Читать книгу "Охота на орлов - Бен Кейн"

Достигнув первого длинного дома, шеренга разорвалась. Отряды легионеров получили приказ обыскать дома в поисках тех жителей, которые не успели бежать. Тулл с остальными солдатами продолжал двигаться по деревне, то и дело находя и убивая воинов-германцев. Прошло совсем немного времени, когда он услышал первый пронзительный крик – кричала женщина, возможно даже, девочка. Центуриона замутило, но он не стал вмешиваться.

В жестоких условиях войны изнасилование было обычным делом. То, что сейчас происходило в первом длинном доме, повторится десятки раз по всему поселку. Тулл не мог остановить насилие, как не мог остановить морскую волну. «Не расслабляйся, – повторял он. – Изо всех сил следи за солдатами. Сделай все, чтобы не было потерь. Крепись. Вскоре это закончится».

Тулл уговаривал себя так, но ему казалось, что в этой деревне они уже целую вечность. Он устал от вида тел, жалобных криков раненых, едкого зловония горящей плоти, исходящего из пылающих домов. Повсюду лежали убитыми мужчины, женщины, дети, седобородые старики и древние старухи – ничком и навзничь, скорчившись на боку, кучками и парами, сомкнув навсегда смертные объятия. Над лужами смердящей крови роились мухи. А в небе собирались вороны, чернокрылые вестники беды.

Даже домашние животные не избежали истребления. Собак убивали походя. Курам сворачивали шеи или бросали, кудахчущих, в двери горящих домов. Свиней протыкали копьями, и они пронзительно визжали. Лошадь с распоротым брюхом ходила сужающимися кругами, путаясь в собственных кишках и наматывая их на копыта. Хохочущие солдаты охотились в загонах на овец, нанося беспорядочные удары, так что шерсть животных окрашивалась в багровый цвет к тому моменту, когда они падали.

Около полудня бойня завершилась. Лица солдат покрылись гарью и кровью. Они садились на землю, озираясь безумными глазами, хлебали найденное в домах пиво и спорили, кто больше убил и совершил других гнусных дел. Тулл отдал распоряжение своим командирам, и они спокойно и методично восстановили управление когортой, подобно тому как опытный наездник укрощает разгоряченного коня. Прибыл гонец, который привез распоряжение Германика двигаться к следующей деревне, расположенной примерно в пяти милях. До конца дня оставалось еще достаточно времени, чтобы добраться туда и предать мечу всех обитателей. Исполнив поручение, гонец ускакал.

Наконец контубернии и центурии под руководством командиров из когорты Тулла принялись строиться. Он наблюдал за построением, прислонясь спиной к стене длинного дома, казавшегося несколько меньше остальных и располагавшегося на окраине поселка, словно жившие в нем люди не желали ни с кем близко соседствовать. Его не спалили, но выбитая дверь и пара мертвых овец во дворе говорили о том, что захватчики здесь побывали.

Во всяком случае, Тулл так думал.

Несмотря на крики командиров, топот сандалий и разговоры солдат, он услышал тихий плач – так рыдает от страха ребенок. Звук был чем-то или кем-то приглушен, и это сразу привлекло внимание. Тулл мог ничего и не делать, остаться на месте, но другие легионеры тоже услышали этот тихий плач. Один из центурионов попросил разрешения послать в дом солдат.

– Я сам, – ответил Тулл. – Пизон, Вителлий, ко мне! – крикнул он.

Оба легионера подошли к нему; лица их были покрыты потом и грязью, как и у остальных. У Вителлия оказалась расцарапанной щека – угадывались следы женских ногтей. Тулл выбросил из головы всплывающую картину.

– Идем со мной.

Центурион пошел первым. Он осторожно шагнул в дом, держа меч на изготовку, а щит – достаточно высоко на тот случай, если кто-то метнет дротик в лицо. Ничего не случилось, и центурион помедлил, давая глазам привыкнуть к полумраку помещения. Это было типичное крестьянское жилище с утоптанным земляным полом. Пустые загоны для скота занимали пространство справа от входа, а жилая часть с низкими ложами и каменным очагом располагалась слева. С потолочных балок свисали засушенные травы и куски копченого мяса. Грабли, молоты, метла из прутьев, пила и два топора стояли у противоположной входу стены или свисали с вбитых в нее деревянных штырей.

Тулл сделал несколько шагов вперед, позволив войти Пизону с Вителлием.

– Обыщите загоны, – прошептал он. – Будьте внимательны.

Не обращая внимания на их удивленные взгляды, центурион двинулся в жилую часть, ступая легко и скользя взглядом по помещению. Никаких признаков жизни. Через каждые несколько шагов он останавливался и слушал. Ничего, кроме ворчания Пизона и Вителлия да скрипа плетеных загородок, которые они двигали. Возле очага Тулл заметил, что им пользовались сегодня утром – в золе еще оставались рдеющие угольки. Что-то вроде бульона томилось в горшке, который свисал над очагом с железного треножника. В желудке у Тулла заворчало. Он не ел много часов.

Похоже, тот, кто готовил, уже убежал. И тот, кто предупредил его об опасности, – тоже. Тулл прислонил щит к деревянному столбу и подобрал черпак. Зачерпнув из горшка, он подул на варево, чтобы остудить его. Бульон оказался вкусным – овощи с травами и кореньями, подумал центурион, снова потянувшись к горшку.

Из-за спины донесся едва слышный звук, словно сандалия зацепила земляной пол, – и Тулл насторожился. Повернулся, держа в правой руке меч, а в левой – черпак и чувствуя себя полным дураком. Погибнуть оттого, что голод взял верх над осторожностью, – ничего хуже и придумать нельзя. К его огромному облегчению, он не увидел ни огромного воина с копьем наперевес, ни разъяренной женщины с кухонным ножом. И все же кто-то здесь был – в этом Тулл не сомневался. Положив черпак, он, крадучись как кошка, двинулся к лежакам. Их было шесть; они стояли по три в ряд с узким промежутком между изголовьями первого ряда и изножьями другого.

«Неподходящее место, чтобы прятаться», – подумал Тулл, заметив меж двух постелей фигурку, укрытую старым одеялом, и вторую – между двух других. Только простак мог надеяться, что его здесь не найдут. Наверно, вломившиеся в дом легионеры уже потеряли рассудок от выпитого. Он потрогал первую фигурку острием своего меча и велел по-германски:

– Вылезай. Сейчас же.

Неизвестный неохотно зашевелился, и одеяло сползло на пол, открыв веснушчатое лицо девочки лет десяти. На ней было бесформенное платье, ноги – босые. Но даже одетая в тряпье, она гордо посмотрела на Тулла, хотя центурион видел страх в ее глазах. Девочка встала и тихо позвала того, кто прятался через проход от нее.

Из-под второго одеяла торчал задник изношенной обувки.

– Поднимайся на ноги.

Послышался вздох, какой обычно издают старики, когда у них болят суставы, и одеяло упало на пол. Старуха с лицом, изрезанным мелкими морщинками, со спокойной покорностью посмотрела на Тулла.

– Убей нас, и дело с концом.

Тулл протянул руку и помог ей подняться. Выпрямляясь, старуха охнула от боли. К удивлению центуриона, она усмехнулась:

– По крайней мере, бедро перестанет мучить, когда помру.

Тулл подумал, что только глупец станет прятаться в таком ненадежном месте – или ребенок, который не может бросить свою хромую бабушку. Теперь все понятно.