Читать книгу "Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947 - Ютака Ёкота"

Вернувшись в кубрик для экипажа, я снял китель и завернулся в него. Синкаи заснул почти сразу, но я крутился и вертелся около часа. Койка была гораздо уже той, на которой я привык спать. Еще прошлой ночью я спал на кровати раза в два шире этой. Я не мог даже сесть на ней. Если я пытался сделать это, то ударялся головой в расположенную надо мной койку. Я позавидовал ребятам из экипажа лодки. Мои трудности только насмешили бы их. Сами они спали в три смены. Если человек не высыпался в свободные часы, то он вряд ли мог бы нести вахту.

Атмосфера в кубрике была относительно свежей. Мы все еще шли в надводном положении, и вентиляторы гнали в лодку прохладный ночной воздух. Но я привык спать лежа на боку, а на лодке можно было спать только лежа на спине или на животе. Если спать на боку, то другое плечо упиралось в расположенную выше койку. Так оно и происходило: всякий раз, когда я засыпал на спине, непроизвольно переворачивался на бок, задевал за верхнюю койку и тут же просыпался. Я постарался приноровиться к этому, успокаивая себя тем, что все это ненадолго. Как только мы встретимся с врагом и мой «кайтэн» будет пущен в атаку, всем моим неудобствам придет конец.

Я все еще лежал в полудреме, когда во всех отсеках зазвучал сигнал общей тревоги. Почти сразу же лодка начала погружаться на перископную глубину. Я мог ощутить это воочию. Надо мной был подвешен к верхней койке фонарик на тросике, так что я мог сразу включить свет. Этот импровизированный отвес показывал, что лодка погружается с дифферентом на нос градусов пятнадцать или двадцать. Какой-то предмет с громким стуком упал на палубу кубрика. Я вскочил с койки, как и все остальные. Схватив нашу форму, мы стали одеваться, когда лодка выровнялась.

– Что происходит? – спрашивали моряки друг у друга.

В этот момент в кубрик вошли трое дозорных, которые стояли ранее на главной палубе лодки, на их непромокаемых куртках еще блестели капли соленой воды.

– Мы заметили два крупных вражеских корабля! – рассказали они. – Возможно, это крейсеры!

Ожила внутренняя трансляция.

– Всем стоять по боевому расписанию, идем на погружение!

Кубрик мгновенно опустел, в нем остались только Синкаи, Ямагути, Фурукава и я. Мои часы показывали 2.50. Самое темное время. Решит ли капитан Орита применить «кайтэны» в совершенной темноте? Мне это казалось сомнительным, но мы должны были быть готовыми к такому повороту событий. Я взял свой фонарик и схемы атак, и, когда снова заговорила трансляция, сердце мое ускоренно забилось.

– Приготовиться к торпедной атаке!

По проходам лодки мы подошли поближе к центральному посту и встали там так, чтобы никому не мешать, но услышать приказ командира, если он решит пустить в дело «кайтэны». Это позволило бы нам иметь в запасе несколько лишних секунд, чем если бы мы услышали этот приказ через громкоговоритель. Нам были слышны все переговоры в центральном посту и с акустиком лодки.

– Корабль слева, на пеленге сорок градусов, сила звука – три, – доложил акустик.

– Слушать внимательно! – отозвался капитан Орита. – Попытайся определить, цель одиночная или групповая. – Затем он отдал приказ рулевому: – Подвсплыть на пятьдесят пять футов!

Его спокойный голос несколько привел в порядок мои чувства, тон этого уверенного в себе командира ни малейшим образом не выдавал, была ли ситуация благоприятной для нас или нет. Лодки подвсплыла на перископную глубину. Капитан хотел осмотреться, а с глубины 55 футов он мог поднять перископ над поверхностью воды для этой цели. Но в следующую секунду он уже отдавал команду:

– Погрузиться на двести футов! Приготовиться к обстрелу глубинными бомбами!

Как странно! То мы готовимся топить корабли врага, то через несколько секунд уже бежим, спасая свою жизнь! Я заглянул в офицерскую кают-компанию. Лейтенант Какидзаки был там.

– Господин лейтенант, что вы об этом думаете? – спросил я его.

– Скорее всего, наблюдатели ошиблись, – ответил он мягким, как всегда, голосом. – Думаю, что там наверху американские эсминцы. Остается надеяться, что они нас не заметили.

Мы стали вслушиваться в доклады акустика из центрального поста.

– Шумы кораблей по обе стороны от нас, – докладывал он сухим механическим тоном. – Шумы винтов прямо над нами. Вероятно, эсминцы.

Все, что нам оставалось делать, – постараться незаметно скрыться. Прошел час, все это время акустик постоянно докладывал в центральный пост обстановку наверху. Однако не прозвучало ни одного разрыва глубинной бомбы. Я постепенно стал догадываться, что же все-таки произошло. Капитан Орита поднял перископ, рассчитывая обнаружить завидную добычу, ждущую его, поскольку он сделал под водой несколько маневров, чтобы занять выгодную позицию, но вместо этого увидел эсминец, очень близко, идущий прямо на нас! Поэтому он начал погружение и постарался скрыться.

Все механизмы, без которых можно было обойтись при маневрировании подводной лодки на глубине, были выключены. Члены экипажа передвигались с максимальной осторожностью, стараясь не греметь металлом о металл и вообще не создавать какого-либо шума. Лодка самым малым ходом двигалась то в одном, то в другом направлении, стараясь оторваться от преследователей. Акустик, вслушиваясь в шумы их винтов, постоянно докладывал в центральный пост ситуацию над нами.

– Как вы думаете, что происходит наверху? – спросил я лейтенанта Какидзаки. – И почему американцы не забросали нас глубинными бомбами?

– Я думаю, они все еще пытаются установить наше место, – ответил он. – Когда они это сделают, то каждый из них определит акустический пеленг на нас. В той точке, где пеленги пересекутся, там и будет наша лодка. Или, может быть, это удастся сделать кому-нибудь одному. Но, определившись с этим, они закидают нас глубинными бомбами.

– Ох! – Я не смог сдержать восклицание страха.

Но лейтенант Какидзаки постарался успокоить меня.

– Не беспокойся! – сказал он. – Капитану Орите не однажды приходилось бывать в таких переделках. Он выйдет и из этой, даже если им удастся запеленговать нас. И постарается использовать звук их собственных глубинных бомб, чтобы провести их. Когда они начнут взрываться, у него будет за чем укрыть звук наших двигателей, когда мы пустим их на полную. Но меня больше беспокоит то, что взрывы глубинных бомб могут повредить наши «кайтэны». У них же не такие прочные корпуса, как у этой большой субмарины.

Когда он произносил последние слова, лицо его омрачилось тревогой. И мой страх за лодку сразу же сменился беспокойством за «кайтэны». Против наших нынешних врагов применить их было нельзя. Из четырех тросов, которыми крепился каждый «кайтэн» к корпусу лодки, два можно было отдать только снаружи, когда лодка находится в надводном положении. Остальные можно было отдать и изнутри лодки, не поднимаясь на поверхность. Так что в нашей нынешней ситуации мы, водители «кайтэнов», могли только ждать и надеяться. Экипаж подводной лодки был в высшей степени хорошо подготовлен и имел боевой опыт. Каждый из них знал свою задачу и выполнял ее. Нам оставалась только роль наблюдателей. И помочь субмарине сейчас мы не могли ничем.