Читать книгу "Большая книга ужасов-32. Дом мертвеца. Ведьма со второго этажа. Банка с привидениями. Чертова миссия - Мария Некрасова"

Безлунной ночью в лесу почти не видно снега. Только белые хлопья на ветках, в самом верху, если поднять голову и смотреть на свет пятачка неба над деревьями. А на земле — не видно. Идешь, слышишь, как снег хрустит, а под ногами — темень.

Хоровод черных скелетов-стволов окружал землянку. Из отдушин сочился робкий свет керосиновой лампы, который едва позволял разглядеть собственные ноги. Мальчишки толкались у этих отдушин, перешептывались и, наверное, думали, что ведут себя достаточно тихо.

— Да это же…

— Иди ты! И Сашка с ним!

— Вот куда он по ночам бегает!

— Ничего себе!

— Чертовщина какая-то…

— Жутковато, ребят… Идемте в лагерь, а?

Если бы посторонний человек, прогуливаясь ночью по лесу, решил заглянуть в землянку, он бы не заметил никакой чертовщины. Мальчик лет двенадцати, самый обыкновенный мальчик, сидел у печки над горкой дров и обрывал бересту. Рядом на низенькой скамейке сидел старик и курил в топку. В топке ждали своего часа дрова, и старик поторапливал:

— Сашка, не спи, замерзнем.

Сашку ребята знали: как не знать, когда живешь с человеком в одном городе, где любая улица — соседняя, потому что не так их и много, улиц-то. Когда не первый год отдыхаешь с ним в одном зимнем лагере, спишь в одной палате, ешь в одной столовой и никакой тебе чертовщины.

Старика… Старика они тоже знали, хотя никто так и не вспомнил, как его зовут. Старик был то ли завхозом при лагере, то ли сторожем. Иногда он бродил после отбоя и заглядывал в окна корпусов. Вожатые не гнали Старика, и только это заставляло ребят думать, что какое-то отношение к лагерю он имеет. Все остальное время Старик жил в землянке, даже в лес редко выходил. Если в лагере или в лесу ему встречался кто-то из ребят, Старик не здоровался и вообще старался сделать вид, что его тут нет. Любые попытки с ним заговорить он игнорировал и, в конце концов, поспешно уходил.

Понятно, почему малышня его боялась. Неразговорчивый одинокий старик, живущий в лесу: что еще нужно детской фантазии? Младшие отряды с упоением рассказывали страшилки о том, сколько народу Старик убил кочергой, сколько закопал в лесу, а сколько скормил волкам. Количество убитых и раненых варьировалось от одного до бесконечности. Особым шиком у младших отрядов считалось, если на кульминации страшилки Старик заглянет в окно.

Ребята постарше, конечно, ничего такого не рассказывали, но Старика все равно сторонились. Во-первых, они еще не забыли золотое детство со всеми его страшилками. А во-вторых, прекрасно, вот как вчера, помнили похороны Старика. В январе, два года назад. Вот вам и чертовщина.

— Колян, пусти… Да ну, это не он!

— Здрасьте, а кто же?!

— Он-он! Я его ни с кем не спутаю. В седьмом отряде еще к нам ночью заглядывал. А у меня кровать была под самым окном!

Ребята говорили уже в полный голос, но в землянке их, похоже, не слышали. Сашка натолкал бересты между поленьями, чиркнул спичкой. Старик спокойно продолжал курить в топку, даже не отодвинулся. Его лицо было так близко к пламени, что если кто-то из мальчишек и сомневался минуту назад, тот старик или не тот, теперь все понял. Старик даже не опалил усов. Живой человек, пусть и маньяк-убийца, так не может.

Сашка по-домашнему хлопотал у печки: поддувало пошире, кастрюлю на плиту… Как будто приехал к дедушке на каникулы.

— Он-то что здесь забыл?! — Макс, подглядывая в отдушину, не рассчитал голоса. Старик вздрогнул и в упор посмотрел на него.

Как они оттуда удирали! Макс рухнул в снег спиной, как дозревшее яблоко, перекувырнулся через голову и рванул в темноту, туда, где скрипел снег да мелькали светоотражающие полоски на чьей-то куртке. «Надеюсь, это кто-то из наших, а не гаишник», — думал Макс, хотя было не до шуток. Шесть человек летели прочь от землянки страшного старика, не разбирая дороги. Да попробуй ее разбери в темноте-то! Фонарик был только у Андрюхи, он выключил его, когда подошли к землянке, а сейчас — то ли не успел включить, то ли включил и уже далеко убежал со своим фонариком… В общем, Макс бежал за светящейся курткой и надеялся, что куртка знает, куда бежит. Вот где-то здесь была тропинка до самого лагеря. Только ее надо сперва нащупать: валенками или носом, как повезет…

Макс перестал черпать валенками, значит, вот она, тропинка. Впереди слышался дружный скрип ногами по снегу, маячили светящиеся полоски на куртке, значит, правильно бежим. Чтобы я, да еще раз… Вот, наконец-то, видно снег под ногами, значит, все, кончился лес. Вот и ворота лагеря. Больше можно не бежать и не вопить, а то дежурный на проходной, пожалуй, проснется. Увидит столько народу у ворот в три часа ночи — по головке не погладит. Этот дикий человек совершенно не понимает ночных прогулок по лесу. И днем-то не выпустит без вожатого или родителей. А тут…

Ребята тихонько обходили проходную. Вон там, за кустами, забор чуть ниже, чем везде, не из блоков, а из обычной сетки. Летом перелезать — одно удовольствие: зацепился двадцатью пальцами — раз-два, да здравствует свобода! Сейчас же сетка обледенела, голыми руками лучше не хватать, а в рукавицах неудобно. Да еще валенки…

— Ну не спи! — Андрюха толкнул в спину (значит, сзади бежал, просто не включил фонарик).

Макс ухватился за сетку (как же неудобно в рукавицах!), подтянулся, перелез, упал на четыре кости в сугроб. Чуть не поймал на макушку Андрюху, и только тогда обрел дар речи. Дар был скудный и какой-то кривенький:

— Э-э?

— Видел, — кивнул Андрюха. — Но ничего не понял.

— Э?

— Он же умер два года назад! И что там Сашка делает?

— Вот-вот.

Ребята спрыгивали в сугроб и включались в эту плодотворную дискуссию. Возвращение мертвого Старика стоило обсудить, и никакой дежурный на проходной не мог помешать этому.

— Видал?

— Мы же в тот год все здесь были, похороны видели. Помнишь, Серый?

— Угу… И что там делает Сашка?

Они болтали громко, на весь лагерь, Макс побаивался, что разбудят какую-нибудь шальную вожатую младших отрядов. Как выскочит, как выпрыгнет, да отправит мыть полы во всем корпусе. Бу! Хотя, после воскресшего Старика… Не, все равно неохота попадаться.

— Тихо вы!

Ребята замолчали, но ненадолго. Новость была не из тех, что переваривают молча и в одиночку. Через пять шагов Серега не выдержал:

— А как он курил в топку! Прямо лицом! — и Макс поддакнул: