Читать книгу "Небесные мстители - Владимир Каржавин"

Хейнкель и Брайтнер расположились на заднем сиденье автомобиля. Справа от шофера сидел телохранитель сурового вида, непрерывно поглядывающий по сторонам. По распоряжению Брайтнера он был приставлен к Хейнкелю сразу после обстрела его автомобиля.

– Господин Брайтнер, насколько мне известно, Вернер фон Браун сделал попытку обстрелять своими «ФАУ» Нью-Йорк, – проговорил Хейнкель. – Она закончилась неудачей. Что это? Авантюра? Или у его идеи есть перспектива?

Ответ Брайтнера не заставил себя долго ждать:

– Я думаю, и то, и другое. Почему авантюра? Потому что огромную дорогостоящую ракету весом около ста тонн, из которых более семидесяти составляет топливо и только одна приходится на заряд, должен был наводить на цель диверсант. Его, конечно, поймали, а запуск провалился. Теперь насчет перспективы. Даже если вчетверо меньший заряд упадет на нью-йоркские небоскребы, шум в Америке поднимется неимоверный. Оппозиция Рузвельту в конгрессе, пресса, общественное мнение и все такое прочее. Поверьте, господин Хейнкель, в США было и остается довольно много противников войны на стороне Советов. Так что перспективы у фон Брауна есть. Для их реализации он должен сделать только одно.

– Что именно?

Брайтнер подавил улыбку и ответил:

– Попасть по Нью-Йорку.

Хейнкель напрягся. Ему нужно излить кому-нибудь свои наболевшие мысли.

Он резко повернулся в сторону Брайтнера, сидевшего рядом, и заявил:

– Может быть, было бы лучше реализовать мою идею «подводных самолетов»?

Эвальд Брайтнер знал, что эта идея заключалась в следующем. Хейнкель хотел расположить летательные аппараты на подводной лодке, которую обнаружить было очень непросто, в отличие от авианосца. Вопрос состоял только в том, какие именно аппараты. Воздушные шары, аэростаты и дирижабли были отвергнуты по причине своей громоздкости.

Самолеты тоже не маленькие, но их можно держать в разобранном виде в небольшом ангаре, установленном на палубе, в нужный момент собирать и готовить к полету. Это могли быть как разведчики, так и легкие бомбардировщики.

Первой к созданию «подводных самолетов» приступила кайзеровская Германия. В 1916 году фирма «Ганза Бранденбург» получила заказ на самолет для подводных океанских крейсеров «U-139» и «U-155». Решением этой проблемы занялся именно Эрнст Хейнкель, тогда еще молодой конструктор. Уже в 1918 году начались испытания маленького разборного биплана с двигателем мощностью 80 л. с. Другие показатели первого «подводного самолета» также были скромные. Его скорость составляла 120 км/ч, радиус действия – 40 км. Но были и достоинства. На сборку биплана уходило не более четырех минут.

В том же 1918 году немецкая фирма «Ролланд» успела построить и испытать самолет, который предполагалось хранить в трех стальных цилиндрах, размещенных на палубе подводной лодки.

Поражение кайзеровской Германии остановило все работы по строительству и самолетов, и подводных лодок для них. Эту идею перехватили сначала американцы, затем англичане, французы, русские, а непосредственно использовали в боевых действиях только японцы.

– Я понимаю ваши переживания, господин Хейнкель, – после некоторого молчания произнес Брайтнер. – Особенно когда вы узнали, что в сентябре сорок второго года самолеты Японии сбросили несколько бомб в штате Орегон.

– Это вызвало немалый переполох среди тамошних жителей, – добавил Хейнкель. – Но Орегон, фермеры, для Америки это не страшно. Вот если бы такое случилось с Нью-Йорком!

– В отличие от Орегона Нью-Йорк находится на восточном побережье США, и японцам до него не добраться. А мы могли бы, – грустно заметил Брайтнер и спросил: – Что же вы Шпеера не убедили?

– Тогда была осень сорок второго, вермахт победоносно наступал на Сталинград, мы вышли к Волге и были твердо уверены в победе. Шпеер не стал бы меня слушать. Сейчас же, в феврале сорок пятого, все говорят уже о спасении рейха, о чудо-оружии. – Хейнкель тяжело вздохнул. – Впрочем, мне достаточно и «Саламандры». Дай бог, чтобы наши летчики получили этот самолет.

Они миновали шлагбаум и вскоре очутились в центре Быстрицы.

Брайтнер предложил остановиться.

– В этом городишке есть неплохой ресторан при местной гостинице. Не желаете пообедать?

Хейнкель чувствовал, что проголодался, поэтому охотно согласился.

– Начинайте обедать без меня, – сказал Брайтнер, открывая дверцу машины. – Я минут на десять забегу в местное отделение гестапо.

Вальц выехал на завод вместе с Хейнкелем и Брайтнером. Он задержался там, чтобы выяснить кое-какие вопросы, связанные с охраной. Поэтому в кабинете на месте Вальца восседал его помощник, гауптштурмфюрер Гюнше, готовый в отсутствие шефа отвечать на телефонные звонки.

Увидев Брайтнера, вошедшего в помещение, Гюнше резко поднялся и вскинул руку в нацистском приветствии. Группенфюрер спокойно ответил ему тем же и молча, кивком дал понять, что для разговора надо выйти. Дело в том, что в кабинете Вальца была установлена прослушка. Это произошло еще во времена его предшественника, Кросса, потом погибшего. Брайтнер это хорошо знал, поскольку сам отдавал такое распоряжение.

Когда они вышли на улицу, высокий чин тихо спросил:

– Ну и как он там?

– Да никак. Много времени проводит в номере, иногда гуляет.

– Кого-то ждет?

– Не похоже.

– В Вену ездил?

– Нет.

– А со Шнайдером встречался?

– Да, они минут пять разговаривали.

– О чем?

– Я не мог это установить.

Брайтнер задумался.

Гауптштурмфюрер Гюнше был его личным осведомителем. Прошлой осенью вскрылось, что отец этого офицера СС состоял в германской компартии, причем был далеко не рядовым ее членом. Гюнше не указал это в личном деле, поэтому ему грозило суровое наказание. Но Брайтнер, проводивший следствие, прикрыл его. Он раздобыл справку, что отец ушел из семьи, когда Эриху Гюнше было три года. Он не мог знать о его партийной принадлежности. Гюнше сразу же сделался преданным Брайтнеру человеком, выполнял все его поручения.

Разговор, естественно, шел о Разумовском. При этом Брайтнер, как говорят в таких случаях, сделал ход конем. С одной стороны, он запретил Вальцу следить за Разумовским и Шнайдером, связанным с ним, с другой – поручил Гюнше потихоньку осуществлять наблюдение.

Брайтнер под именем Шульца ночью встречался с Разумовским. Тогда он дал ему понять, что тот, агент чехословацкой, следовательно, и британской разведки, находится у него на прицеле. Сохранить жизнь может только в том случае, если сведет его, Брайтнера, со своим руководством.

«Третий день заканчивается, а результата нет. Правда, остаются еще два. Посмотрим, что из этого получится».

– Что-то можете еще добавить? – спросил Брайтнер, закуривая.