Читать книгу "Жизнь соло. Новая социальная реальность - Эрик Кляйненберг"

Несмотря на то что общественность Бронкса продолжала критиковать политику Блумберга в отношении престарелых, весной 2008 г. мэрия заявила, что пилотная программа проведена успешно и поставки горячих обедов теперь будут заменены на замороженное питание по всему Нью-Йорку. Бюджет по этой статье будет оставаться неизменным, указывал Блумберг, но нельзя не принимать в расчет то, что число престарелых, нуждающихся в доставке еды, неуклонно растет. После этого разразилась другая политическая баталия, на этот раз с участием администрации губернатора штата. У губернатора возникли следующие вопросы: «Как решают проблему социальной изоляции? Может ли мэрия гарантировать, что престарелые в состоянии сами разогреть себе замороженную еду? (Дело в том, что части престарелых не рекомендуют регулярно пользоваться газовыми духовками из-за опасности возникновения пожара.) Как городские власти собираются обеспечить качество еды для престарелых? И как, наконец, мэрия планирует бороться с инфляцией цен на пищевые продукты и тарифов на газ?»

Городской совет организовал дебаты по предполагаемым изменениям. В начале июня Ассамблея штата Нью-Йорк угрожала тем, что законодательно блокирует план Блумберга. Директор совета по работе и обслуживанию центров престарелых Нью-Йорка Бобби Сакман призвал власти штата «сделать правильный выбор и поддержать районные центры престарелых в городе, работа которых является примером для всей страны». Сакман подчеркнул, что доставка горячих обедов для старых и больных имеет огромное значение, потому что эти люди не могут дойти до центров и принять участие в разных программах. Сакман сказал: «Регулярные визиты к людям в возрасте 80 или 90 лет имеют для них большое значение».

Сакман выразился даже слишком мягко. Одиночки наподобие Ги и Пола — далеко не единственные, кто нуждается во внимании. Практически каждый из нас знает такие примеры — родителей, дедушку или бабушку, соседа или друга, живущих в одиночестве; тех, кто будет безмерно рад дополнительной поддержке и вниманию. И неважно, кто мы, сколько у нас денег, где и как мы живем, — однажды кто-то, кого мы любим, или даже мы сами можем оказаться на месте человека, который целый день сидит и ждет звонка в дверь.

Глава 7

Новый взгляд на одинокую жизнь

Увеличение числа людей, живущих в одиночестве, само по себе не является социально опасным, но может, в свою очередь, усугубить ряд серьезных проблем, в частности изоляцию престарелых и больных, уязвимость бедных и легко ранимых, излишнее потребление ресурсов — энергии, земли, бытовых товаров, которыми рациональнее пользоваться совместно.

У человечества за плечами 200 000 лет опыта жизни в коллективе. Массы людей начали жить в одиночестве лишь 50–60 лет назад. За это время власти и общество не успели выработать какой-либо внятной политики в вопросе жизни в одиночестве. Время от времени какой-нибудь политик, религиозная группа или критик-культуролог пытаются повернуть вспять историческое развитие и убедить нас, что на самом деле нам гораздо лучше жить вместе. Это хорошо иллюстрируют кампании по пропаганде института брака, проводимые во времена президентства Джорджа Буша. Или кампании по борьбе с разводами, которые спонсируют различные религиозные группировки. Или такие книги, как «Выйди за него замуж», «В защиту брака» и «Одинокий американец». Или призывы к взрослым детям взять к себе в дом стареющих родителей, чтобы те не мыкались на закате своих дней в одиночестве. Но все эти уговоры и ссылки на мораль обречены на провал, и даже не только потому, что самые ярые сторонники этих идей не следуют своим собственным советам, когда проблема начинает касаться их самих. С феноменом жизни в одиночестве бесполезно бороться потому, что эта борьба идет вразрез с мыслями и чувствами современного человека. Когда миллионы людей по всему миру выбирают жизнь соло, считая, что так им так будет лучше, трудно переубедить их в том, что они неправы.

Что будет, если мы перестанем тратить энергию на бесполезные кампании, посвященные святости семейного союза, а начнем думать о том, чтобы помочь людям жить счастливее, лучше и в гармонии с окружающими тогда, когда они проживают отдельно?

Внимания, например, заслуживает вопрос перепланировки городских общественных пространств, чтобы сделать их более удобными для жителей. Как отмечала историк Йельского университета Долорес Хайден, большинство городов, и в особенности пригороды, были спроектированы, исходя из нужд нуклеарной семьи, в которой мать оставалась дома, а отец ходил на работу. В наши дни, когда женщины также работают вне дома и миллионы людей живут отдельно, такой способ организации пространства не соответствует жизненным запросам. С экологической точки зрения прежний подход может оказаться даже опасным, потому что жители удаленных и мало заселенных пригородов зависимы от автотранспорта, а для отопления больших частных домов требуется больше энергии, чем для отопления зданий в густонаселенных городских центрах. Как способствовать тому, чтобы дома соответствовали современным требованиям горожан, большинство из которых работает, притом что количество одиночек превышает количество семей?

Ответы на эти вопросы в первую очередь необходимы самым уязвимым — одиноким, бедным и престарелым членам нашего общества. В наши дни наиболее распространенными формами специализированного проживания для этих групп населения являются дома престарелых и отели для одиночек. Обе эти формы скорее отпугивают, чем привлекают — по совершенно понятным причинам.

Дома престарелых — это последняя остановка для стариков, которым требуется помощь при осуществлении самых простых действий (например, при приеме ванны или для того, чтобы встать с кровати), то есть для тех, кто уже не может жить самостоятельно. Ежегодно в США почти 3 млн американцев оказываются в домах престарелых. Но если человек попал туда, это еще не значит, что его следует обрекать на смерть заживо.

Большинство живущих одиноко стариков слышали огромное количество страшных историй о жизни в домах престарелых и пересказывают их при всяком упоминании этих заведений. «У меня была подруга, которой пришлось перебраться в дом престарелых, — рассказывает Эдна (ей уже за 80, и она держится за свою независимость, как утопающий за соломинку). — Она попросила меня ее навестить. Ох, это было ужасно! Она жила в комнате, а рядом на кровати сидела женщина, которая орала, как оглашенная. Прямо здесь. (Она показывает пальцем на место рядом с собой.) Понятия не имею, почему она кричала. А в другом месте орал кто-то другой. (Эдна показывает пальцем в другую сторону.) Шум стоял ужасный. О, боже! Подруга просит меня: „Я понимаю, что это непросто, но сделай, пожалуйста, что-нибудь, чтобы я отсюда уехала!“» Эдна обещала сделать все возможное, но у нее не было ни плана действий, ни сил. Через некоторое время она узнала, что ее подруга умерла. «Я тогда подумала только одно: „Слава Богу!“ Все это было ужасно», — вспоминает она.

У соседки Эдны тоже был подобный опыт. Она жила в одиночестве, рано вышла на пенсию, но заболела и так и не смогла сполна воспользоваться честно заработанной пенсией. «Ее отправили в ужасное место, в котором она прожила долго-долго. Все, кто ее там навещал, потом спрашивали: „Да как она вообще все это выдерживает?“ И вот, наконец, она умерла. Наконец-то! Я тоже не понимаю, как она все это выносила. Я живу одна. И мне это нравится. И я стараюсь жить, как могу». Эдна говорит, что готова на все, чтобы не попасть в дом престарелых, — это для нее значило бы быть похороненной заживо.