Читать книгу "Алый, как снег - Александр Бушков"

— Отпусти-ка его, — распорядился Сварог. — И присматривай, чтобы опять в лес не кинулся… Пусть лучше сидит, так спокойнее. Эй, ты! Ты меня понимаешь?

Пленник, усевшись на землю и уронив руки меж колен, уставился на него так, что стало ясно: понимает. Таращится с явной неприязнью — как всякий на его месте. Вряд ли старше тридцати, волосы и короткая бородка взлохмачены, но не выглядят давно нестрижеными — похоже, совсем недавно покинул места, где есть цирюльники…

— Понимаю, что тут непонятного… — проворчал пленник.

Он на непривычный манер глотал иные согласные, но язык был тот же самый.

— Вы откуда такие?

— Если совсем просто, то — не отсюда, — ответил Сварог.

— Это я и сам вижу…

Сварог кое-что сопоставил и спросил:

— Это не за тобой ли гнались? Целая орава на конях и в кольчугах, с собачками?

Пленник закусил губу и промолчал.

— За тобой… — уверенно сказал Сварог. — Беглый, значит… А что натворил, если не тайна? Разбойничал? С другой стороны, разбойник давно смастерил бы к мечу какие-никакие ножны… Ну, что молчишь? Мы к здешним делам никакого отношения не имеем, у нас свои дела. А вот узнать побольше о том, что здесь творится и как вы тут живете, хотелось бы. Так что не молчи. Мы — люди ко многому привычные и разговорить тебя сумеем быстро и без всякой доброты… Без всякой… — жестко повторил он. — Уяснил?

— Еще и вы на мою голову…

— Да пойми ты, — сказал Сварог. — Ты нам не нужен. Узнать бы о том, о сем — и можем расходиться. И меч отдадим, зачем он нам, своих девать некуда… Ну, поговорим по-хорошему, пока не началось по-плохому?

— Поговорим…

— Вот и ладненько, — сказал Сварог. — Только на ходу. Нам здесь тоже не следует рассиживаться.

— Что, и вас ловят?

— Вроде бы пока нет, — сказал Сварог. — Но могут и начать… — и повернулся к своим: — Быстрым шагом в лес! Мара, идешь следом и приглядываешь за нашим новым знакомым, чтобы не задал стрекача. — Кивнул пленному: — Пошли. Вряд ли тебе самому хочется тут торчать, как таракану на столе…

Он усмехнулся — пленник вскочил и, когда все тронулись, зашагал рядом со Сварогом. Шаровары и куртка навыпуск из темно-зеленого сукна, со шнуровкой вместо пуговиц, добротные кожаные сапоги. Не из благородных, конечно, но все же не в домотканине и не в грубых крестьянских башмаках — а вот в здешнем городке многие так одеты, в отличие от крестьян. Шмели немало засняли…

— Как зовут?

— Томир…

— Чем на жизнь зарабатываешь?

— Оружейник. По щитам.

— Из города?

— Ну…

— Значит, не разбойник?

— И близко нет…

Он нисколечко не врал.

— Ну, а чего же в бега пустился? — сказал Сварог. — Налоги недоплатил? Соседа по пьянке пристукнул? Или еще что-то утворил?

— Ничего я не творил. Совсем…

И снова не врал, обормот, ни капельки.

— Запомни на будущее, Томир, — сказал Сварог. — Я умею безошибочно определять, когда мне врут, а когда говорят правду. Ты пока что ни разу не соврал. Давай и дальше в том же духе. Значит, ничего не натворил…

— Маг, что ли?

— Не совсем, — сказал Сварог. — Так, умею кое-что, но не настолько полон самомнения, чтобы именовать себя магом… Значит, здесь есть маги?

— Парочка у господина графа… Ну, и по деревням кое-что знают… Вы кто?

— Об этом потом, — сказал Сварог. — Так что случилось?

— Прилетели слуги Господина Алых Снегов. Как всегда, раз в две недели. Чтобы тянули жребий. Обычно они летают по деревням, но порой и в город заявляются…

— А Господин Алых Снегов живет в замке, вон в той стороне? Той самой, куда мы идем? Как раз посреди алых снегов?

