Читать книгу "Плата за страх - Петр Акимов"

Детская энциклопедия, в которой роскошные по качеству иллюстрации сопровождались наложенными на музыку текстами, творила чудеса, помогая девочке развивать мышление. Компьютер ведь не устает и не злится. Он одно и то же готов повторять столько раз, сколько нужно. Но еще больше понравилась Зайке программа для художников. Можно было рисовать, используя полтысячи цветов, делать коллажи из фотографий и даже небольшие мультфильмы.

Сначала Тамара не позволяла дочке одной включать компьютер. Она панически боялась, что та может что-нибудь испортить.

Но со временем убедилась, что Зайка, с трудом говорившая, плохо запоминавшая буквы и цифры, обретя в машине терпеливого друга и наставника, преображается на глазах. Она была готова сутками сидеть в наушниках возле плоского экрана, перебирая ставшими вдруг подвижными пальчиками клавиши и уверенно оперируя «мышкой».

Все взаимосвязано в жизни. Радость, которой прибавилось в ее доме вместе с достатком и компьютером, сопровождалась стабилизацией отношений и на работе. Даже невольно обиженные ею сослуживцы, неохотно привыкавшие к новой — спокойной, но неотвратимой — дисциплине, дулись гораздо меньше.

Подобрела к ней и Колоскова, перестав подозревать Панкратову в соперничестве. Подготовленные референтом сводки раскрывали те резервы, которые она сама упускала в работе с выгодными клиентами. Колоскова надеялась женить на себе Воротникова и, примеривая на себя роль шефини, училась ценить курицу, несущую золотые яйца.

То, что Ирина Павловна, по ее выражению, «вышла на финишную прямую» и что Воротников под ее нажимом вот-вот подаст на развод, она ни от кого не скрывала. Большинство сослуживцев осуждали служебный адюльтер, но все-таки старались дружить с потенциальной хозяйкой.

— Молодец, Ирка! — завидовала секретарша Людмила, когда они с Панкратовой поглощали разогретый в микроволновке обед. — Соображает. Сейчас путных свободных мужиков попросту нет. Все прихвачены. Остались одни пацаны, нищие да пьяницы. Значит, надо искать, кого жены не ценят или плохо стерегут.

— Джунгли какие-то, — не сдержалась Панкратова, обычно избегавшая разговоров на внеслужебные темы.

Она полагала, что, чуть дай волю, последуют вопросы и к ней самой — о муже и о дочери. А ей совершенно не хотелось давать повод для жалости. Предпочитала держаться так, точно у нее дома был сущий рай. Включая любящего заботливого супруга.

— Ага, — джунгли. А как вы хотели? — франтовато закуривая, посматривала на нее свысока Людмила. — Не всем же везет. Но я бы на вашем месте не расслаблялась. Хороший мужик — слишком большая ценность и редкость, чтобы на него полагаться. То, что у них между ног, своевольно. Не уследишь, как одна останешься.

Тамару покоробило, что совсем молоденькая Людмила уверена, что мужик и сам по себе — ценность. А женщина — нет. Только что-то незаметно, чтобы за границей нашими самцами интересовались. Зато жены из России там — нарасхват. Европейцы и американцы специально сюда едут, чтобы жену найти. Но вслух Панкратова сказала:

— Ты как старушка рассуждаешь.

— Нет, как раз как молодая. Которую обошли при дележке. Разве я виновата, что те, кто мне нужен, давно расхватаны? — Люда сурово поджала губы и с ожесточением призналась: — Мне не до жиру. Я, как вы, всю себя в работе гробить не собираюсь. Если богатенький Буратино попадется, я его зубами у кого угодно выдеру. И потом с него глаз не спущу! Смотрите на Ирку: днюет и ночует у нас в приемной. Эта, — Людмила вздохнула с сожалением, — свою добычу из когтей не выпустит.

— Ладно, хватит облизываться. Лучше наведи порядок в базе данных. У тебя там опечаток — немерено.

— Ох и зануда же вы, Тамара Владиславовна! Вам лишь бы, как курочке, по зернышку удачу собирать.

— А тебе что, все и сразу подавай?

— Разумеется. Точно! Все и сразу! Иначе ведь и не бывает. Это только в букварях можно потихоньку, копя, сопя и вкалывая, счастьем запастись. А в жизни оно либо готовенькое, в полном комплекте, с деньгами и кайфом, сваливается. Либо — полный облом.

— Людочка, это скользкая теория, — не удержалась Тамара Владиславовна. — Разве ты в школе не проходила книг, в которых любители заиметь все и сразу, как в рулетке, чаще все и сразу теряют?

— Перестаньте. Нашли чему верить. Когда вы в школе учились, то «Грозу» Островского проходили?

— Да. Помню что-то, — удивилась Панкратова крутому повороту в мыслях своей юной соседки по приемной.

— Вы ж не могли забыть, как в учебнике Катерину из «Грозы» называют?

— Как? A-а, «Луч света в темном царстве»?

— Вот именно. Луч света! А помните, чем этот лучик блеснул? С обрыва сиганула. Вместо того чтобы бросить мужика-засранца. Представляете? Это они нам с детства внушали: самоубийца — луч света?!

— Ты знаешь, я… Мне такое и в голову не приходило, — с невольным уважением удивилась Панкратова.

— Вот-вот. Потому что верили басням. А вы подумайте сами, своей головой. И поймете. Счастье бывает только так: все и — сразу! Его вымаливать и выслуживать бесполезно.

Тамара Владиславовна промолчала. Ей не верилось, что счастье можно урвать.

Она уже давно не считала, что приемлемы только романтические браки. Ее собственное супружество не состоялось, хотя уж пылкости ее тогдашним эмоциям было не занимать. Но, видимо, для создания счастливой семьи одного сердца мало. Наверное, и расчет нужен. Только ведь это же нужно уметь так рассчитать! Наверное, есть, должна быть некая технология поиска и обретения счастья. Но не у колдунов же ее искать. И отождествлять себя с мышеловкой и приманкой в одном лице противно. Но кто она такая, чтобы учить кого-то жить? Кто бы ей самой помог понять ее тайное восхищение мужчиной, который манипулирует людьми и который у нее на глазах обманывает жену, хороводясь с подчиненной.

Даже не пытаясь образумить не по годам циничную секретаршу, Панкратова после этого разговора еще старательнее избегала личных тем. К тому же в Колосковой вновь обострилась ревность. Держась точно вторая жена, она почти не выходила из приемной, щедро свалив свои обязанности на нового сотрудника. Маленький, болезненного вида старичок, которого по объявлению в газете нашла Тамара Владиславовна, терпеливо волок на себе всю юридическую работу «Аметиста».

В конце мая Панкратова увидала в коридоре «Аметиста» выходившую из отдела маркетинга Некрасову. Многодетная мама, бывшая много лет ее соседкой по кабинету в «Снабсбыте», выглядела прекрасно. Она сбросила лишний вес, обзавелась средиземноморским загаром и смотрелась не более чем на 35 лет. Открытая блузка и короткая юбка откровенно подчеркивали все ее прелести. Некрасова казалась преуспевающей, но, схватив Тамару за рукав, долго плакалась на то, что новое начальство ей совсем мало платит. Нина Семеновна так жалобно просила устроить ей встречу с начальником и замолвить словечко, что Тамара Владиславовна не смогла отказать. Соврала, что попробует, а потом ей перезвонит. На самом же деле она даже не пыталась. Слишком дорожила своей репутацией беспристрастного радетеля об эффективности, чтобы рисковать ею ради человека, который как работник — хуже пустого места.