Читать книгу "Русский Царь Батый - Константин Пензев"

В 1229 году Толуй отказался от власти в пользу Угедея. Резюме – Угедей получил практически все наследство Чингисхана. Что получили остальные? Да ничего, и благие пожелания в придачу. Видимо, следует признать: Чингисхан поступил так же, как поступали все разумные монархи. Он не стал дробить монгольское государство и все отдал в одни руки. В руки Толуя. Тот, в свою очередь отдал все Угедею. А как же остальные? Да никак. Хотите быть повелителями, пожалуйста, завоюйте себе землю и повелевайте. Мудрый! Чингисхан даже разрешил им набирать воинов I из покоренных стран. Если они захотят набираться, конечно. Поскольку с четырьмя тысячами бойцов вы вряд ли кого покорите.

Таким образом, реальная, а не виртуальная империя Чингисхана составляла к концу его жизни конкретно центральную и западную части Монголии. И все. А как же Китай, Иран? Завоевательные походы?…

Завоевательные походы разумеется, были. Никто с этим не спорит. А все остальное, на тот момент, – в большей степени игра воображения. Для полномасштабной оккупации и управления территориями Китая и Ирана у Чингизидов просто-напросто не хватало ресурсов, в первую очередь – человеческих. «Конфликт монголов с хорезмшахом Мухаммедом повел к войне 1219 г., закончившейся полным разгромом хорезмских войск. Монгольские войска проникли в Индию, на Кавказ и в южнорусские степи, но оккупировать удалось лишь Среднюю Азию до Амударьи, и силы хорезмийцев были в некоторой части восстановлены сыном Мухаммеда Джалял ад-Дином, пытавшимся объединить владения мусульманских султанов и эмиров Переднего Востока для борьбы против монгольского вторжения. Однако ему пришлось потратить время и силы на войну с Грузией, вследствие чего он потерял темп наступления, что позволило монголам закрепиться в Средней Азии. К 1227 г. положение Фронтов здесь стало угрожающе напряженным» (Л. Н. Гумилев «В поисках вымышленного царства»), В Китае же «…война затянулась до 1234 г. и удачное завершение ее в некоторой степени обязано тому, что Южная Сун (собственно китайская империя) ударила по тылам чжурчжэней и сковала те силы, которые были нужны для отражения монголов». То есть, в 1234 году монголам удалось все же разгромить конкурирующих с ними за политическое господство в Северном Китае чжурчженей, однако до того, чтобы овладеть всем Китаем (включая Южную Сун), было еще далеко.

«В 1235 г. оказалось, что для продолжения завоевательной политики людские ресурсы Монголии недостаточны. Возник проект использовать мусульманские войска в Китае, а китайские на западе. Елюй Чуцай добился отмены этого проекта, аргументируя тем, что в чужих и непривычных условиях эти войска принесут мало пользы при огромных потерях и что переброски этих войск будут слишком затруднительны» (Гумилев Л. Н. «В поисках вымышленного царства»). Проект был, конечно, неприемлемый во всех смыслах, а Елюй Чуцай просто дипломатично указал на некоторые организационные сложности.

Что значит могучая сила в 129 тыс. воинов? По сути, ничего. Реальные мобилизационные способности монголов составляли от силы 40 тысяч бойцов, при мобилизации каждого пятого мужчины. 129 тысяч – это те, кто вообще может носить оружие, т. е. являются воинами по статусу и возможностям. Они же являются работниками. Если Монголия бы выставила «под ружье» 129 тысяч человек и отправила их в поход, то в тылу начались бы очень тяжелые времена. Кто бы ухаживал за скотом, кто его забивал для еды?

А кушать надо. И причем – каждый день. 1291 тыс. – это, говоря сегодняшним языком, военнообязанные. Военнообязанных, тех, кто способен воевать, всегда и в любом государстве гораздо больше, чем тех, кого можно действительно мобилизовать. В СССР военнообязанными являлись несколько десятков миллионов человек, но это же не значит, что СССР мог выставить армию в несколько десятков миллионов бойцов. Максимальная численность Красной Армии во время Великой Отечественной войны составляла около 11 млн. человек.

Итак. Батый получил в 1227 году 2 тысячи воинов, милостивое разрешение комплектовать свою армию за счет иностранцев, урало-каспийскую степь и наилучшие пожелания добиться успеха в жизни. Очевидно, именно после этой «раздачи слонов» его и взяли в разработку некоторые лица при каракорумском великоханском дворе, представлявшие интересы православной церкви. А о том, что при великоханском дворе находились представители Русской Православной церкви, упоминает и Плано Карпини: «И, если бы Господь не предуготовал нам некоего Русского по имени Коему, бывшего золотых дел мастером у императора и очень им любимого, который оказал нам кое в чем поддержку, мы, как полагаем, умерли бы, если бы Господь не оказал нам помощи через кого-нибудь другого. Косна показал нам и трон императора, который сделан был им раньше, чем тот воссел на престоле, и печать его, изготовленную им, а также Разъяснил нам надпись на этой печати. И также Много других тайн вышеупомянутого императора мы узнали через тех, кто прибыл с другими вождями, через многих Русских и Венгров, знающих по-латыни и по-французски, через русских клириков и других, бывших с ними, причем некоторые пребывали тридцать лет на войне и при других деяниях Татар и знали все их деяния, так как знали язык и неотлучно пребывали с ними некоторые двадцать, некоторые десять лет, некоторые больше, некоторые меньше; от них мы могли все разведать, и они сами излагали нам все охотно, иногда даже без вопросов, так как знали наше желание» (Джиованни дель Плано Карпини. «История монгалов». М., 1957).

Из рассказа Плано Карпини следует, что в Каракоруме, при дворце могольского императора, находились русские клирики (священнослужители) и другие, бывшие с ними, некоторые с 1236, некоторые с 1226, а некоторые с 1216 (!) года. Последняя дата вызывает особый интерес, не правда ли?

Ярослав

«Итак, третий сын Всеволода, Ярослав, княживший в Переяславле, решил положить в основу своего переяславского летописания Владимирский свод 1212 г. То ли обстоятельство, что у Ярослава минул возникший было интерес к ведению своего летописца, или то, что в Переяславле не достало литературных сил, но это переяславское суздальское летописание, только использовавшее Владимирский свод 1212 г. и продолжившее его изложением двух последующих лет, далее этого не пошло. Когда в 1239 г., как будет сказано ниже, составлялся великокняжеский свод во Владимире, при этом Ярославе, тогда уже владимирском великом князе, то сводчик не нашел переяславского Летописца для пополнения своих материалов, так что прекращение переяславского Летописца князя Ярослава на 1214 г. имело действительно место, а не является только случайностью уцелевших до нас летописных текстов…

К сожалению, чтобы уяснить себе причину, побудившую Ярослава предпринять составление свода, излагающего на ростовском и владимирском материале историю всего Ростово-Суздальского края, мы не имеем данных. Время первых лет после Батыева нашествия, как известно, так бедно дошедшими до нас фактами, летописание этих лет так сдержанно и кратко, что у исследователя нет возможности хотя бы в кратких чертах изложить княжение Ярослава, не говоря уже о приурочении свода 1239 г. к каким-либо его политическим шагам и планам (М. Д. Приселков, «История русского летописания XI–XV ее.»).

Да уж… темно ты, время батыевское! Как следует из слов Приселкова, Ярослав не стремился, чтобы широкая общественность впоследствии узнала подробности событий связанных с начальным периодом установления татарской власти на Руси. Если кто – то думает, что летописи составлялись монахами, которые, сидя в своих кельях, писали, что хотели, то очевидно, что он ошибается. Летописные дела всецело находились Под княжеским контролем и по сути представляли собой описания деяний соответствующих князей. Этакая канцелярия и делопроизводство. Если что, какие споры возникнут за уделы, так всегда можно посмотреть, кто когда родился и от кого, кто чем занимался и кто чем владел. Летописи имели практическое, сугубо прикладное значение, и что попало, исходя из мировоззрения летописца, в них не писали. Если уж чье – то мировоззрение и влияло на сообщения той или иной летописи, так это исключительно княжеское.