Читать книгу "Великие неудачники. Все напасти и промахи кумиров - Александр Век"

На встречах, засекреченных сверх всяких пределов, Черчилль пил коньяк, а Иосиф Виссарионович – красное грузинское вино. О женщинах не говорили. Они говорили о таких «пустяках», как сверхоружие и послевоенное переустройство мира. Ни Сталин, ни Черчилль не сомневались, что антигитлеровская коалиция одержит победу в огромной войне. Что и произошло. После чего отношения двух лидеров испортились, потому что Черчилль сказал, что теперь, когда Гитлер побежден, необходимо отгородиться от другой смертельной угрозы – коммунистической. И предложил в качестве такой ограды опустить знаменитый «железный занавес».

Началась другая война. Она до сих пор носит название «холодной» и имеет свойство постоянно видоизменяться. Некоторые исследователи утверждают, что это название придумала Клементина, считавшая всякую войну «противной самой человеческой природе».

В конце восьмидесятых годов ХХ века «железный занавес» рухнул, оставшись в мировой памяти как самый неудачный проект по разделению человечества на две непримиримые части. Уинстон Леонард Спенсер Черчилль в мировой памяти тоже остался. Он был транжирой, потрясающим рассказчиком, заядлым курильщиком баснословно дорогих сигар, любящим супругом, заботливым отцом, очень хорошим дедушкой и одним из самых противоречивых государственных деятелей. Был он и героем многочисленных анекдотов. Однажды во время обеда в Букингемском дворце одна дама сказала: «Была бы я вашей женой, я бы вам яд в коньяк подмешала». На что Черчилль сказал: «А я бы его выпил».

В декабре 1964 года он простудился и через две недели, в январе 1965, умер от кровоизлияния в мозг. Церемонию своих похорон он описал в своей толстой «Похоронной книге». До последнего вздоха его руку держала в своих руках Клементина. Шел ему девяносто первый год.

Великий потомок пирата Дрейка, не менее великий удачливо-неудачливый политик, остроумный Бульдог, родившийся в разгар великосветского бала, и самый знаменитый антикоммунист похоронен на тихом старинном кладбище, где почти круглый год в кронах поют невидимые птицы. Их пение хорошо слышно неподалеку от Бленхейма, рядового поместья герцогов Мальборо.

Клементина пережила Уинстона на 12 лет.

Хозяйка Поднебесной

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Артур Шопенгауэр

• Цыси, Цы Си (29 ноября 1835 – 15 ноября 1908, Пекин) – маньчжурская императрица, фактически стоявшая у власти в цинском Китае с 1861 по 1908 год. Была наложницей императора Ичжу, стала его второй женой после рождения от него сына Цзайчуня – наследника престола, пользовалась исключительным влиянием при дворе. После смерти императора в 1860 году Цыси официально получает титул Великой императрицы. Регентша в 1861–1873 годах (при малолетнем сыне Цзайчуне) и в 1875 – 1889-х (при малолетнем племяннике, императоре Цзайтяне). С 1898 года в результате государственного переворота вновь сосредоточила всю власть в своих руках.

• Величайшая неудача – на редкость сумбурный и безумный период ее правления.

Характер правительницы был таков, что фрейлины и слуги дрожали от страха при каждом случае проявления ее неудовольствия. Цыси не зря говорила: «Кто хоть раз испортит мне настроение, тому я его испорчу на всю жизнь». Мстительность ее не знала границ, как и страх перед покушением. К императорской постели была проведена слуховая труба, позволявшая слушать любой звук более чем на 100 шагов.

Система многоступенчатого контроля и слежки, во главе которой стояла сама вдовствующая императрица, охватывала весь дворец. За молодыми служанками наблюдали старые. За старыми – евнухи. За ними в свою очередь фрейлины и т. д. Сами фрейлины могли попасть в свои покои, только пройдя мимо веранды Цыси.

Правительница Цинской империи была очень высокого мнения о собственных способностях и заслугах. И это несмотря на свой гневный и развратный нрав. Количество ее любовников не поддается счету. Цыси была безоговорочно уверена, что является самой умной из женщин, когда-либо живших на свете. Услужливые сановники называли ее Почтенным Буддой.

Цыси также считала себя высшим авторитетом во всех искусствах и науках, включая медицину. Когда государыня заболевала, придворные эскулапы писали рецепты лекарств на отдельных листках и коленопреклоненно подавали ей. Она же сама выбирала из них «наилучшие».

Императрица обожала льстивые разговоры о ее красоте и человеческом обаянии. Придворные хитрецы таким образом делали головокружительную карьеру.

Правда, нужно заметить, государыня действительно казалась моложе своих лет. В пятьдесят ей нельзя было дать и тридцати, а в семьдесят она выглядела сорокалетней.

Главным источниками состояния Цыси являлись подарки вороватых чиновников – министров, губернаторов… Только начальник Шанхайской области посылал ей каждый год по 100 тысяч лянов (огромные деньги в пересчете на нынешние!) на «пудру и румяна». Императрице дарили расшитые ткани, каллиграфические надписи, огромные картины, заграничные безделушки. Более же всего Цыси почему-то ценила часы и люстры. Поднесенные ей однажды четыре мешка крупного жемчуга нисколько не поразили ее воображение. Драгоценностей у нее и так – горы.

Несмотря на бессчетные богатства, государыня, по свидетельству летописцев, в еде была на редкость сдержанна. Хотя ее ежедневное меню состояло из сотни блюд, она выбирала лишь рыбу, утку и цыпленка. Еще каждый день для сохранения молодости Цыси выпивала литровую кружку женского молока.

Для души императрица любила каллиграфически выводить иероглифы и рисовать. Европейского искусства не признавала и имела о нем представления дикие. Так, Цыси не ведала, что европейские танцы происходят под музыку. Считала, будто они представляют из себя бессмысленные и зверообразные прыжки мужчин и женщин. Правда, в конце жизни, оценив силу некитайской цивилизации, она стала интересоваться ее новинками и однажды даже попробовала кататься на трехколесном велосипеде.

Вопреки сказочному богатству и ничем не ограниченной власти, Цыси постоянно жаловалась на одиночество и тоску.

И для таких жалоб имелись серьезные основания.

Цыси опрометчиво была уверена, что китайское мироустройство – высшее проявление горнего духа. А страну окружают лишь дикие и злобные варвары.

Поначалу ничто не опровергало этого архаичного и даже безумного взгляда. Именно в эпоху Цыси богатство цинского двора более всего поражало чужестранцев. Они с упоением описывали тысячи парадных платьев вдовствующей императрицы, изысканные блюда придворных пиршеств, одежду, утварь, усыпанные бриллиантами. Еще бы! Государыню обслуживали полторы тысячи горничных, портных, ювелиров, сапожников, парикмахеров…

Единственное, что, по мнению Цыси, надобно было стране для полного благоденствия, а двору для еще большего процветания – это неукоснительная верность традициям, строжайший порядок, спокойствие и неусыпный контроль за народом многомиллионной армии чиновников.