Читать книгу "Укрощение цифровой обезьяны - Алекс Сучжон-Ким Пан"

Важность прогулок для творческого мышления Дарвина заметна и в том, что ученый выражал сложность задачи, над которой он работал, количеством проходов по аллее. По-моему, такая формулировка помогала ему достичь решения: аллея вела его к разгадке, подсказывала путь к ответу.

Когда Дарвин сосредоточивался на обдумывании проблемы, неторопливая ходьба умиротворяла его, и тропинка становилась неприметной частью ландшафта, а если вдохновение не приходило, и озарения не наступало, то ученый замечал и хруст гравия под ногами, и шелест листвы в кронах, и складки коры на стволах деревьев вдоль аллеи. Генри Дэвид Торо в эссе «Прогулки» замечает:

По сути дела, можно обнаружить некоторое соответствие между возможностями, которые заключает в себе пейзаж окружностью радиусом десять миль (а именно столько можно пройти за одну прогулку), и возможностями, которые заключены в семидесяти годах человеческой жизни: и то, и другое невозможно постичь до конца.[1]

Простор для наблюдений безграничен: смена времен года, циклы роста и разложения, сезонные явления в жизни животных и птиц, своеобразие ландшафта и новизна привычного пейзажа. Способность Дарвина подмечать мельчайшие детали и анализировать их с тем, чтобы они раскрылись с новой, неожиданной стороны, стимулировала воображение и мысль ученого.

Если мы, как Дарвин, желая отыскать необычное в повседневном, внимательнее приглядимся к песчаной тропке ученого, то окажется, что дарвинская аллея -непритязательный, но оттого не менее великолепный пример созерцательного дизайна.

За последние тысячелетия общий язык, на котором говорят архитекторы и садоводы, помог придать форму созерцательному пространству. В справочниках по архитектурным стилям и в сборниках ландшафтных дизайнов не существует образчиков «созерцательного пространства» - в них не было необходимости. Мы узнавали эту особенность, не имея понятия о ее названии. Но в последнее время ландшафтные архитекторы и психологи добавили этот термин к словарному запасу. Они пришли к выводу, что будь то парк или лес, церковь или лаборатория, средневековая католическая семинария или современный сад камней, священная роща или научная библиотека, - пространства, дарящие нам покой и приглашающие к размышлениям, сооружены по простым правилам.

Несколько лет назад заказчик попросил Ребекку Кринке разработать созерцательный ландшафтный дизайн. Кринке, как истинный профессионал, первым делом обратилась к литературе о принципах проектирования созерцательного пространства. Изучению различных особенностей садов камней, средневековых церквей и мемориальных сооружений посвящено множество исследований, но общего аналитического подхода не существует. В конце концов Кринке отыскала работу Стивена Каплана, психолога, не один десяток лет посвятившего изучению благоприятного влияния окружающей среды на внутренний мир человека.

Каплан занимается изучением так называемого «направленного внимания», которое мы задействуем, решая сложные задачи или сталкиваясь с затруднительными ситуациями. Способность сосредоточиться на чем-то одном, не придавая значения отвлекающим факторам, Каплан называет «торможением»: она важна тем, что оберегает направленное внимание. Эта способность чрезвычайно необходима для современного человека. Те вещи, которые в процессе эволюции мы научились замечать инстинктивно - например, опасного хищника или растение, пригодное в пищу, - стали бесполезными и отвлекающими в эпоху дорожного движения, электронных расчетных документов и деловых встреч. Наша способность к сосредоточению не исчезла, однако мир создал «раскол между важным и интересным»: от нас требуется уделять пристальное внимание принципиально скучным занятиям, а технологические системы с каждым годом становятся все сложнее. Как правило, это приводит к трагическим последствиям -невнимательность, рассеянность и неспособность быстрого переключения на новое событие или объект становится причиной системных сбоев, автомобильных аварий и других техногенных катастроф.

В прошлом исследователи этих явлений отмечали восстановительную ценность общения с природой. Каплан выделяет четыре основные характеристики восстановительных эффектов: увлекательность (внимание невольно, бессознательно переключается на красивый вид), отстраненность (удаление от шума и суеты очень важно для городских жителей), диапазон (глубина и связность впечатлений вызывают ощущение нового, непознанного мира) и совместимость (легкость осмысления и ориентации).

Все мы когда-нибудь испытывали подобные впечатления. Увлекательная книга создает восстановительный эффект, если завладевает воображением и переносит читателя в свой мир. Соприкосновение с искусством, посещение театра, оперы или балета тоже обладает восстановительным эффектом.

Поэтому Каплан поставил своей целью узнать, почему чтение или прогулка по парку дают восстановительный эффект, возвращая нам силы. Кринке считает, что эти принципы вполне применимы к пониманию влияния, оказываемого архитектурными и ландшафтными конструкциями на человека.

Созерцательные пространства намеренно просты: в постройках используют незамысловатые элементы конструкции и скромную цветовую гамму, а в садово-парковом дизайне внимание концентрируется на немногочисленных деревьях и зеленых насаждениях. Приглушенные звуки, цвета и тени ослабляют зрительные и слуховые воздействия, позволяя посетителям расслабиться и сосредоточиться. Просто - это не обязательно скудно или пусто, даже в келье отшельника есть окна, книги и крест. Созерцательная простота похожа на простоту музея: пространство нарочито обнажено, выдвигая в центр внимания лишь несколько предметов.

Простота либо придает окружающему пространству умиротворенность, либо намеренно привлекает внимание к определенному месту, предмету или ритуалу. Мы перестаем замечать богатое убранство театрального зала, едва гаснет свет и начинается спектакль. Строгая простота художественных галерей оттеняет выставленные в них картины. Готический собор при свете свеч на вечернем богослужении становится уютным и гостеприимным: величественные своды скрываются в темноте, создавая камерную, располагающую атмосферу.

Еще одной особенностью созерцательного пространства являются контрасты. Крохотный уединенный сад у подножья горы, каменная тропа, ведущая к кромке воды, узкий темный проход, выходящий на залитую солнечными лучами площадь, храм, вздымающийся к небу, - все это является гармоничным объединением микрокосма и макрокосма, контрастирующих элементов, давящей темноты и всепроникающего света, человека и природы. Деление пространства на контрастирующие участки застройки и естественных образований, перемещение от малого к большому или из темноты к свету превращает обычную прогулку в своего рода паломничество.

По словам Кринке, располагающие к созерцанию пространства «дарят ощущение отстраненности, хотя окружающее является частью чего-то большего». Пещера, которая тысячи лет назад служила святилищем безвестным ныне племенам, сохраняет ощущение таинственности, но не вызывает чувства сопричастности. Еородские парки, напротив, обладают восстановительным эффектом, поскольку физически близки к нашей повседневной жизни.