Читать книгу "Марли и мы - Джон Грогэн"

Что ж, моя жена не забыла.

Когда я наконец пришел в себя, я обнял Дженни, поцеловал ее в щеку и прошептал на ушко:

– С тобой мы еще поговорим об этом.

Кто-то в поисках мусорного ведра открыл подсобку и выпустил Марли. Тот бросился в толпу, стащил с подноса закуску из моцареллы и базилика, поднял мордой пару мини-юбок и уже собрался было прыгать в неогражденный бассейн. Я настиг его, когда он делал разбег для фирменного прыжка пузом об воду, и оттащил обратно в одиночную камеру.

– Не волнуйся, – сказал я. – Я приберегу для тебя остатки ужина.

Вскоре после вечеринки-сюрприза, успех которой был отмечен полуночным приездом полиции, настоятельно попросившей нас успокоиться, Марли смог доказать, что его страх перед грозами небезоснователен.

Я всерьез увлекся садоводством и огородничеством, и чем лучше у меня получалось, тем больше я хотел этим заниматься. Потихоньку я начал обрабатывать задний дворик. Однажды воскресным вечером я вскапывал грядки. Небо хмурилось, собиралась гроза. Пока я работал, Марли нервно бегал вокруг, потому что его внутренний барометр предсказывал надвигающуюся грозу. Я тоже чувствовал ее приближение, но мне хотелось закончить работу, так что я решил продолжать до первых капель дождя. Копая, я время от времени посматривал на небо, наблюдая, как за несколько километров к востоку над океаном клубились зловещие черные тучи. Марли тихо скулил, уговаривая меня бросить лопату и пойти в дом.

– Будь спок, – сказал я ему. – Гроза еще далеко.

Только эти слова слетели с моих губ, у меня появилось новое, доселе неведомое мне ощущение – что-то вроде покалывания и дрожи в затылке. Небо приобрело странный оливково-серый оттенок, и внезапно стало очень душно. Казалось, что какая-то небесная сила украла ветер. Странно, подумал я, перестал копать и, опершись на лопату, уставился в небо. И вот тогда я услышал жужжащий треск, как если бы вдруг оказался между двумя высоковольтными линиями. Какой-то особый шипящий звук наполнил воздух вокруг меня, а за ним последовала секунда полного молчания. В этот момент я понял: что-то не так, но времени среагировать у меня уже не оставалось. В следующую долю секунды небо посветлело, стало ослепительно белым, и послышался такой сильный грохот, какого прежде я никогда не слышал – ни в грозу, ни во время фейерверков, ни на стройках. Волна небесной энергии ударила меня в грудь, словно невидимый враг. Когда я открыл глаза, я не знал, сколько времени пролежал на земле лицом вниз. На зубах скрипел песок, лопата валялась в трех метрах, капли дождя били по телу. Марли тоже лежал в аналогичной позе и, когда заметил, что я поднял голову, отчаянно пополз ко мне на брюхе, как солдат, пытающийся пролезть под колючей проволокой. Когда он подобрался совсем близко, то влез прямо мне на спину и уперся носом в мою шею, неистово облизывая ее. Еще секунду я озирался по сторонам, пытаясь придти в себя, и тут увидел, что молния ударила в телеграфный столб в противоположном углу двора и прокатилась по проводу к дому метрах в шести от меня. Счетчик на стене обуглился.

– Быстрей! – заорал я, и мы с Марли вскочили на ноги и бросились под ливнем к двери, а вокруг нас сверкали все новые вспышки молний.

Мы не останавливались, пока не оказались внутри дома. Я опустился на пол, весь вымокший, пытаясь перевести дух, а Марли вскарабкался сверху, облизывая мое лицо, кусая за уши, брызгая слюной и оставляя повсюду шерсть. Он совершенно потерял голову от страха, и его трясло как в лихорадке. Я обнял его, стараясь успокоить. «Боже, как близко она прошла!» – сказал я и в этот момент понял, что тоже дрожу. Он сочувственно посмотрел на меня, и в его больших глазах, я готов поклясться, читалось: «Сколько лет я пытался предупредить тебя, что та штука смертельно опасна? Но разве ты меня слушал? Хоть теперь-то ты будешь воспринимать меня всерьез?»

