Читать книгу "Хтонь. Человек с чужим лицом - Руслан Ерофеев"

Вдруг вставная челюсть башковитого рабовладельца отвисла так, что плохо выбритый подбородок царапнуло золотое шитье мундира.

Неудивительно, что в сумраке сарая он сразу не разглядел ее. Ее вообще сложно было сразу заметить среди ярко белеющих в темноте тел, пугливо жавшихся друг к другу. Она одна не жалась ни к кому, не искала мнимой защиты у товарок. Стояла немного в стороне от иных, откуда и шагнула в освещенный чадящим факелом круг, гордо выпятив вперед высокие, словно башни, груди с темными, дерзко торчащими сосками. Ее влажные, будто кровью смоченные губы сложились в бесстыжую презрительную улыбку на смуглом лице. И в этот момент он узнал ее. Этот холодный лик одинаково мог принадлежать и сказочной ундине, и мраморной статуе, но не принадлежал ни той, ни другой. Девка из зеркала. Та, что вела его через все эти годы и опасности. Белая лярва… Только мертвенная бледность лика при воплощении в этом мире сменилась непривычной в гиперборейских широтах смуглотой, словно сам ад опалил нежную кожу.

— Настасья Минкина, кучерова дочка! — выглянул из-за украшенного эполетом плеча плешивый сосед, разорившийся помещик, угодливо хихикая. — Бабка у нее была то ль цыганка, то ль жидовка, за давностью лет нихто не упомнит. Купите, ваше высокопревосходительство, будете иметь удовольствие! Горяча девка! Ни один мужик с нею сладить не могёт! Думали ее за кузнеца выдать — дык она хвать щипцами евонными уголь из горна — да и выжгла ему левое око! Здоровенный мужик, что твой гренадер, а окривел из-за паскуды! Пойди возьми теперь за него хорошую цену!..

Но высокопревосходительство не слышало и не слушало болтовни старого дурня, продувшего свои именьишки в модную игру штосе. Граф Аракчеев не мог оторвать глаз от сбывшегося чуда. Губы его шептали довольно странное про простую крестьянку:

— …Госпожа Минкина, ах, как хороша…

В углу сарая в соломе громко шуршала крыса.

* * *

Девятнадцатилетняя крепостная девка Настасья оказалась на редкость сообразительной для простой крестьянки особой. Считать она умела получше жида-менялы, а прелестная ее смуглая ручка оказалась на поверку потяжелее, чем у самого Аракчеева. Дворня под этой нежной женской рукой буквально стоном стонала.

Первым важнейшим завоеванием Минкиной было то, что Аракчееву пришлось распустить свой знаменитый гарем: новая пассия не могла терпеть подле себя никаких соперниц. Тем более что графу в то время было давно уже не до альковных утех: его бывший покровитель, а затем гонитель Павел скончался от «апоплексического удара табакеркой в висок» еще страшной весной 1801 года. Британская партия, финансировавшая дворцовый переворот, победила: на престол взошел сын курносого императора, коронованный под именем Александра Первого, Россия круто развернулась своим исполинским задом к Наполеону, а угодившим в опалу в прежнее правление были возвращены все титулы, регалии и должности. В числе последних, разумеется, оказался и Аракчеев, который был обласкан новым государем. Правители вообще любят «бесов, преданных лести».

Однако их не любят поэты. И порой сочиняют на них довольно злые эпиграммы:

Полон злобы, полон мести, Без ума, без чувств, без чести, Кто ж он? Преданный без лести, Бляди Грошевой солдат.

Модный поэт за эти стихи был выдворен из столицы в ссылку на Юг. А набравшая большую силу любовница «беса лести» после изничтожения соперниц реальных начала изводить соперниц возможных — то есть всех дворовых девок без разбору. В наказание за выдуманные провинности она заставляла их кормить грудью борзых с барской псарни. Смазливых баб сажали по ее приказу гузном на муравейник, и насекомые объедали у них срамные части тела. Она отрезала несчастным соски, жарила их на сковородах и поедала. Но чаще всего красавиц бросали на съедение крысам…

Дошло до того, что вскоре в окрестностях Грузина не осталось более ни одной смазливой девки или бабы. Лишь мужьям и отцам дурнушек повезло: их семьи миновал гнев барской фаворитки.

