Читать книгу "В тенях империи - Игорь Прососов"

– Бойцы, личное время два часа, – скомандовал Савелиеву с Ивановым, тащившимся за мной хвостом.

В переводе на русский «Разведать обстановку, выяснить, где добыть корабль, на рожон не лезть». Код «бойцы», уточнение: «личное». Вот такие у нас игры. Лингвистам тошно станет.

Сам остановился, прикидывая куда пойти. Консул унесся дальше в трубе на доклад, пригласив заходить вечером. У нас же выдалась свободная минутка.

Как минимум хватит привыкнуть к центробежной гравитации, от которой, прямо скажем, подташнивало, да сообразить, как подкатить к местным на предмет гуманитарной помощи.

Двинулся вперёд, вдоль рядов поставленных друг на друга грузовых контейнеров, превращенных в жилые блоки.

Аккуратно выкрашенных, уютных, любовно украшенных – но все равно контейнеров.

Это напоминало тюрьму в Авениде – или лагерь беженцев, будто в историческом голофильме.

Впрочем, Новая Галиция начиналась именно в качестве прибежища беглецов. А в новые времена обветшание отдельных районов сделало своё дело, заставив людей вновь ютиться по скворечникам.

Прошел мимо рядка туалетов и колонки с водой, в очереди перед которой толпились смеющиеся женщины с бидонами и пластиковыми картами в руках.

Язык, на котором они говорили, царапнул слух. Не украинский, не литвинский, даже не русский, которые можно было ожидать тут. Дикий пиджин из них, а также отдельных слов английского, китайского и немецкого происхождения.

Недалеко, под искусственной акацией, стояла скамейка, сидя на которой клевал носом совсем уж пожилой господин.

«Якшайся с теми, которым под пятьдесят. Мужик в этом возрасте знает достаточно о судьбе, чтоб приписать за твой счет еще что-нибудь себе. То же самое – баба».

Впрочем, якшаться я не собирался. Так, присел поразмышлять. Судя по всему, колонка была явлением сравнительно новым – иначе не объяснить врезанные в стены контейнеров трубы.

– Простите, молодой человек… – тихое покашливание. – Вы ведь наш гость снизу? Не сочтите за назойливость, просто здесь не бывает новостей. Только что во внутреннюю сеть вывесили сообщение о вас и о предложении, которое вам навязали.

Я кивнул рассеянно. «Старайся не выделяться: в профиль, анфас; порой просто не мой лица. И когда пилой режут горло собаке, не морщись».

От вида обреченной станции Бродский, зараза, лез на ум. Я даже не думал, не дышал, а блевал им, уж извините за грубость.

Как мне не выделяться? В чистом сюртуке, с наетыми щеками на сытом лице?

– Скажите, как там Литвиния?

Я посмотрел на него. Сказал просто:

– Как обычно. Со всеми дружат. Ни под кого не прогибаются. С Империей в союзе.

– Это хорошо, что не прогибаются…

Помолчали.

– Тяжело? – спросил я. – Кажется, эти жилища появились недавно.

– Как раз давно. Их расконсервировали, когда третий сектор отказал, – пожал плечами господин. – Пожалуй, что тяжело. Я помню, как осваивались на станции. Был мальчишкой, конечно. И, похоже, увижу, как поселению придёт конец.

– Вы же литвин? Почему не отправиться на родину? Не любите имперцев – ну так Литвиния не под ними.

– Литвиния… Когда-то она звалась иначе. Неважно. Это пока она не под ними. Здесь теперь моя страна. Я, может, и литвин, а внуки – новогалицийцы.

– Не совсем понимаю. В каком смысле «пока не под ними»? Вы думаете, Империя нападет на союзника?

– Ничего я не думаю. Мой далекий предок был вздернут на суку, потому что отказывал трем иностранным государствам в праве поделить его родину на куски. Его внук лишился шляхетства: не сыскался Гербовник с именем рода. В те времена вообще книги с именами тех, кто имел наглость говорить на родном языке, терялись очень легко. Его внук был замучен русскими в ГУЛАГе, когда Империю звали чуть иначе. Смею заметить, теми, кого он встречал как союзников. Его потомок не вылезал из камер в две тысячи сороковых, когда у власти были большие друзья России – за герб Пагоня и опять-таки язык. Скажите, мне ли быть своим в стране-союзнике Империи? Империи ли видеть меня в стане союзников?..

Я достал сигарету. Он трубку. Неловкое молчание. Что я мог ему ответить, человеку, которого отделяла от меня река крови?

Что ляхи знатно погуляли на Руси в семнадцатом веке? Так он только согласится, добавив еще одну причину в список раздоров.

– Сейчас в Литвинии герб – Пагоня, и государственный язык – ваш, наравне с русским. Вы считаете соотечественников предателями за союз с Империей? – спросил я наконец.

– Нет, конечно же. Но их путь – не мой.

– Вы упоминали предложение, которое передали со мной… Что думаете о нем? Если в сети изложили суть, конечно.

– Мне ли принимать помощь русских? – эхом повторил он. – Им ли оказывать её мне?..

…Консул проживал в небольшой квартирке с террасой, выходящей на поля водорослей. Встретил в дверях, пожал руку. Вручил стакан с чем-то, остро пахну'вшим спиртом.

На террасе ждал мой ровесник, беспокойно копаясь в комме.

– Алекс Грачевский, нынешний глава нашей маленькой общины, – представил хозяин.

Фамилия была мне известна. Должность главы называлась «президент». Впрочем, господин в замасленном комбинезоне и с мозолями на руках скорее напоминал механика.

– Опустим формальности, – быстро сказал он. – И давай на ты. Тут все друзья. Просто «Алекс», «Саша» и «Сергей», о’кей?

Кивнул, опустился на один из стульев.

– Давайте прямо, – заявил президент, садясь напротив. – Сам бы я схватился за ваше предложение обеими руками…

– Ваше? – удивился я. – Я гонец.

– Не прибедняйся. Что-то мне подсказывает, что мы еще увидим тебя с имперскими орлами в петлицах. Впрочем, оставим. Честно говоря, мне плевать. Я бы договорился и с чертом, лишь бы поселение выжило. Веришь?

Я заметил ошарашенный взгляд дипломата. Похоже, хоть кого-то мне удалось обмануть.

– Такие слова подразумевают «но».

– Есть такое дело. Саш, объясни человеку, будь ласка.

– Погуляли? – спросил мрачно консул. – Поняли, почему бессмысленно говорить о какой-то помощи?

– Честно говоря, не очень, – я пересказал разговор со старым литвином – и пару аналогичных бесед, произошедших чуть позже. – Что они имели в виду?

– На самом деле всё очень просто, – кивнул консул. – Их предки сбежали сюда, чтобы не становиться русскими. И потомки тоже на это не пойдут. Скорее погибнут.

– О чём вы двое? Никто не предлагает им подданства!

Мои собеседники грустно рассмеялись.

– Похоже, Сергей, ты понимаешь суть русскости хуже нас, иноземцев, – с удовольствием заключил Алекс.