Читать книгу "Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин"

3. Массированное наступление в Европе с целью отрезать и уничтожить советские войска, продолжение наступления для принуждения СССР к капитуляции.

4. Оккупация территории СССР и его союзников.

Для того чтобы сломить волю советского народа к победе, на него предполагалось сбросить 300 ядерных (из них 25 бомб – на Москву, 22 – на Ленинград, 10 – на Свердловск, 8 – на Киев, 5 – на Днепропетровск, 2 – на Львов и т. д) и 29 тысяч обычных мощных бомб (всего 200 целей в 100 городах). Только одним ударом с воздуха американцы хотели лишить СССР 85 % его промышленного потенциала. 75—100 ядерных бомб предназначались для ликвидации советских ВВС на земле. В ходе бомбардировок в Советском Союзе должно было погибнуть 60 миллионов человек, а в ходе дальнейших боевых действий – еще 100 миллионов[174].

Побежденный Советский Союз подлежал оккупации и должен был быть поделен на 4 «зоны ответственности»: западная часть СССР, Кавказ – Украина, Урал – Западная Сибирь – Туркестан, Восточная Сибирь – Забайкалье – Приморье. Эти территории разделялись еще на 22 «района ответственности». Две американские дивизии должны были дислоцироваться в Москве, по одной в Ленинграде, Минске, Мурманске, Горьком, Куйбышеве, Киеве и еще в 15 городах СССР.

Неудивительно, что в Москве не желали играть роль полигона для отработки точности американского бомбометания. В 1952 году СССР впервые вырвался вперед в гонке ядерных вооружений.

И Москва и Вашингтон в ускоренном порядке приступили к разработке термоядерного оружия. США взорвали такое устройство 1 ноября 1952 года. Вновь удивив всех (в том числе и ЦРУ), Советский Союз произвел термоядерный взрыв всего через 8 месяцев. Советская водородная бомба РДС-6с была полностью продуктом собственной разработки, так как разведка в США удовлетворительных результатов не принесла. А самое главное – она была именно первой бомбой в габаритах бомбового отсека самолета, а не устройством размером с двухэтажный дом, как в США.

«Венона» и Гузенко против Москвы

Следует подчеркнуть, что активный борец против мирового коммунизма и глава американской контрразведки Гувер полностью проспал разветвленную сеть советской разведки, проникшую в «Манхэттенский проект».

Однако американцам помогла кропотливая работа по дешифровке советских радиограмм. В 1943 году Федеральное агентство по связи США конфисковало незаконные радиопередатчики в советских консульствах, и в спецслужбы США стали поступать в большом количестве зашифрованные телеграфные сообщения между консульствами и Москвой. В том же году 1 февраля в Арлингтон-Холле был начат проект по расшифровке советских сообщений под кодовым названием «Венона». Первым руководителем этой операции была Джин Грабил.

Основную массу сотрудников «Веноны» поначалу представляли молодые женщины с интересом к математике. Постепенно отдел расширялся, но никакие классические и новые методы криптоанализа не давали результатов, пока Ричард Халлок, бывший до войны археологом, не доказал, что советские шифровальщики допускали повторное использование ключей. После этого первые передачи русских удалось прочесть в 1944 году.

В 1946 году Мередит Гарднер смог прочесть сообщение от 1944 года и понял, что речь идет об атомном шпионаже. Летом 1946 года группе Гарднера удалось расшифровать фразу из донесения нью-йоркского резидента НКВД, посланного в Москву 10 августа 1944 года. Затем была прочитана целая депеша – донесение о президентских выборах 1944 года. Проект «Венона» был расширен.

20 декабря 1946 года на стол начальника американской военной разведки генерала Картера Кларка легла депеша, содержавшая список ученых, занятых в «Манхэттенском проекте». Очень медленно и методично сотрудники Арлингтон-Холла, сверяя свою работу с результатами, полученными другими методами (в частности, анализом радиообмена), и информацией от перебежчиков, расшифровывали одно советское донесение за другим. Из нескольких сот тысяч перехваченых советских разведдонесений криптоаналитикам «Веноны» удалось прочесть приблизительно 2900, подавляющее большинство из которых относилось к периоду 1942–1945 гг.

В 1947 году в курс дела было введено ФБР, которое на длительный период подключило к Мередиту Гарднеру своего офицера Роберта Лэмфера. При этом о «Веноне» по соображениям секретности не докладывали даже президентам США Рузвельту и Трумэну.

В мае 1947 года группа Гарднера расшифровала донесение, из которого явствовало, что в военное министерство США внедрен агент НКВД – летчик военно-воздушного корпуса сухопутных войск (военной авиации как особого вида вооруженных сил США тогда еще не существовало) майор Уильям Людвиг Ульман. Постепеннно перед генералом Кларком вырисовывались контуры разветветленной сети, созданной в Америке советской разведкой.

Осенью 1945 года американцам крупно повезло. 5 сентября в Оттаве в редакцию газеты «Оттава Джорнэл» пришел шифровальщик советского посольства Игорь Гузенко и, вкратце сообщив о себе, попросил содействия в предоставлении ему политического убежища. Но журналисты не поверили ему и отказались разговаривать. Так же отреагировала и канадская полиция. Гузенко вернулся в дом, где проживал, и спрятался в соседней квартире. К этому времени в советской резидентуре объявили тревогу (пропал шифровальщик). К Гузенко приехали сотрудники советского военного атташата и попытались взломать его дверь. Полицейские пресекли это нарушение порядка и взяли Гузенко под свою защиту. Так он оказался первым послевоенным перебежчиком.

Канадские власти передали Гузенко американцам. Предатель явился к ним не с пустыми руками, а прихватив портфель с совершенно секретными документами, раскрывающими цели и задачи резидентуры ГРУ в Канаде. Использовав эти материалы, контрразведывательные службы США и Канады разоблачили ряд агентов советской разведки. Раскрыв разведывательную сеть ГРУ (об агентах внешней разведки он не знал) в самой Канаде, Гузенко также предоставил дополнительные доказательства разведывательной деятельности в США Элджера Хисса и Гарри Декстера Уайта (об этих людях ниже), а также улики, приведшие к осуждению в 1946 году в Англии «атомного шпиона» Нанна Мэя и ключи к личности советского агента в британской разведке Лео Лонга.

Кроме того, в украденных Гузенко документах были подробно описаны принципы шифрования, применявшиеся в НКГБ и ГРУ, что имело прямое отношение к операции «Венона». Именно Гузенко сделал возможным настоящий прорыв американских криптоаналитиков в Арлингтон-Холле.

Почти в то же самое время из-за предательства едва не провалился Ким Филби. 4 сентября 1945 года заместитель резидента НКГБ в Турции Волков попросил политическое убежище в Стамбуле. Благодаря энергичным действиям Филби этот побег удалось предотвратить, но в оставленной Волковым записке говорилось, что среди самых важных советских агентов двое находятся в британском министерстве иностранных дел, а семеро – «в британской разведывательной системе», один из которых «выполняет функции главы отдела британской контрразведки в Лондоне».