Читать книгу "КГБ. Последний аргумент - Игорь Атаманенко"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«АСТОР» обрабатывал доставленный материал в своём боннском фотоателье для вывоза его в Вену, а дальше добытая информация попадала к генералу Вольфу и председателю Андропову. Когда же «ХЕЛЬГУ» на три месяца послали в западногерманское посольство в Вашингтоне, ГУР и КГБ получили беспрецедентную возможность быть в курсе германоамериканских отношений на высшем уровне.
Но однажды ночью Леонора призналась мужу, что испытывает сильнейшие угрызения совести от одной только мысли, что ей приходится злоупотреблять доверием коллег. А для неё, добропорядочной католички, любое насилие над нравственностью, как и ложь, — это большой грех.
«Хорошо, что она назвала это злоупотреблением, а ведь могла выразиться и жёстче, употребив слово предательство!» — подумал «АСТОР» и немедленно связался с Центром, испрашивая совета.
Ответ не заставил себя ждать, и вскоре «АСТОР» и «ХЕЛЬГА», согласно разработанному в ГУР плану, выехали в Вену и уже по традиции посетили собор святого Стефана. Там в обусловленное время они «случайно» встретили священника, который «невзначай» предложил им исповедаться.
Первой к исповеди, как и планировали в ГУР, священник призвал Леонору. Из исповедальни она вышла с просветленным лицом. Увидев мужа, она бросилась в его объятия и радостно воскликнула: «Как хорошо, Фриц, что ты у меня есть!»
Когда «АСТОР» оказался глаза-в-глаза со священником, тот успокоил его, заверив, что «ХЕЛЬГА» проблем ни Центру, ни ему не создаст. Но лишь при одном условии: исповедоваться ей необходимо регулярно и, разумеется, только у него.
С тех пор и до самого своего исчезновения КГБ и ГУР имели в своём распоряжении агентов-священников, которые при необходимости могли оказать психологическую помощь верующим агентам, стоящим на распутье. Но это уже совсем другая история...
Когда глубокой ночью у входной двери раздался звонок, Леонора не сразу поняла, в чём дело, — у Фрица свои ключи, а гостей они дома никогда не принимали.
Вторгшиеся в квартиру двое сотрудников Федерального бюро по охране конституции — две дюжины других окружили дом и перекрыли черный ход, — предъявив свои удостоверения, поинтересовались, дома ли её муж.
Застигнутая врасплох Леонора, пытаясь взять себя в руки, срывающимся от волнения голосом выдавила из себя:
«Нет, он в деловой поездке, в Вене...»
Сотрудники переглянулись и понимающе заулыбались: где же ещё может находиться шпион? Конечно, в Вене — в шпионской столице Западной Европы!
«Как часто ваш муж ездит в Вену?»
«По мере необходимости».
«Вы часто составляете ему компанию?»
«Никогда!»
«Хорошо, фрау Кранц, собирайтесь, вам придется проехать с нами».
Леонора, ещё не понимая, что обречена, нахмурив брови, строго сказала:
«Не забывайте, что мне завтра с утра нужно быть на работе...»
«Не беспокойтесь, фрау Кранц, вопрос с вашим руководством уже улажен, оно в курсе, что на работе вас не будет...»
Женщина недоуменно вскинула брови и невпопад сказала:
«А как же мой попугай? Он же умрет с голоду. Я возьму его с собой!»
Контрразведчики переглянулись. Они явно не ожидали такого оборота.
«Нет-нет, фрау Кранц, возьмите только туалетные принадлежности. .. Все просьбы потом... к следователю, который будет вести ваше дело. Вам доставят всё необходимое, разумеется, в пределах дозволенного, но... после обыска».
Сотрудник подчеркнуто любезно предъявил ордер на арест и обыск...
Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета возник межведомственный курьер.
— Герр Крейцель, это для вас! — на стол перед следователем лёг листок, вырванный из школьной тетради, с двух сторон исписанный бисерными буковками.
— Что это?
— Шеф сказал, что вы разберетесь сами... Распишитесь в получении!
— Спасибо... — следователь поставил закорючку в журнале.
Из первой фразы-обращения к получателю стало ясно: писала Леонора Кранц.
«Судя по тому, что текст исполнен разными почерками, — Крейцель с профессиональной дотошностью стал изучать записку, — можно сделать вывод, что послание составлено не в один присест, а в разное время. Следовательно, и самоубийство совершено не под влиянием импульса и мимолетного душевного смятения, а после долгих размышлений... Стоп! А как у женщины оказалась шариковая ручка? Это же категорически запрещено!»
...В 1975 году по указанию министра внутренних дел заключенным запретили иметь перьевые и шариковые ручки. Тому причиной был инцидент с арестантом-наркоманом, которого подозревали в подготовке покушения на канцлера Гельмута Шмидта и потому поместили в отсек для государственных преступников.
Перед заключением в камеру у него изъяли, как того требовала инструкция, колюще-режущие предметы. Через какое-то время следователь заметил, что его подопечный на допросах ведет себя, мягко говоря, неадекватно, а попросту находится в состоянии наркотического опьянения. Как такое могло случиться, если у него отсутствуют и наркотики, и орудия для их применения?!
Подследственному сменили одежду и постельное бельё, а в камере провели тщательный обыск, даже стены простукивали — ничего! А злодей по-прежнему на допросах появлялся под кайфом...
Видеоаппаратура, которую срочно установили в камере злоумышленника, прояснила картину. Всё было предельно просто: шприцем служила шариковая ручка, вернее, её капроновый резервуар для пасты. С ручкой — понятно. Когда покусителя на жизнь канцлера заключали в камеру, ручку как предмет, не представлявший опасности, оставили. Но наркотик, откуда взялся он?!
А вот откуда.
Каждый вечер, перед отходом ко сну, подследственный начинал кашлять, чем, конечно, привлекал внимание надзирателей. После двух минут надрывного кашля поступала просьба: выдать 3—4 таблетки аспирина. Кто ж откажет? Вслед за этим следовал технологически уникальный процесс изготовления и введения в организм наркотика!
Сначала подследственный жевал таблетки. Через 2—3 минуты обильно сдобренные слюной они превращались в некое подобие суспензии, но на самом деле, — в жижу белого цвета. Её он сцеживал в стакан, а затем малыми порциями ртом вдувал в капроновый резервуар шариковой ручки, заранее освободив его от пасты и от шарика. Всё — наркотик в виде суспензии и орудие — самодельный шприц — готовы к применению! Да, вот ещё. Поршнем шприца служила спичка с намотанной на неё ниткой.
Дальше — картина не для слабонервных. Зубами арестант прокусывал вену на тыльной стороне ладони, вонзал в кровоточащую рану металлический конец капронового резервуара и вводил в вену ту самую жижу из стакана. И так до тех пор, пока на дне стакана не останется ни капли...
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «КГБ. Последний аргумент - Игорь Атаманенко», после закрытия браузера.
