Читать книгу "Бюро Вечных Услуг - Иван Быков"

Нина: Нет.

Лариса: Вот видите. Значит, нужно вспомнить, что основа женщины – самоотречение. Ее бог – мужчина. А у них, мужчин, свои боги. Нам их не понять. Пойду, гляну, как у них дела.

48

Кир и Лариса встретились в дверях. Немного постояли на крыльце. Потом Кир скрылся в доме – отправился заряжать позитивом Нину, а Лариса достала длинную, очень тонкую цветную сигарету и подошла к мангалу, где Нестор уже томил шашлык, доводя его до готовности.

– Привет, Нестор, – сказала она.

– Мяу, – сказала Ка-Цэ.

Нестор, не оборачиваясь, уже понял, кто с ним разговаривает.

– Привет, – сказал Нестор в угли, щуря глаза от дыма. В одной руке, защищенной асбестовой перчаткой, он держал «кочергу», в другой – почти полный бокал «Саперави». Вкус красного вина, смешанный с ароматным вишневым дымом, составляли настоящий букет жизни. Да и близость моря – с одной стороны и степи – с другой делали воздух вязким и целящим, превращая букет в изысканную икебану.

– Ищешь убежища у бога «Диониса»? – спросила Справедливость, сделала долгую затяжку, а затем добавила в букет ноту Амстердама. В семье Нестора никто не курил, сам он бросил уже давно, к женщинам с сигаретами относился, прямо скажем, без особого одобрения. Но Лариса смотрелась гармонично. Да и не только смотрелась – вся она была какой-то ладной, целостной, почти совершенной.

– Мне не нужно убежище, – не задумываясь, ответил Нестор. – Оно здесь, в доме. Да и Кир со мной. Зачем убежище?

– Каждому нужно убежище, – не согласилась Лариса. – Даже Драконы, пусть они сами – убежище для других, но тоже не могут без своей пещеры. Например, пещера Волха была в бокале с коньяком. Он находил убежище у того же древнего бога Диониса. В этом нет ничего постыдного, в этом есть только должное и необходимое. Тебе сегодня ночью предстоит долгий путь, – предупредила Лариса-Справедливость.

– Сегодня? – почти расстроился Нестор. – Я же с ним только познакомился. У нас с Индриным взаимодействия может и не получиться. Мы слишком мало знаем друг о друге.

– Вот и узнаете больше, – невозмутимо заверила Справедливость. – Во сне.

– Да и тебя сегодня не было, – пожурил Нестор. – Тоже мне – напарница. В самый ответственный момент оставила одного.

– Каждый из нас остается один в самый ответственный момент. Если с тобой еще кто-то, значит, момент не такой уж и ответственный, – улыбнулась Лариса. – Если взаимодействия не выйдет, повторим следующей ночью. И снова, и снова. Но ждать больше нет возможности. Нет времени на более тесное знакомство в бодрствовании. А то наш Герман уже перестал быть застенчивым, и скоро окольцует свою Доротею «с доблестью мужа».

Нестор, наконец, обернулся и встретился с Ларисой взглядом. Те же искры, тот же свет.

– Какая Доротея? – спросил он.

– Не читал поэму Гете? «Герман и Доротея»? – удивилась Лариса.

– Я же историк, – напомнил Нестор. – Это по легенде я филолог, и то, «всего лишь школьный словесник».

– Не всего лишь, – Лариса сказала строго, назидательно. – Велика их роль, школьных словесников. Будущее строим их уменьями. Не справятся – всей Взвеси осесть илом. А поэму Гете – так, просто думала, что читал, готовясь к урокам по Великой французской революции. В общем, так сказать, культурном пласте. – И Лариса продекламировала отрывок:

Тем неразрывней да будет теперь при смятенье всеобщем

Наш, Доротея, союз! И верно и крепко мы будем

Друг за друга держаться, добро отстаивать наше.

Тот, кто во дни потрясений и сам колеблется духом,

Множит и множит зло, растекаться ему помогая.

Тот же, кто духом незыблем, тот собственный мир созидает.

Лариса сделала последнюю затяжку и выкинула всего только наполовину выкуренную сигарету в угли мангала. Нестор уже вдохнул, чтобы поставить Ларисе на вид такое кощунственное отношение к шашлыку и к труду повара, но передумал.

– Вот в том-то и вопрос, Нестор, – Лариса глянула куда-то вдаль, поверх забора, на закатные облака, – кому нужно держаться друг за друга, какое добро отстаивать и кто будет созидать собственный мир при этом всеобщем смятении.

– Я даже не знаю, о чем вести речь, – Нестору были уже утомительны все эти блуждания вокруг да около, ему нужен был конкретный инструктаж. – Понимаю, что модель взаимодействия создадут техники Седьмого дна. Но сам концепт? Кое-что я уже знаю. А в чем роль Индрина? Что там, на оси мироздания, должна прокрутить его диссертация, названия которой я никак не могу запомнить?

– «Адаптивные стратегии корреляции и ретрансляции обобщенных семантических полей», – почти мечтательно произнесла Лариса-Справедливость. – Что ж тут непонятного?

– Все тут непонятное, – честно признался Нестор. – Думаю, школьный филолог тоже сел бы в лужу. Докторская – это не диплом бакалавра.

Лариса присела и погладила кошку.

– Помнишь, ты читал о Вавилонском столпотворении?

– Помню, – кивнул Нестор. – Еще с Соней.

– Это тема твоего концепта. А теперь рема…

– Прошу прощения, – Нестор решил сразу бороться с непонятными терминами. – Требую пролить свет: тема, рема.

– Хорошо, – согласилась Лариса. – В любом высказывании есть несколько компонентов. В первую очередь, это тема – исходная составляющая, опора дальнейшей передачи информации, тот блок, от которого можно оттолкнуться. Пока все понятно?

– Абсолютно, – кивнул Нестор.

– Далее необходимы некие элементы перехода. Они связывают тему, фундамент, с дальнейшей надстройкой – ремой. В предложении в роли таких элементов перехода, как правило, выступают связующие глаголы. Таким глаголом будешь ты, Нестор. Ты свяжешь то, что уже есть в голове Индрина, в его понятийном аппарате, в его мировоззренческом концепте, с тем, чего в нем пока нет и не может быть.

– Потому что он филолог, – догадался Нестор.

– Именно потому, что он филолог, – одобрила догадку Лариса-Справедливость. – Он имеет прекрасные способности к обобщению, но материал, который ты должен включить в машину его анализа, лежит за пределами привычной для него филологии, за линией разграничения между тем, что он считает лишним, и тем, что он принимает как необходимое для анализа. Он еще не Дракон, Нестор. Он не видит всю систему целиком. И в этом спасение Взвеси – он еще вправе, он еще на том уровне, когда ощущает необходимость воздействий и преобразований.

Нестор взглянул на мангал. Угли почти погасли, мясо нужно было снимать, чтобы не пересушить. Он сгреб «кочергой» угли, сгоревшие почти в золу, но еще дававшие тепло, в одну сторону мангала, а шампуры с кусочками мяса и кольцами лука сложил горкой с другой стороны – так мясо не остынет и не пересушится. «А вот для скумбрии придется подкинуть уголь из бумажного пакета, – подумал Нестор. – Этого жара явно не хватит». Потом глянул на Ларису и сказал: