Читать книгу "Метро 2033. Муранча - Руслан Мельников"

Глаза эти, казалось, заглядывают прямо в душу и куда-то еще глубже.

— Я… — Илья облизнул пересохшие губы. — Я хочу с ними поговорить… Один…

— Попробуйте, — пожал плечами Алексей Кириллович. — Но не думаю, что у вас это получится. Они уже почти ничего не говорят. Не могут.

Энтомолог отошел в сторону и унес с собой светильник. Темнота накрыла Илью и двух умирающих плотным пологом. Одним на троих.

Глава 14 ПОДМЕТРО

— С-с-с… Сп-п-п… с-с-сп-п-пас-с-си-и-и-и, — с трудом выдавила из себя женщина.

Кого она умоляла спасти? Себя? Ребенка?

— Спаси-и-и-и… Х-х-х-х…

Несчастная захлебнулась в хрипе.

— Спаси их, — шепнула Илье Оленька.

Трудно было понять, кого он сейчас слышит, какую Ольгу. Ту, что лежит перед ним, или ту, чье тело он закопал под крестом на Аэропорте. Но — тело, только тело…

Хрипы и шепот переплетались удивительным образом. То ли это умирающая женщина говорила с ним голосом Оленьки, то ли Оленька обращалась к нему ее устами.

— Ап-ап-ап-ап… — судорожно ловил воздух ртом мальчик. В темноте слышно было, как ребенок трясется всем телом в предсмертной агонии. — Ап-ап-ап…

— Пап, пап, — умолял Сергейка.

— Ик-х, — тихонько икнул умирающий ребенок.

— Их, — тихо и грустно сказал Сергейка.

Дальше Илья слышал только жену и сына. В темноте казалось… Нет, не казалось, он знал это, почти наверняка, что перед ним лежат теперь не незнакомые «синие», а его, родные…

— Спаси их… — Оленька.

— Пап, пап! — Сергейка.

— Спаси-и, — снова Оленька.

— Их, их, — опять Сергейка.

Потом стало тихо. Сразу, вдруг. Совсем. Словно оборвалось что-то где-то. Словно заложило уши.

Что-то изменилось. И не только вокруг него, в нем самом — тоже. Что-то лопнуло в голове. Как тогда, на Аэропорте, когда он потерял Оленьку и Сергейку. Когда потерял их в первый раз. А теперь…

Теперь женщина и мальчик, лежавшие перед ним, не издавали ни звука. Жена и сын молчали тоже. Ольга и Сергей больше не разговаривали с ним. Ни та Ольга, ни эта, ни тот Сергей, ни этот.

Потрясение от случившегося оказалось слишком велико, оно было настолько сильным, что…

«Умерли, — обреченно и отчетливо понял Илья. — Все умерли».

Он снова потерял семью. И что-то подсказывало — теперь уже навсегда, насовсем, полностью. В это не хотелось верить, с этим не хотелось соглашаться, но где-то в глубине души Илья знал: Оленьку и Сергейку он больше не услышит. Они ушли от него окончательно и бесповоротно, ушли вместе с женщиной и ребенком, которые носили их имена и свидетелем смерти, которых ему только что довелось стать.

Почему так случилось? Этого он не знал. Возможно, была тому какая-то причина. Объяснимая или нет. Или имелась некая вовсе не требующая никаких объяснений мистическая связь между погибшими тезками? Но вернее всего, связь эта пролегла через его, Ильи, разум и душу. А стресс, который он испытал, изменили в нем и то и другое.

А может быть, оно и к лучшему? Может, так и надо было? С самого начала?

Страшась увидеть и узнать, кто же на самом деле лежит сейчас перед ним, Илья попятился из темного закутка. Отошел туда, где мелькали отблески света и гомонили люди. Он оставил мертвых, потому что мертвые от него хотели именно этого.

А еще они хотели уйти. По-настоящему. И они ушли, Сергейка и Оленька. Они покинули его. Но прежде обратились к нему с последней просьбой. Спасти… Их спасти… Не себя — их… Их… Кого их?

Илья осмотрелся. И понял. Все понял. На Пушкинской сновали люди и светили фонари. Звучали негромкие приглушенные разговоры. Жизнь продолжалась. И именно этих живых людей ему надлежало спасти. Вот о чем его попросили перед расставанием Оленька и Сергейка.

— Роют! — раздался вдруг чей-то встревоженный крик. — Они роют ход!

На станции стало тихо, как в большом склепе. Сразу несколько фонарей осветили неглубокую нишу обвалившегося технического хода.

* * *

В нише, скрючившись, лежал человек. Кто-то из жукоедов. Прильнув ухом к завалу, он прислушивался к звукам, доносившимся с той стороны.

Потом человек поднял голову и, щурясь от направленного на него света, сказал только одно слово:

— Муранча.

— И здесь тоже! — послышался неподалеку знакомый голос.

Лучи фонарей уперлись в обрушенный переход между ветками. Илья увидел Алексея Кирилловича. Навалившись всем телом на земляную стену, энтомолог тоже слушал.

— Да, — кивнул он, — точно роют…

Это было совсем скверно. Если узкий технический лаз еще можно попытаться оборонять, то как удержать переход, когда муранча попрет оттуда? Илья подошел к Алексею Кирилловичу.

— Вы уверены? — тихо спросил он.

— В том, что муранча пробивается к нам? Да, уверен, — вздохнул энтомолог. И зачем-то добавил: — Извините…

Алексей Кириллович растерянно и виновато развел руками. Будто именно он являлся причиной того, что смерть разгребала завалы с той стороны.

— Собственно, это неудивительно, — вновь заговорил энтомолог. — Для любого муравейника безопасность матки — превыше всего, а мы пытались добраться до муранчиной «королевы». Вот и разворошили логово… Теперь муранча знает, что мы здесь и что мы опасны. Значит, и она тоже скоро будет здесь. Вопрос лишь в том, как скоро это произойдет.

— И как скоро?

Алексей Кириллович пожал плечами:

— Не могу сказать. У меня сложилось впечатление, что муранча более приспособлена к передвижению на поверхности, чем к землеройным работам. Иначе она не стала бы захватывать и приспосабливать под свои нужды метро, а сама выкопала бы и обустроила родильную камеру и нору для матки в наиболее подходящем для этого месте. Но…

Алексей Кириллович вздохнул и отвел глаза.

— Но? — потребовал продолжения Илья.

— Когда собирается много землекопов — пусть не очень умелых, но хорошо организованных… В общем, я думаю, у нас осталось не очень много времени.

Илья кивнул, давая понять, что все понял. Если времени у них немного, значит, надо торопиться. Спасать. Их… Всех. Как просили. А путь к спасению виделся теперь только один. На этот путь Оленька и Сергейка указали Илье в самом начале муранчиного нашествия.

Подметро. Только там можно будет укрыться, когда муранча прорвется на синюю ветку. Наверное, можно будет…

Энтомолог покосился в ту сторону, где лежали мертвые мать и ребенок, покрытые плотным саваном мрака. Алексея Кирилловича заметно передернуло:

— Знаете, не хотелось бы кончить, как они. Лучше уж сразу.