Читать книгу "Пленница былой любви - Бетти Махмуди"

– Ну, хорошо, пойдем домой, – сказал наконец Муди.

– Нет, – возразил Хормоз, – останьтесь здесь, пока все уладится.

– Мы возвращаемся к себе, – буркнул Муди. К моему удивлению, Хормоз согласился.

– Вы не можете отпустить меня с ним, – умоляла я, – вы же обещали… – Я чуть было не прикусила свой язык, чтобы не вырвались слова «людям из посольства».

– Он не обидит тебя, – успокоил Хормоз, глядя Муди прямо в глаза.

Махтаб вся напряглась в моих объятиях. Неужели они оставят нас на милость этого сумасшедшего, который поклялся еще сегодня убить меня?

– Пошли! – снова буркнул Муди.

Когда мы собирались уходить, мне удалось на минуту задержаться с Элен.

– Умоляю вас, проверяйте, что с нами, – плакала я. – Я уверена, что-то произойдет.

Мы вышли из такси возле овощного магазина. Несмотря на страшные события этого дня, Махтаб увидела в магазине редкое лакомство.

– Клубничка! – воскликнула она.

Я не знала, что в Иране есть клубника. Это были мои любимые ягоды.

– Папа, давай купим клубнику! – попросила Махтаб. – Пожалуйста…

Муди снова пришел в ярость.

– Обойдешься без клубники. Махтаб расплакалась.

– Домой! – заорал Муди в бешенстве. Сколько бессонных ночей провела я в этом мрачном окружении! И вот еще одна, еще хуже и тягостнее прежних!

Весь вечер Муди не обращал на меня никакого внимания, перешептываясь с Маммалем и Насерин. Когда далеко за полночь он пришел в спальню, я притворилась спящей.

Он сразу же уснул, а я не могла сомкнуть глаз, и с каждой минутой мой страх все усиливался. Мне не от кого было ждать помощи. Я не могла надеяться на защиту Маммаля или Резы. Ужас не давал мне уснуть: я боялась, что мой муж проснется и придет ко мне с ножом или куском шнурка, а то и просто задушит меня голыми руками. Может быть, попытается умертвить меня каким-нибудь уколом.

Ночь тянулась бесконечно долго. Мой слух чутко улавливал любой звук. Нежно прижимая к себе дочь, я беспрестанно молилась, в ожидании своего последнего часа.

Прошла целая вечность, прежде чем раздался призыв к молитве. Спустя несколько минут я услышала, как Муди вместе с Маммлем и Насерин молятся в холле. Махтаб стала собираться в школу, дрожа от страха, жалуясь на боль в животе, то и дело бегая в туалет.

Сейчас я уже была совершенно уверена, каким будет следующий шаг Муди. Это нетрудно было прочесть по его глазам и понять по его голосу, когда, подгоняя Махтаб, он сказал мне:

– Сегодня я один отвезу ее в школу. Ты останешься здесь.

Последние восемь месяцев мы были неразлучными союзницами. Вместе мы еще могли оказать сопротивление, но по отдельности – наверняка погибнем.

– Ты должна пойти с папой, – мягко, сквозь слезы сказала я Махтаб, когда утром мы остались одни в ванной. – Ты должна хорошо себя вести с папой, даже если он тебя заберет от меня и не приведет обратно. Не говори никогда и никому, что мы были в посольстве. Не рассказывай, что пытались убежать. Даже если тебя будут бить, ничего не говори. Пусть это будет нашей тайной.

– Я не хочу, чтобы он забирал меня от тебя, – плакала Махтаб.

– Знаю. Но если он заберет тебя, не волнуйся и помни, что ты не одна. Помни, что Бог всегда с тобой, какой бы одинокой ты себя ни чувствовала. Если тебе станет страшно, помолись. И знай, что я без тебя никогда не уеду. Никогда. Когда-нибудь мы с тобой обязательно выберемся отсюда.

Махтаб все еще была не готова идти в школу. Время шло. Муди, одетый в темно-голубой костюм в узкую полоску, явно нервничал: он может опоздать в клинику. Весь его вид говорил, что он уже на грани взрыва. В тот момент, когда Муди собирался выходить, девочка снова побежала в туалет. Муди бросился за ней и потащил ее к двери.

– Она больна, – крикнула я, – ты не можешь с ней так обращаться.

– Вот как раз и могу, – буркнул он.

– Позволь мне пойти с вами.

– Нет!

Он толкнул Махтаб так, что она закричала.

Я снова забыла о своей собственной безопасности, бросившись на Муди, готовая отчаянно защищать Махтаб от любого угрожающего ей удара. Я молниеносно схватила его за плечо, раздирая ногтями пиджак.

Муди оттолкнул Махтаб, схватил меня и, бросив на пол, начал бить. Он сжал мою голову ладонями и бил ею об пол.

Махтаб с криком побежала на кухню, ища Насерин. Муди на минуту повернулся, посмотрев ей вслед, а я воспользовалась этим моментом и вцепилась в его лицо ногтями. Какое-то время мы боролись на полу, пока он не одержал надо мною победу, ударив меня кулаком в висок.

На кухне никого не было, и Махтаб побежала в спальню Маммаля и Насерин.

– Помогите! Помогите! – звала я на помощь. Махтаб дергала дверь спальни, но она была заперта. Ни единого звука изнутри, никакой помощи.

Чувствуя в себе накопившиеся за восемь месяцев презрение и злобу, я поразила Муди силой сопротивления. Бросаясь на него, кусая, целясь ногтями в его глаза, пытаясь ударить в пах, я отвлекла его внимание от ребенка.

– Беги вниз, к Эссей! – крикнула я дочери. Махтаб, которая боялась за мою жизнь так же, как и за свою, не хотела оставлять меня одну наедине с обезумевшим отцом. Заливаясь слезами и крича, она в порыве беспомощности и отчаяния била его маленькими кулачками по спине, стараясь оторвать от меня. Он с силой ударил ее и отбросил в сторону.

– Беги к Эссей! – крикнула я еще раз. Отчаявшийся ребенок исчез наконец за дверью, а мы с Муди продолжали нашу борьбу не на жизнь, а на смерть.

Он укусил меня за плечо до крови. Я вскрикнула, вырвалась из его рук и ударила в бок. Но это лишь рассмешило его. Он снова ударил меня. Я упала на спину и почувствовала пронизывающую боль вдоль всего тела.

А Муди стоял надо мной, изрыгая проклятия, и бил, бил ногами, потом схватил меня за волосы и потащил по полу. Несколько прядей так и осталось у него в руках.

Он остановился, чтобы перевести дыхание. Я лежала на полу, задыхаясь от боли и слез, не в состоянии даже пошевелиться.

Вдруг он выбежал из комнаты. Тяжелая деревянная дверь громко хлопнула, а потом я услышала, как два раза повернулся ключ в замке. Муди помчался вниз. Спустя минуту до меня донесся отчаянный крик Махтаб. Затем наступила тишина.

Прошло немало времени, пока мне удалось сесть, еще больше – пока я встала. Тревога за Махтаб была сильнее моих физических страданий. И хотя при каждом движении меня пронизывала боль, я добралась до двери, через которую мне удалось расслышать, как Муди жаловался на меня Эссей, клялся убить меня. Эссей отвечала мягко и вежливо. Махтаб не было слышно.

Это продолжалось достаточно долго. Я еле сдерживала крик: страшно болела спина. Однако сейчас я не могла думать о себе. Разговор внизу постепенно затихал, и до меня уже не долетали даже отдельные персидские слова. Потом вдруг раздался голос Махтаб. Она снова кричала.