Читать книгу "Элмет - Фиона Мозли"

Они начали окружать дом. Никто не рискнул постучать в дверь, но некоторые — самые отчаянные храбрецы — подкрались к окнам и заглянули внутрь, ладонью прикрывая глаза от солнца. Вся эта возня продолжалась около минуты, а потом низенький, похожий на бульдога крепыш переложил монтировку в правую руку и с размаху метнул ее в дверь — типа постучался. Звук удара коротким эхом разнесся по дому, как от пинка по пустой железной бочке.

— Открывай, Джон! Ты знаешь, что мы здесь! — крикнул Бульдог.

Разумеется, ответа не последовало, поскольку Папы в доме не было.

— Открывай, Джон! — крикнул кто-то другой из-за спины Бульдога, вдохновленный речью предыдущего оратора.

Судя по акценту, он был из мест к северу отсюда: все еще в Англии, но уже по соседству с шотландской границей.

Осмелев, остальные придвинулись вплотную к дому; кое-кто начал постукивать по стенам и окнам. Брызнуло стекло от нерасчетливого удара чьей-то биты. Ударивший мигом отскочил назад, сам испугавшись содеянного. Все они были взвинчены до предела. Я это чувствовал даже на расстоянии.

Парень в сером спортивном костюме, с мягкими светлыми волосами и приторно-слащавой физиономией, — вряд ли намного старше Кэти — обратился к Бульдогу, видимо бывшему у них за главаря.

— Я не думаю, что он в доме, Даг, — сказал Слащавый.

— Скорее, это он хочет, чтобы мы так подумали. Затаился там со своими мальцами, он такой.

— Никто из нас не разглядел их через окна. Никакого шевеления вообще.

— То есть ты предлагаешь нам просто свалить отсюда, так, что ли?

— Я этого не говорил.

— Ты хочешь, чтобы мы вернулись к Прайсу с пустыми руками? И чем, по-твоему, это для нас аукнется?

— Я такого не говорил. Я только хотел сказать, что если их тут нет, то и нам тут больше нечего делать.

— Не мешало бы проверить, — сказал кто-то, находившийся за углом дома и невидимый с моей позиции.

— Точняк, — сказал Бульдог. — Проверить не мешало бы.

Он подошел к двери и принялся лупить монтировкой по замку. Другие начали бить окна, теперь уже намеренно. Сразу же стало более ощутимым присутствие рядом со мной Кэти. Ее бицепсы и бедра были напряжены, как будто готовые к броску, но руки крепко вцепились в узловатые корни ясеня, удерживая ее на месте. При всей ее импульсивности у нее все же хватило ума не кинуться на них с кулаками. Я подумал о какой-нибудь мелочи, чтобы ее ободрить — и чтобы напомнить о себе. Моя рука приблизилась к ее локтю, но в последний миг я от этого намерения отказался. Все ее тело было так напряжено, что любое, самое легкое, прикосновение могло стать для нее стартовым сигналом. Мы должны были сидеть и ждать.

Наша входная дверь была сделана из дуба и не поддавалась натиску даже в своей слабейшей точке. Бульдог попробовал подцепить монтировкой углы, но и тут вышла незадача. Если бы мы с Кэти находились внутри, мы могли бы задвинуть дополнительные засовы — без сомнения, предусмотренные Папой как раз для таких случаев, — но и без того даже одного врезного замка, закрытого нами перед уходом, хватало вполне.

То есть хватало до той поры, пока они не притащили таран. Штурмовой полицейский таран, судя по виду. Четверо мужчин орудовали им попеременно, и наконец дверная коробка оторвалась от стены и рухнула на пол с тяжелым глухим стуком — одинарным, потому что дверь была слишком массивной для отскока при падении. И вскоре все они уже были внутри, исчезли с наших глаз, не считая двоих, оставленных на страже в дверном проеме.

Но слышали мы их достаточно хорошо. Они рвали наши вещи и разбивали мебель, часть которой я сделал собственными руками.

Кэти оставалась в прежней позе, готовая к броску. А я, уверенный, что теперь они уже не услышат шороха листьев, повернулся спиной к дому и устремил взгляд в глубину рощи.

Не знаю, как долго погромщики оставались внутри, уничтожая наши пожитки, но по завершении этого действа они уже вели себя спокойнее. Чувствовалось удовлетворение от честно выполненной работы. Они вышли из дома и задержались совсем ненадолго, чтобы перевести дыхание, прежде чем погрузиться в свои фургоны. Один завелся сразу и поехал, но вскоре притормозил, когда водила заметил, что второй фургон за ним не следует. Он высунул голову из окна, выясняя ситуацию, но, должно быть, второй водила сделал какой-то успокоительный жест, потому что первый вновь тронулся и покатил дальше. Когда этот фургон скрылся из виду, второй водила вылез из кабины и поднял капот. Что-то случилось с двигателем. Теперь я это уже носом чуял: слабый темный дымок плыл по ветру в сторону деревьев и как раз добрался до моих ноздрей. Запах горелого масла. Пока он возился с мотором, Кэти не отрывала от него взора, как лев, следящий из засады за газелью.

Я тоже пристально смотрел в сторону дома, когда услышал звук удара по голове Кэти. Такой незнакомый и такой близкий звук, одновременно мягкий и неприятный, как стук футбольного мяча по гравию. Кэти уткнулась лицом в землю. Я оторопело уставился вниз на нее, так и не повернув головы, чтобы увидеть того, кто ее ударил. Кэти кашлянула, подняв облачко коричневатой древесной трухи. Она не потеряла сознания, а вот со мной это случилось уже в следующий миг.

Глава двадцатая

Я очнулся в ее объятиях. Кэти пристроила мою голову у себя на коленях. Я почувствовал прикосновение чего-то холодного и мокрого. Она промокала полотенцем мой лоб, щеки и губы. Заметив, что я открыл глаза, поднесла к моему рту бутылку. Шок от ледяной воды усилил головную боль, но вместе с тем я ощутил сильнейшую жажду. Схватил бутылку и одним духом выпил всю воду, лишь потом сообразив, что надо было оставить что-то и для Кэти.

— Я уже попила, — сказала она, прочитав мои мысли. — С тобой все в порядке.

Но голова моя была далеко не в порядке. Мне не было нужды проверять кровотечение на ощупь: я чувствовал запах крови на своем лице.

— Значит, нас таки сцапали, — сказал я.

— Типа того.

— Где мы?

— Они закинули нас в фургон и привезли на какую-то ферму. Думаю, к Прайсу. Мы заперты в сарае позади дома, рядом с большим амбаром. Я подмечала все, что могла. А ты был в отключке.

Я пошевелился, принимая более удобную позу.

— Их тут целая толпа, — сказала она. — Многовато даже для Папы. Хотя кто знает?

— А Папа тоже здесь? — спросил я.

— Пока нет.

Кэти все еще не теряла надежды и несла ее перед собой словно напоказ всему миру. Моя же теплилась где-то глубоко внутри.

Я осмотрелся. Свет проникал в сарай лишь через жиденький ряд окошек под самой крышей из волнистого железа. Я разглядел полки, заваленные картонными коробками, канистрами и пластиковыми бутылками. Мотки садового шпагата, пузырчатая пленка, крепежные хомуты, парафин. Все в таком роде. Грязный пол местами покрывали столь же грязные куски искусственного газона. Стол в углу был уставлен торфяными горшочками с рассадой.