Читать книгу "Роа и тигр - Рина Лесникова"

…

– …ещё кровь!…

…

– …узнает, обидится…

…

– …ждёшь, когда обижусь я?! Раздевайся немедленно!

Уплывающие обрывки разговоров изредка прорывались в сознание. Здесь, почти за гранью, было темно и спокойно. Ничего не болело, не было злых людей, не было проблем. Не было Тиши. Норта. Кто такой Норт? Тиша? Тишу нужно спасать.

– Тиша, – Лине казалось, что она кричит так, что её слышно на другом конце мира.

Рядом ворочалось что-то восхитительно тёплое, восхитительно твёрдое и мягкое одновременно, Её осторожно переворачивали, приподнимали, к губам подносили часть этого тёплого, и в рот бежала тёплая солоноватая струйка. Сил прибавлялось. А с ними прибавлялось и желание выбраться из тьмы. Желание слиться с источником этой живительной влаги воедино.

– Норт, – прошептала Лина после одной из этих странных манипуляций.

– Ну вот, уже Норт, – шепнули из темноты, – а то всё Тиша, Тиша.

– Норт, мы должны спасти Тишу!

– Я согласен, любимая! – шепнула на ухо тьма.

– Прямо сейчас!

– Я согласен, любимая!

– Помоги мне перевернуться на спину, мне тяжело это сделать самой.

– Э-ээ, для чего, любимая?

– Для того чтобы спасти Тишу.

– Выпей это, любимая.

Ко рту поднесли стакан, Лина несколько раз глотнула и незаметно уплыла в сон. А рядом лежал и глупо улыбался исхудавший и осунувшийся, но абсолютно счастливый Норт.

***

Проснулась Лина, когда уже было светло, это было понятно даже сквозь прикрытые веки. Лежала она на животе, нос упирался во что-то тёплое, а на попе было… тоже что-то тёплое.

– Норт?

– Ты проснулась?

– Да.

– Ты не сердишься на меня?

– За что?

– За то, что я нахожусь в твоей постели в таком виде.

Лина почувствовала, как к её боку прижимается что-то очень горячее и отметила, что ни на ней, ни на мужчине совсем нет одежды. И, к своему удивлению, не испытала никакого ужаса. Наоборот, по телу пробежала живительная возбуждающая волна. И стало очень приятно, что рука на попе напряглась и стала легонько поглаживать. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Можно немного раздвинуть ноги. Вниз. Можно спрятать лицо под мышкой у Норта, тогда он не заметит, как щёки налились жаром. И вовсе не от стыда, а потому что… потому что! А пальцы такие ласковые-ласковые. Немного, совсем незаметно, приподнять попу. Понятливые пальцы, добрались туда, где так тянуло от щемящей тоски.

– Норт!

– Да, любимая!

Лёгкие поцелуи пробежались по спине, спустились вниз. Что же он делает?! Разве так можно? Голова приятно кружилась, и Лина не сдержала стон блаженства.

В это время в гостиной раздался хлопок закрывающейся двери, и там деловито зашуршали.

– Всё-то она знает, обо всём-то она догадывается, старая ведьма, – оборотень недовольно лёг рядом и прикрыл одеялом Лину и себя.

– Уже проснулись, детки? – раздался из-за двери жизнерадостный голос нянюшки.

– Нет, няня. Спим мы ещё, спим! – недовольно ответил старушке Норт.

– Вот и славно, что проснулись. А я княгинюшке бульончика принесла, – нянюшка зашла к ним в спальню. В руках у неё был небольшой поднос с огромной бульонной чашкой на нём. – И тебе не мешает подкрепиться, Нортушка. Иди на кухню, а я помогу Полинушке одеться и позавтракать.

– Няня, – Норт очень старался не зарычать, – я сам помогу своей жене одеться и позавтракать! А ты иди… на кухню!

– И то правда, чего это я твою работу буду делать, – покладисто согласилась нянюшка, поставила поднос на столик и, окинув напоследок спальню и её хозяев довольным взглядом, вышла.

Норт быстро натянул брюки, потом усадил Лину в постели, старательно обложил подушками, медленно, едва касаясь пальцами обнажённых участков кожи, помог надеть рубашку, после чего поднёс к её губам чашку с наваристым бульоном. Девушка сделала глоток, затем другой. К желудку побежала живительная влага. Тоже тёплая, тоже густая и чуть солоноватая, но не такая, которой её поили немногим ранее.

– Норт, – начала Лина разговор после того, как осилила почти полчашки бульона, – чем ты меня поил, когда я уходила за грань?

– Ты уходила, – только и сказал мужчина.

– Понятно. Своей кровью.

– Ты уходила! – ещё раз отчаянно сказал он. – Это был единственный способ тебя вернуть!

Полина медленно провела рукой по щеке оборотня.

– Совсем осунулся, глупый. Много раз пришлось давать кровь? Два? Три?

Оборотень опустил глаза и надолго замолчал.

– Больше?!

– Ты не приходила в себя почти две недели…

– И что? Каждый день ты поил меня своей кровью?!

– По два раза. Утром и вечером. А ещё я ласкал тебя! Ласкал твои губы, твои глаза, твои волосы, – говоря так, Норт подносил руку к губам, глазам и волосам девушки. Подносил, но не касался их. – Твою грудь. И… я ласкал тебя всю! Это был единственный способ удержать твою душу по эту сторону грани. Лина, я пойму, если ты больше никогда не глянешь на меня. И не буду тебя преследовать. Клянусь!

– Почему?

– Понимаешь, родная. Бывают такие ситуации, когда вдруг осознаёшь, что сделаешь для человека всё. Лишь бы он жил. Даже если это «всё» заключается в том, чтобы от него отказаться.

Лина дотронулась до руки Норта, на которой был знак. Ей остро захотелось провести пальчиками по загадочным обводам ведьминого цветка. Веточка роа была на месте. А там, где раньше цвёл волшебный цветок, густо, почти вплотную друг к другу, располагались полоски свежих шрамов.

– Теперь на знаке нет ведьминого цветка, – тихо шепнула она. – Получается, что ты отдал его мне, так?

– Тебе он был нужнее, любимая.

– Что? Повтори, как ты меня назвал?

– Любимая. Я обидел тебя, да? – сейчас Норт, как никогда, был похож на брошенного котёнка.

– Нет, что ты, мне нравится, – Лина поглядывала из-под ресниц, беспокойно теребя краешек одеяла. – Только… я тут подумала. Если твой цветок роа теперь у ведьмы, может быть, ты возьмёшь себе эту ведьму? И Тиша. Нам нужно спасать Тишу!

Норт отставил чашку с остатками бульона, присел на краешек кровати, опёрся локтями о колени, свесив ладони между ног, и опустил голову, заинтересовавшись рисунком на ковре. Встал, несколько раз прошёл до двери и обратно. Ударил кулаком о стену. Потряс головой, совершая внутренний диалог сам с собой.

– Я должен отказаться. Должен. Но не могу, – выдавил он. – Скажи, Росинилия, то, что ты сейчас предложила, это только из жалости к моему зверю?