— Ну да. Там вроде бы есть замок, хоть никто его и не видел. А говорите, ничего здесь не знаете…

— Я же не сказал, что совсем ничего, — добавил Сварог. — Значит, господин граф… Как я понимаю, это его замок посреди городка, и он тут полный хозяин?

— Холуй он в бархате, а не хозяин, — зло бросил Томир. — Настоящий хозяин здесь — Господин Алых Снегов. С начала времен. Никто его не видел, но он там живет…

— Прилетали, говоришь? — спросил Сварог. — На этаких дощатых корабликах с мачтами без парусов?

— Ну…

— Давай теперь подробнее, что за слуги, что за жребий…

Томир заговорил — порой захлебываясь словами, зло, даже зубами поскрипывая. Сварог догадался правильно — корабли оказались летучими. Те, кто прилетал на них, ничем не отличались от людей — разве что одеждой. Сами они оружия не носили, но на подмогу им моментально выезжала дружина графа.

Эти летуны, если называть вещи своими именами с незапамятных времен прилетали раз в две недели, чтобы брать дань живыми людьми. Всякий раз уводили с собой несколько человек, причем не хватали кого попало. В каждой деревне стояла бочка, а то и две-три в тех, что покрупнее — а в городе целых десять. В обычное время они были наглухо закрыты и круглосуточно охранялись графскими дружинниками. Когда прилетали… эти, бочки открывали. К ним сгоняли народ (за исключением, понятно, графской семьи, его дружинников, слуг, придворных и их семейств) — народ обоего пола, от четырнадцатилетних до старых, способных ходить. Выстраивали в длиннющие очереди, и люди доставали из бочек деревянные шарики — обычные некрашеные, но среди них было несколько черных. Тех, кто вытянул черный, тут же связывали и бросали на корабли. Никто никогда не слышал, чтобы кто-то из увезенных возвращался.

— Интересно, к чему такие сложности? — вслух подумал Сварог. — Можно было хватать первых попавшихся, коли уж ваш настоящий хозяин всесилен…

Томир горько усмехнулся:

— Давным-давно, в те самые незапамятные времена объявлено: Господин Алых Снегов суров, но справедлив. Произвола не чинит. В услужение к себе берет тех, кто сам вытянул жребий… Только никто не верит, что это — в услужение. Зачем ему столько слуг да каждые две недели новые и новые? Шепчутся, что он — людоед. О многом шепчутся, но никто толком не знает…

Сварог подумал, что дело тут отнюдь не в справедливости. Просто-напросто при такой системе гораздо труднее поднять людей на серьезный мятеж. Такова уж человеческая натура: каждый считает, что несчастливый жребий выпадет другому. А хватай они кого попало, еще неизвестно, как обернулось бы…

Три дня назад, когда эти прилетели в очередной раз, все повторилось, как обычно. Сам Томир жребия не тянул, как и кое-какие другие мастера, но на членов их семей такая льгота не распространялась. Черный шарик вытащила его жена… И тихого оружейника прорвало: отведя трехлетнего сынишку к бабке, он подстерег в переулке одинокого дружинника, двинул по голове колом, выдернул из ножен меч, вскочил на коня и ринулся прочь из города. Рассчитывал пробраться в «Закатную Чащобу» — судя по его описаниям, те самые дремучие леса в верхней правой четвертушке прямоугольника. Там издавна обитали не такие уж многочисленные, но упертые беглецы, подавшиеся в леса кто по той же причине, что и Томир, кто по другим, не менее серьезным. Жили в искусно замаскированных землянках, кормились охотой. Кто-то просто отсиживался всю оставшуюся жизнь, а кто и нападал порой на графских людей, чтобы мстить, мстить и мстить. На них нередко устраивали облавы графские дружинники с собаками, но, как и следовало ожидать, борьба с незапамятных времен шла с переменным успехом: порой охота возвращалась с пленными (которым лучше бы умереть еще в лесу), а порой из леса не возвращались дружинники.