Читать книгу "Непобедимое солнце. Книга 2 - Виктор Пелевин"

Она вынула телефон, потыкала в экран и прочла:

– «Бесформенное совершенство по ту сторону всякого опыта». Вот. Не знаю, про что это, но похоже. И оно не темное. Это я уже от себя. В смысле, не чернота, где ничего нет.

– Бесформенное совершенство по ту сторону всякого опыта, – повторила я. – Наверно, такое же состояние, как у этого шотландского хрена в инвалидном кресле.

– Какого хрена?

– У гостиницы. Не помнишь?

– Я не заметила.

– Когда туда попадаешь, тебе хорошо?

– Ты туда не попадаешь, – сказала она. – Тебя там нет.

– А в медитации туда можно заглянуть?

– Не знаю, – ответила Наоми. – Никогда не медитировала. Только делала пилатес.

– Ладно, а где лучше? Здесь или там?

– Элагабал тоже задавался этим вопросом, – сказала Наоми. – И решил, что быть римским императором намного хуже. А я просто кубинская шлюха. Понимаешь?

– Ты не шлюха. Ты… Чудесная и удивительная. Очень умная. И красивая. И образованная. Изучаешь архитектуру. Знаешь про фаюмские портреты. Ты офигенная.

– Спасибо, – сказала Наоми.

– Ты хочешь все закончить? Весь этот мир?

Мне даже не верилось, что мы всерьез обсуждаем эту тему.

– Я не знаю, – ответила Наоми. – Правда.

– А если все закончится, мы там окажемся все? Все люди?

– Там никого не будет, – ответила Наоми. – Люди могут быть только здесь. Но для нас лучше, чтобы не было ни нас, ни этого здесь. Совершенно точно.

– Ты хоть понимаешь, как это звучит?

– Понимаю, – кивнула Наоми. – Глупо. Но что я могу сделать, если это правда? Лучше тогда не спрашивай.

– Я где-то читала про древнегреческого философа, – сказала я, – учившего, что любому человеку, попавшему в наш мир, лучше всего немедленно покончить самоубийством. Многие ему верили.

– А сам он что?

– Сам он этого не делал. А когда его спрашивали почему, отвечал так: должен же кто-то здесь задержаться, чтобы указывать заблудшим душам дорогу… Стоять, образно говоря, с лампой на зловещем берегу… Чисто из гуманизма.

– Я никому не указывают дорогу, – сказала Наоми. – Я вообще не философствую. А просто делаю то, что приходится. То, что заставляет жизнь. И так с самого рождения до сегодняшнего дня… Ты меня сама нашла, между прочим. Я тебя об этом не просила.

– И очень рада, что нашла, – сказала я и поцеловала ее.

– There you go again[24], – ответила она.

Это была правда.

Эмодзи_двух_ослепительно_красивых_блондинок_занятых_этим_как_будто_в_последний_раз_причем_как_минимум_одна_из_них_отгоняет_навязчивые_мысли_о_том_что_все_это_действительно_в_последний_раз.png

На Тенерифе мы попали неприлично быстро. Это был самый короткий перелет в моей жизни – на такие расстояния нормальные люди ездят на метро.

– Ага, – сказал таксист, посмотрев на адрес, полученный мною от Со. – Все ясно. Это рядом с Кальдера дель Рэй.

Я не знала, что это такое. По смутно уловленному смыслу мне представилась сначала кастрюля, из которой бьет луч света. Потом – марсианский треножник из фильма про Тома Круза. Затем я вспомнила, что «кальдера» – это большой кратер.

Еще лучше. Кратер, выжженный небесным лучом.

Может быть, так все и будет.

На самом деле кальдера оказалась просто складкой рельефа. Она осталась внизу, а вилла, где нас ждали, белела выше на горном склоне – среди других таких же вилл. Таксист нашел ее без особого труда.

Она стояла за железной оградой и казалась карманным дворцом. Игрушечные балконы, шпили и флагштоки на крыше. Пальмы вокруг. Впрочем, излишнего шика во всем этом не было – так, умеренное богатство, гармонично встраивающееся в пейзаж. Рядом стояли дома не хуже.

Такси остановилось возле черной решетки ворот. Я расплатилась, и мы с Наоми вылезли.

Дом выглядел безлюдным – все окна были полностью зашторены. У ворот не оказалось телекома, только небольшая латунная кнопка. Может быть, где-то здесь были камеры, но я их не видела. Я нажала на кнопку. Прошла секунда, две, десять – а потом створки ворот заскрипели и раскрылись.

Мы прошли по дорожке к входной двери. Она была отперта и приоткрыта. Я постучала. Никто не ответил.

– Заходим.

Мы оказались в прихожей, где нас по-прежнему никто не встречал. Дубовые панели, старинные часы, растения в горшках, пара картин, подобранных под цвет интерьера – и раздвоенная лестница, спускающаяся к нам справа и слева.

Между лестницами была двойная дверь. На ее ручке висела табличка с веселой розовой надписью:

ENTRA![25]

Я принялась звонить на номер Со, но никто не брал трубку.

Мы ждали в прихожей минут, наверное, двадцать. К счастью, тут была уборная, которой мы по очереди воспользовались – причем я провела перед зеркалом на минуту больше, чем обычно. Я определенно нервничала.

– Где они? – спросила Наоми, когда прошло еще десять минут.

Я позвонила еще раз. Телефон не отвечал.

– Наверно, мы рано приехали, – сказала я. – Они еще спят. Скоро спустятся.

– Они не спустятся.

– Почему?

– Мне так кажется. Я думаю, нам вот туда…

Наоми кивнула на дверь с табличкой.

Может быть, она была права. В конце концов, мы ждали уже достаточно долго по любым меркам. Я осторожно повернула ручку, и дверь приоткрылась.

За ней оказался просторный белый зал с колоннами и полом из черно-белых плит – как будто огромная шахматная доска.

У стены напротив входа темнел Камень Солнца на мраморном постаменте. По бокам от него на двух возвышениях стояли Тим и Со. На Со было длинное белое платье. На Тиме – его любимый смокинг из протертой до дыр черной джинсы с атласными лацканами. Они помахали нам, приглашая войти. Тим улыбался презрительно, Со ласково.

Выглядело это, конечно, немного наигранно. Эти пьедесталы… И они ведь простояли на них минимум полчаса. Я настолько не ожидала от своих знакомых подобного, что еле сдержала смех. Нет, прикольно, конечно, и украсит любой инстаграм, но как-то уж очень хлопотно.

Наоми, однако, отреагировала на увиденное совсем иначе. Она дернула меня за руку с такой силой, что я вслед за ней вылетела назад в прихожую, и дверь перед нами закрылась.