Читать книгу "Киллер с пропеллером на мотороллере - Алексей Тарновицкий"

— И это все? — разочарованно спросила я. — Подобная мразь заслуживала более содержательной смерти.

— Да нет, там действительно есть что рассказать, — усмехнулся Новоявленский. — Мне доложили, что, падая, он разбил стекло душевой кабинки и налетел прямиком на торчащие вверх острые обломки. Беднягу накололо, как кусок мяса на шампуры. Он оставался в сознании довольно долго, но, представь, никого не случилось рядом, чтобы помочь. Так и истек кровью… — Он помолчал и добавил: — Что и говорить, Саша, нельзя отказать твоей нечистой силе в изобретательности.

Что верно, то верно. Проповедницу изуверской секты в Киришах я убила прямо во время молитвенного собрания. Арестовывать эту пожилую тетушку с безумным взглядом и зажигательными речами было совершенно противопоказано: любые санкции против нее привели бы к массовому самоубийству членов секты. Меня нарядили в бесформенное драповое пальто с цигейковым воротником, повязали серый платок и дополнили картину валенками в галошах — примерно так было одето большинство посетительниц собрания, на котором проповедница рассчитывала мобилизовать новых адептов. Я так и не поняла, чему они там молились, в этом здании заброшенного склада, — дьяволу или сатане, но явно чему-то очень недоброму: ведь вряд ли доброе божество станет требовать, чтобы ему приносили в жертву бродячего пса, которого угораздило родиться на свет с черной шерстью. Зарезав невинную псину, тетка принялась толкать речь, то и дело призывая в свидетели своего чертячьего господина и кляня «лживого Бога Саваофа».

— Лживый Бог Саваоф — выдумка попов и евреев! — кричала она. — И я докажу это вам, дети мои! Я докажу это прямо сейчас!

Проповедница воздела вверх кулаки и возопила:

— Слушай меня, Бог Саваоф! Если ты существуешь, то выходи и сразись со мной и моим господином! Если есть хотя бы одно слово неправды в моих устах, пускай поразит меня на месте твоя якобы всесильная рука!

Толпа замерла в ожидании, глядя вверх, откуда, по идее, должна была появиться «якобы всесильная рука». Посмотрела и я — в смутной надежде, что кто-то сделает за меня мою работу. К сожалению, всесильная рука почему-то медлила, так что действовать снова пришлось мне. Я успела пробормотать свое «Сдохни!» как раз вовремя, когда проповедница уже разинула рот, дабы провозгласить свою блестящую победу.

— Вы видели… — начала было она, но осеклась.

Объятые благоговейным ужасом люди, не в силах двинуться с мест, смотрели, как тетка пошатнулась, схватилась за сердце и рухнула замертво. Острый инфаркт миокарда, смерть, мгновенная, как удар молнии небесной. Говорят, что были когда-то какие-то философы, которые ставили перед собой задачу продемонстрировать интересующимся доказательства существования Бога. Не думаю, что результат их усилий выглядел убедительней, чем то, чего удалось добиться мне в заброшенном киришском складе. Вряд ли кто-то из присутствовавших там позволил себе в будущем хоть раз усомниться в наличии «лживого Бога Саваофа»…

К несчастью, этого представления не видел начальник одного из отделений питерской железнодорожной милиции — иначе он задумался бы о спасении собственной души куда раньше, чем его вынудила это сделать я. Да-да, судьба снова столкнула меня с ментами. Этот предприимчивый майор занимался тем, что собирал на своем вокзале бомжей и продавал их за наличные в Узбекистан, местным хлопковым баям. Услуга включала доставку. Натуральная работорговля — по двадцать — тридцать человек ежемесячно. Новоявленский утверждал, что редко кому из них удавалось протянуть больше года — умирали от непосильной работы, голода и побоев.

Я разобралась с майором, когда он, закончив проверять очередную партию товара, возвращался в свой кабинет через сортировочные пути. Крайне редкий несчастный случай: тормозной башмак, вылетевший из-под колеса товарного вагона, превратил бравую грудь мента-работорговца в одно сплошное кровавое месиво. Наблюдая за происходящим издали, с высоты пешеходного мостика, я так и не узнала, почувствовал ли майор боль, успел ли понять, что издыхает. Хотелось бы верить, что да, успел.

Были и другие случаи «повторения пройденного»: так, одной из целей оказался некий секретарь обкома, папаша сексуально озабоченного малолетки, случайно попавшего на линию огня во время неудачного покушения на Раису. Честно говоря, уже услышанного мною от сына было бы вполне достаточно для того, чтобы понять человеческую суть этого любителя поохотиться на уток и на молоденьких девушек. Вождь народов утверждал, что сын за отца не отвечает, но ничего не говорил по поводу обратной ответственности.

Выяснилось, что помимо охоты секретарь обожал зимнюю рыбалку — от чего, собственно, и пострадал, свалившись в сильном подпитии в прорубь на глазах у всей своей свиты. Он не сразу пошел на дно — тем не менее все попытки вытащить утопающего оказались тщетными. Вот ведь какая досада.

Зима, между тем, набирала силу. Подошел к концу год, а с ним и мой ускоренный курс. Теперь я выезжала только на задания — иногда они требовали два-три часа, иногда два-три дня. Полковник как-то незаметно вырос в звании — я узнала об этом совершенно случайно, когда один из шоферов обратился к нему по-новому: «Товарищ генерал». Как видно, мои профессиональные успехи весьма благотворно отражались на личной карьере Новоявленского. Что ж, на здоровье: наш полугодовой договор заканчивался в апреле, и в моих интересах было завершить его к взаимному удовлетворению обеих сторон. Тем более что с течением времени работы становилось все меньше и меньше. Новоявленский объяснял это тем, что я довольно быстро управилась с пакетом заказов, который копился годами. Как-то он заметил, что мы вот-вот вычистим из труднодостижимых углов всю многолетнюю нечисть.

— И тогда, Саша, можно будет перейти на принципиально иной режим общения, — добавил полковник. — Скажем, один раз в квартал или даже реже, чтоб не слишком тебя беспокоить…

— Секундочку! — запротестовала я. — Мы договаривались всего на полгода!

— С опцией на продление, — напомнил он.

— Но я не хочу ничего продлевать!

— Ой ли? — полковник с сомнением покачал головой. — Тебе слишком нравится то, чем мы с тобой занимаемся. Я не верю, что тебя устроит жизнь скромной домохозяйки.

— Устроит, еще как устроит!

Новоявленский пожал плечами и перевел разговор на другую тему. Конечно, он не собирался отпускать меня на все четыре стороны — кто же добровольно расстанется с таким ценным ресурсом? Я уже добыла ему генеральское звание — и один только черт знает, на какие карьерные вершины намеревался вскарабкаться в итоге мой седовласый партнер. Но проблема и в самом деле заключалась не только в его нежелании дать мне свободу. Мне действительно нравилась эта работа. Нравилась постоянная смена масок, нравилось ощущение силы, ощущение власти, даже владычества.

Я была владыкой жизни. Я держала ее на ладони, я разглядывала ее почти сладострастно — дышащую, потеющую, ржущую, жрущую, уверенную в своем праве и своей безнаказанности. Охотники до беззащитного человеческого мяса, рыболовы мутных прудов, насильники и убийцы, лжецы и душегубы — они не шли, а ступали, не шагали, а шествовали. В их заплывших самодовольством гляделках светилась радость гарантированного обладания, счастье полной неуязвимости, почти бессмертия. Они ощущали себя мощными китами, огромными саблезубыми хищниками подлунного мира.