Пес был прав. В конце концов, его боязнь гроз не была такой уж абсурдной. Возможно, приступы паники при первых отдаленных раскатах грома – это только способ предупредить нас о жестоких флоридских грозах, самых беспощадных во всей стране, и нам не следовало равнодушно пожимать плечами в ответ. Возможно, все те разрушенные стены, процарапанные двери и изорванные ковры были материалом, из которого он хотел построить укрытие от грозы, в котором мы все могли бы легко поместиться. А чем мы вознаграждали его? Руганью и успокоительными…

В нашем доме была кромешная тьма. Кондиционеры, потолочные вентиляторы, телевизоры и еще несколько предметов бытовой техники сгорели, автомат в счетчике превратился в плавленое месиво. Какой-нибудь электрик скоро станет очень счастливым и богатым человеком. Зато мы с моим закадычным другом остались живы. Дженни с детьми была в гостиной. Они, к счастью, укрылись, даже не подозревая, что в дом ударила молния. Мы все выжили. Разве что-то еще имело значение? Я посадил 44-килограммового Марли к себе на колени и торжественно пообещал: я больше никогда не буду смеяться над его страхом перед смертоносной силой природы.

ГЛАВА 20Собачий пляж

Как ведущий рубрики я всегда искал интересные и необычные сюжеты. Я писал три колонки в неделю, и одна из самых больших сложностей моей работы состояла в поиске новых тем. Каждое утро я начинал с просмотра четырех ежедневных газет Южной Флориды, обводя и вырезая то, что заслуживало внимания. Затем нужно было выработать свой подход или точку зрения. Самая первая моя колонка родилась прямо из последних новостей. Разогнавшаяся машина, в которой сидели восемь подростков, упала в канал. Из тонущего автомобиля смогли выбраться только 16-летняя водительница, ее сестра-близняшка и еще одна девчонка. Это была захватывающая история, в которую я хотел вникнуть, но как по-новому можно подать ее? Я поехал на место аварии в поисках вдохновения и нашел то, что нужно, раньше чем припарковался. Одноклассники пяти погибших ребят превратили шоссе в сплошную эпитафию-граффити. Асфальт был разрисован более чем на полкилометра. Открыв ноутбук, я начал переписывать надписи. «Загубленная юность», – гласила одна из них со стрелкой, указывающей в воду. Среди массы граффити я нашел то, что искал: публичное извинение Джейми Бардол, молодой девушки, сидевшей за рулем. Она написала большими витиеватыми буквами, почерком школьницы: «Мне жаль, что я не с вами. Простите». Моя колонка была готова.

Но не все темы были такими мрачными. Некая пенсионерка получила извещение о выселении от совладельца жилплощади, так как ее маленькая толстая дворняжка превысила лимит веса для домашних животных, и я помчался на встречу с этим тяжеловесом. Когда пожилой горожанин, пытаясь припарковаться, врезался в магазин, лишь по счастливой случайности никого не сбив, я приехал, чтобы поговорить со свидетелями. Сегодня работа забрасывала меня в поселения мигрантов, завтра – в особняк миллионера, послезавтра – на городской перекресток. Мне нравилось разнообразие, нравились люди, с которыми я встречался, но больше всего я ценил полную свободу, потому что мог ехать куда хотел и когда хотел, в зависимости от темы, которая меня интересовала.

Однако мое начальство не знало, что, занимаясь журналистскими поисками, я стремился использовать свое положение ведущего рубрики и без зазрений совести выбивать себе столько официальных командировок, сколько возможно.