Читать книгу "Политические убийства. Жертвы и заказчики - Виктор Кожемяко"

И вот именно в этот момент…

Больно говорить с самыми близкими ему людьми – с женой, дочерью, внуком. Тяжело находиться в стенах, где все наполнено свежим горем и все напоминает об ушедшем хозяине. Книга, которую он совсем недавно читал. Недавние газеты, где много его внимательных подчеркиваний. С особым каким-то чувством мысленно отмечаю, что это газеты, в которых и я печатаюсь.

– Он был коммунистом, – говорят мне. – С 1948 года и до конца. Не принимал эту власть. Так рад был, что вернулась музыка советского гимна! Успел все-таки услышать под Новый год…

А впервые, думаю я, услышал он эту музыку семнадцатилетним – в том самом 1944-м, когда из родной воронежской деревни уходил в Советскую Армию. Я видел фотографию в семейном альбоме: совсем юный солдатик с другом на фоне какой-то сопки. Опоздал с немцами повоевать, но с японцами – получилось. И не где-нибудь, а в разведке!

Фотографии – это отраженная жизнь. Вот он уже лейтенант, майор, полковник. Вот с женой на Красной площади. Вот рядом с Константином Симоновым, а вот со знаменитым советским министром атомной промышленности Ефимом Славским. Ведь после артиллерии он много лет прослужил в военно-строительных войсках – создавал ракетно-ядерный щит Отчизны.

Эти снимки сделаны в закрытом тогда забайкальском городе Краснокаменске, а эти – в казахстанском Степногорске, в Усть-Каменогорске… Места его службы определялись задачами, которые ставила Родина. И он вместе с товарищами эти задачи достойно решал!

Звали его Ледовской Александр Андреевич. А погиб как жертва необъявленной войны, которую определенные силы в нашей стране продолжают вести против народа.

Поклонимся памяти советского офицера.

Да, красивая, достойная жизнь оборвалась в результате трагического случая. Но случаен ли он? Кто виноват? Есть ли гарантия, что это же не произойдет с другими людьми?

По телевидению было сказано, что семидесятитрехлетний подполковник Ледовских, ветеран войны, находился в реанимационном отделении, где жизнь больного поддерживалась с помощью специальной аппаратуры. После того, как она оказалась выключенной, наступила смерть.

Очень коротко случившееся прокомментировал с телеэкрана представитель РАО «ЕЭС России». Резанула фраза, что отключения плановые и они будут продолжаться. Наверное, действительно будут, однако на фоне человеческой смерти и содержание этого заявления, и подчеркнуто твердый, вызывающе решительный тон прозвучали чудовищным диссонансом. Что же, выходит, пусть и еще умирают сколько угодно, а отключения все равно это не остановит? Нынче, конечно, время цинизма, но тут уж совсем нечто запредельное.

Хотя опять-таки – разве впервые? Разве не то же самое слышали мы по поводу замерзающего Приморья и сибирских городов? Да и смерть такая не первая. Вспомните хотя бы малыша во владивостокском роддоме, трех скончавшихся в больнице Прокопьевска. Уже забылось, названы ли были тогда по телевидению фамилии этих троих, а новорожденный скорее всего и имя-то получить не успел.

В данном случае фамилию умершего исказили. Не Ледовских он, правильно – Ледовской. И не подполковник, а полковник. Вот до чего равнодушным становится отношение даже к уходу из жизни! Привыкают к смерти как к обыденности, уже зачастую не всматриваясь в личность и конкретную судьбу.

Но нельзя привыкать. Потому я и поехал в Тамбов – на следующий день после сообщения о трагедии. Чтобы конкретнее представить и по возможности лучше понять, каким же образом происходит то, что в определенном смысле стало черным знамением нынешнего времени.

Разговоры в автобусе и в городской Думе

Потрясла эта смерть город Тамбов? Не сказал бы. Ни скорбных демонстраций, ни гневных митингов. Рассказывали, правда, что был пикет возле городской Думы: члены Союза советских офицеров и Движения в защиту армии вышли с протестом против чубайсовской вакханалии, несущей людям гибель.

Конечно, о случившемся говорят. И наиболее типичный настрой я понял уже по дороге с вокзала в центр. Несколько пассажиров автобуса рядом со мной обсуждали именно эту тему.

– Вы слышали вчера по телевизору, что Чубайс прислал телеграмму нашему губернатору?

– О чем?

– Дескать, виновные должны быть наказаны.

– А сам он не виновный?

– Стрелочников ищут. Как всегда. Какого-нибудь стрелочника и накажут в конце концов. Чубайса, что ли? Не дождемся.

– Да, Чубайс будет жировать. Ему все нипочем!

А накануне состоялось расширенное заседание президиума городской Думы, о котором подробно рассказал мне Виктор Николаевич Ершов – депутат, зам. председателя комиссии по развитию городского хозяйства.

И без этого ЧП собирались заслушать руководителей местных энергосистем о постоянном отключении электроэнергии. Оно приняло в городе характер настоящего бедствия! Каждый день, по два часа и более, в разное время. Утверждается в мэрии график, согласуемый с энергетиками, пытаются о предполагаемых отключениях жителей заранее извещать. Но, как говорится, гладко было на бумаге. Планы то и дело смешиваются ведомством Чубайса, а люди успевают узнать об изменениях далеко не всегда. Ничего хорошего, конечно, если вас систематически лишают света, пусть даже предупреждая об этом. Ну а если неожиданно, без предупреждения, то и совсем беда.

Смерть человека резко обострила намеченное раньше обсуждение в городской Думе.

Однако каков результат страстных дебатов? Подготовить обращение к президенту страны и правительству – о недопустимости отключения жизнеобеспечивающих объектов и жилья от снабжения электроэнергией…

Отключение было внезапным.

Но ведь человек погиб!

Как такое могло произойти и есть ли уверенность, что не повторится снова, еще и еще? Здесь ли, там ли, где угодно в большой стране.

Начальник Тамбовского гарнизонного госпиталя А. Миронов сказал мне, что без разрешения пресс-службы Московского военного округа интервью дать не может. Что ж, понимаю, армейская дисциплина. Но есть запись его объяснения на том же президиуме гордумы. Есть его обращение к мэру города А. Ильину, датированное роковым 15 января. О событиях этого дня. И картина вырисовывается следующая.

В 10 часов 20 минут в госпитале внезапно, без всякого предупреждения было отключено электричество. Жизнь сразу замерла. Остановилась вся действующая лечебно-диагностическая техника. Нетрудно представить, что это значит нынче в условиях любой больницы, но здесь особенная опасность возникла в реанимационном отделении, где медики как раз в это время боролись за жизнь полковника А. Ледовского. Ведь дыхательная и диагностическая аппаратура, с помощью которой проводились реанимационные мероприятия, мгновенно вышла из строя!

У врачей одна мысль: избежать самого худшего. Ясно, электричество почему-то выключено, и начинаются лихорадочные звонки из госпиталя в «Тамбовэнерго». Ответы на разных уровнях невнятные и противоречивые, но основной ужас в том, что нет конкретной реакции – свет не дают.