Читать книгу "Акулы из стали. Последний поход - Эдуард Овечкин"

– Толян, помой сперва руки сходи после гальюна, а потом лезь ко мне обниматься.

И Саша опять включал группу «Король и Шут» и садился на крохотную кухоньку хлебать горький, вязкий чай и грустно смотреть в плотную темноту полярной ночи, по которой именно сейчас куда-то бежали те прекрасные коленки, которые без пяти минут как были в его руках. И так всё время. Ладно ещё был бы Толян свиньёй или неприятным типом, который сморкается на стены и не смывает за собой, – тогда намного проще было бы выгнать его, наконец, из дома, но он таковым не был, а выходки его, хоть и крайне неуместные, были искренними и гнева настоящего не вызывали. Ну и как же в такой непереносимой обстановке наладить собственную половую жизнь, если на одной чаше весов она, а на другой – дружба? А ещё весна скоро начнётся (на дворе уже вовсю апрелило), и вот что? Опять пройдёт впустую?

– Братан, ну чё, я помыл руки! С мылом. На вот – понюхай!

– Толян… вы там всё выпили?

– Нет ишшо!

– Ну так, может, ты пойдёшь, чего там, люди же небось ждут?

– Точняга! Пошли со мной, братан!

– А чего ходить? Веди их сюда уже…

– Ха-ха! А ведь верняк! Баба-то твоя того, кинула тебя опять! Лошара! Да ладно, ладно, чего ты бычишься-то, ну? А зачем я руки мыл? Не помнишь?

А в субботу, когда и начались те самые события, к которым я вас так постепенно подвожу, Саша со штурманёнком Максом собрались съездить в Мурманск. В те времена поездка в Мурманск была довольно важным событием, к которому готовились загодя: наглаживались, брились и даже делали себе стрижки. Два автобуса в день ходили летом, а зимой чаще всего те же два автобуса плюс БМП от морпехов, которая возила людей от последнего длинного и пологого подъёма дороги (с народным названием «тёщин язык») к посёлку – автобусы по нему ни подняться, ни спуститься не могли, если на улице мело, но не откладывать же из-за этого людям поездки?

В субботу с утра строились на ПХД (парко-хозяйственный день): это слабеньким гражданским положено два выходных в неделю, а военным зачем столько отдыхать? Когда они устают, если война не идёт? Что они, у станков стоят или продают комбайны в колхозы оптовыми партиями от трёх штук? Нет, – вот и нечего. Поэтому каждую субботу проводится парко-хозяйственный день, и в описываемые времена демократия уже победила мрак социализма, но только до уровня разрешения, так уж и быть, выходить на ПХД в гражданской форме одежды.

Саша с Максом договорились с помощником, и тот отпустил их в Мурманск, но только после общего построения (вы же не подумали, что, отменив обязательную военную форму, отменили и общие построения?) – а то вдруг кто считать начнёт? Строились на задворках улицы Мира, где за экипажем был закреплён объект в пару гектаров придворовой территории с фрагментом дикой природы. «Строились» в данном случае слово условное, правильнее было бы написать «изображали строй»: военные без формы напрочь теряют все полученные навыки строевой подготовки, их тяга к свободной жизни тем сильнее, чем меньше атрибутики надето на туловищах. Ждали командира дивизии. Он с утра по традиции оббегал весь посёлок, со всеми здоровался и ставил задачи: хотя с одной стороны, понятно, что нужно делать на ПХД (наводить порядок), но с другой, если военному не поставить конкретную задачу (желательно глядя ему прямо в глаза), то единственное, что он будет делать самостоятельно, – это ждать постановки задачи.

– Так, ну-ка! – подал команду помощник, увидев бегущего комдива.

Погодите, не спешите листать словарь командных слов в поисках этой команды – её там нет. Она не то, чтобы секретная, но кому попало пользоваться ею не доверяют: только когда ты достиг такого уровня понимания с коллективом, когда и крикнутую букву «Ы!» все понимают правильно, тебя ею обучают на специальных командирских курсах. Комдив был явно доволен: вместо праздного сидения дома делать обход своей дивизии – что может быть лучше ранним субботним утром?

– Привет, рыбята! – Комдив побежал вдоль строя: кому руку жал, кому кулаком грозил, а кому делал вид, что как даст сейчас по яйцам. Перед Толяном остановился на мгновение и ткнул его пальцем в грудь: – Ко мне приехала племянница. В восемнадцать ноль-ноль прибываешь ко мне домой знакомиться!

И убежал дальше даже быстрее, чем Толян успел покраснеть, а покраснел он быстро и густо, уж поверьте! И было от чего:

– во вторых, очевидно, что «племянница» – это существо женского пола;

– в третьих, дядя же у неё – контр-адмирал и командир дивизии, а от старлея до контр-адмирала, как ни крути, пять ступеней по званию, а по должности так и того больше может быть;

– а во-первых, тут же и сразу отовсюду начали хихикать и шептаться, что вот, мол, как нынче молодёжь карьеру во флоте делает – через постель, а вообще, интересно, с чисто научной точки зрения, кто там кого будет в данном случае: старлей – племянницу адмирала или племянница адмирала – старлея, и всё в таком же духе.

Только Саша стоял и молча улыбался, щурясь от удовольствия, как на солнце, хотя солнца не было: понятно, что не сразу, но Толян от него наконец-то съедет! «Эх, – думал Саша, – а жизнь-то налаживается! Сейчас в Мурманск поедем, потом Толяну чемодан паковать будем!»

Мурманск встречал ласково: пиво «Кольское», непуганые девушки, кинотеатры и прочие прелести большого города были на месте и позволяли собой легко пользоваться. Назад добрались даже без БМП и уже накачанные «Кольским» по самые брови. Естественно, решили усугубить более благородными напитками – времени было без пяти минут восемнадцать, и квартира, по всем подсчётам, уже была свободна. Да ещё и Удача, как всегда лаская смелых, так тепло улыбнулась им, подсунув двух знакомых девчонок, откровенно скучающих на улице. Девушки с радостью согласились принять участие в мероприятии, предварительно уточнив, что Толика дома нет, но сразу же не пошли, сославшись на то, что надо забежать домой переодеться во что поприличнее, и потом они сразу же придут. На уговоры, что да зачем переодеваться, если всё равно потом раздеваться, а тут и повод такой, что раздеться можно прямо сразу у порога, не повелись (что впоследствии спасло их психику), и, для приличия похихикав, убежали. Наша парочка тоже немедленно поскакала домой – надо же было быстро попшикать везде освежителем воздуха и запрятать грязные вещи в шкаф.

Удача улыбалась ровно до дверей квартиры, потому что прямо за ней, в белой рубашке и с красным лицом, перед зеркалом стоял Толян – Удача в ужасе пискнула и зацокала когтями вниз по лестнице, пробуксовывая на площадках. И когда я пишу «в белой рубашке и с красным лицом», то делаю это потому, что это буквально всё, что было надето на Толика, а не оттого, что мне лень описывать весь остальной его гардероб.

– Толян, фубля! Ты чего без трусов?! – закричал непривыкший к Толяновскому голому виду Максим.

– Ты почему дома, удот?! – закричал привыкший Саша.

В соседних квартирах притихли, перестали жарить котлеты и выключили телевизоры.

– Не пойду! – Решительно отрезав, Толян развернулся и ушёл в кухню.