— Как барин тую суку Минкину купил, тако на яво быдто морок напустили… Таку силу забрала, стервь, что не приведи господи… — шептались крепостные.

Перед всеми этими бедами объявившаяся в губернии странная зараза, которую поначалу приняли за давно знакомую в России бубонную чуму, уже не казалась людишкам графа Аракчеева такой страшной. В пользу того, что это чума, говорило, в частности, и необычайно умножившееся в уезде поголовье крыс, которые, как издревле было известно, являются переносчиками сей смертельной хвори. Но высокоученый доктор Блох (немец-перец-колбаса), пользовавший присных графа, авторитетно заявил, что никакая это не чума, а новая, хоть и схожая с чумой по симптомам, но недавно открытая наукой болезнь — моровая язва. И переносят ее не крысы, а вовсе даже мухи. Также, по словам иноземного умника, зараза может передаваться через целование чудотворных икон и через воду. Будучи спрошенным, может ли хворь передаваться через святую воду, колбасник, на его беду, ответил утвердительно. После таких слов проклятый очкарик чуть было не лишился своего немецкого «херра», и от расправы, учиненной негодующими прихожанами местной церкви во главе с вечно пьяным отцом Паисием, немца спасла не кто иная, как Настасья Минкина.

Но вот беда — никто, даже высоколобый немец-перец-колбаса, не оказался способным решить другой, гораздо более важный для Минкиной вопрос: полюбовница всесильного Аракчеева никак не могла понести в своем чреве. Господь будто противился рождению потомства у этой пары монстров.

И тогда Настасья решилась пойти супротив Господа.

Глава 3
Доношение агента общества Иисуса Сладчайшего

Ежели ты, читающий сей документ, имеешь сомнение хоть на горчичное зерно, что он адресован не тебе, — немедля сожги его под страхом неминуемой и мучительной смерти! Аминь!

«К вящей славе Господа Иисуса нашего и присно Девы Марии.

Брат во Христе! Довожу до сведения твоего вновь открывшиеся обстоятельства дела, касаемого девицы Настасьи Минкиной, коя тако же подписывается подложной фамилией Шуйская.

Как уже известно тебе, брат, из прежних доношений покорного раба Господа нашего Иисуса Сладчайшего, девка сия была приобретена известной тебе высокопоставленной особой в числе прочих у разорившегося помещика Писчаскина и, легко завоевав безграничное доверие вышеозначенной особы, принялась чинить неправду вопреки законам Божеским и человеческим.

Как стало ведомо верному рабу Господню и матери нашей Церкви, дабы еще крепче привязать к себе вышеозначенную особу, девка Настасья вменила себе в обязанность всенепременно понести от сей особы и разродиться в положенный срок наследником, благо иных наследников особа не имеет. Но намерение сие николи вышепоименованной девке не удавалось по причине природной неприспособленности ея женских органов. Тогда Минкина уговорила беременную дворовую девку Агафью Мымрину отдать ей младенца после родов, об чем у оной Агафьи взято мною письменное свидетельство. Тако же девица Минкина изобразила, будто бы она на сносях, наложив пуховых перин под свой корсет и фижмы, благо осуществить сей обман было несложно по причине частого отсутствия вышеупомянутой высокой особы в имении. Затем Минкина будто бы разродилась младенцем мужеска пола, в Святом Крещении нареченным Михаилом. Обманутый «отец» тут же отдал приказ своему доверенному лицу любыми средствами выправить для бастарда дворянство. Порученец купил у подьячего в городе Витебске документы младенца шляхетского сословия Михайлы Шумского, умершего намедни от оспы. С этих пор и девка Настасья стала подписываться подложной фамилией Шуйская.