отчаянно защищается. Но порыв наших частей неудержим. Артиллерия и авиация буквально сметают с лица земли барханы вместе с засевшими в них японцами, танки беспощадно давят огневые точки врага. Черный дым тучами расползается над фронтом. Наша пехота предпринимает по нескольку атак в день, занимая бархан за барханом.

— За Родину! За Сталина!

Этот клич помогает крепче держать винтовку в руках. Услышав его, даже тяжело раненые снова берутся за оружие.

Политрук Злыгостев уже побывал в двух сражениях.

— Вперед, товарищи! Смерть врагам! — восклицает он, кидаясь в третью атаку.

Противник ведет яростный огонь. Политрук чувствует, как обожгло его руку.

— Вы ранены! — кричит ему боец.

Политрук взглянул, увидел, что сквозь рукав гимнастерки просачивается кровь. Стиснув зубы, двинулся дальше. Высота была занята, — и только тогда раненый политрук в сопровождении бойца Егорова, весельчака и ротного запевалы, отправился на пункт первой помощи.

— Товарищ Егоров! — сказал политрук, прощаясь, — скажите бойцам, что я вечером вернусь…

Егоров с удивлением посмотрел на него и сказал:

— Едва ли, товарищ политрук… Не пустят вас.

IV

В боях у Халхин-Гола нелегко было отправить раненых с передовых позиций. Они сами себе делали перевязки, скрытно от врачей, чтобы не попасть в госпиталь. Они доставляли врачам много заботы. Того и гляди, что убегут обратно в свои подразделения.

Политрук Злыгостев вместе с младшим политруком Чижовым сбежали из самого госпиталя. Пересаживаясь с одной машины на другую, они добрались до своей части…

Тут уже вскоре отгромыхали пушки. Смолкла девятидневная канонада. Не слышно больше гула моторов в воздухе. Враг уничтожен. Спокойствие. И только часовые зорко вглядывались вдаль, настороженно ловили каждый шорох, чтобы предотвратить какую-нибудь новую подлость врага.

Герой Советского Союза капитан В. КОПЦОВ

ВОСЕМЬ ЧАСОВ В ОСАЖДЕННОМ ТАНКЕ

было в дни августовского наступления. Рано утром стало известно, что японцы усиленно накапливают войска. Л4ой батальон получил задание разгромить японские резервы. Утро было довольно оживленное. В воздухе несколько раз проносились самолеты, вокруг гремела артиллерия, японцы не переставали подбрасывать подкрепления. Я собрал своих бойцов и командиров, рассказал, как мы будем действовать. Вскоре двинулись в атаку.

Сначала противника не было видно. Но вот показались отдельные группы японской пехоты, грузовики с солдатами, команды «смертников» с длинными бамбуковыми шестами в руках. В каждой роте японской пехоты есть такая противотанковая команда. Мы прозвали этих солдат «смертниками». Я наблюдал за их движением. Они шли впереди своей пехоты. В руках у них были бутылки с горючим, мины и бамбуковые шесты. Как только появлялись наши танки, «смертники» ложились на землю и шестами старались подвинуть под гусеницы заранее раскиданные мины.

Мы быстро разгадали коварство врага. Каждая идущая впереди машина, обнаружив такого «смертника», открывала по нему огонь. Механики-водители уничтожали их огнем, давили гусеницами.

Так мы действовали и на этот раз. Когда механик-водитель Калинин доложил, что впереди «смертники» с шестами, я приказал пойти на них зигзагом. Все три «смертника» оказались уничтоженными.

Перед нами развернулась панорама японских войск. Не прошло и нескольких минут, как все место их расположения было охвачено пламенем. Наши танки все время вели уничтожающий огонь по японцам.