Читать книгу "Заложник - Кристина Ульсон"

Положив телефон на книгу, Иоаким опустил рюкзак на пол. Потом отвернулся от соседа, чтобы тот не видел, как он включает телефон. Слушать музыку в самолете можно, но для этого нужно перевести аппарат в специальный режим. Иоаким не знал, как это делается. Кроме того, не так давно он прочитал интересную статью, в которой выяснялось, насколько опасно пользоваться мобильной связью во время полета. «Если это создает серьезные помехи работе пилота, зачем пассажиров вообще пускают в салон с мобильниками? — спрашивал журналист. — Получается, что жизни сотен людей отдаются в руки нескольких беспечных нарушителей, которых в случае чего невозможно будет даже призвать к ответу».

Статья была хорошо написана, и Иоаким согласился с ее автором. Если бы телефоны представляли собой реальную опасность, их заставляли бы сдавать в багаж. Успокоив таким образом свою совесть, Иоаким нажал кнопку.

На дисплее высветилось уведомление о поступлении СМС. От мамы. Иоаким удивился: разве она не знает, что он находится на борту самолета, где положено отключать мобильники? Он скосил глаза на соседа и открыл сообщение. Большой беды в этом нет, раз уж телефон все равно включен. Пробежав глазами строчки на дисплее, Иоаким тряхнул головой.

Что за черт? Они что там, с ума посходили?

Он перечитал мамино сообщение еще раз:

«Иоаким, мы с папой вернулись с работы пораньше, чтобы следить за вашим рейсом по Интернету. Не падай духом, мы с тобой! Мы любим тебя и уверены, что все закончится хорошо!»

Ушли с работы, чтобы отслеживать информацию об этом рейсе? Зачем? Может, кто-то прислал ему это по ошибке? Иоаким проверил несколько раз. Все правильно — сообщение поступило от мамы.

Так в чем же дело? Иоаким почувствовал, как его разбирает смех. Сначала тихий, а потом все громче. Внезапно до него дошло, что веселого здесь мало. Судя по поведению матери, над всеми, кто находится сейчас в этом «боинге», нависла смертельная опасность.

Иоаким все еще надеялся, что это недоразумение. Возможно, родители перепутали рейсы и речь в новостях шла не об этом самолете. Господи, сколько их сейчас летает до Нью-Йорка! Или все-таки не так много…

Иоаким огляделся. Как будто все в порядке. Он не слышал никаких тревожных объявлений, которые обязательно были бы, если бы пассажирам что-то угрожало. Ведь не могут же они позволить всем этим людям вот так, спокойно, лететь навстречу своей гибели?

— Простите, — обратился Иоаким к проходившей мимо бортпроводнице, отвернувшись от вонявшего по́том соседа. Она остановилась. — Я… просто хотел спросить… с этим самолетом все в порядке?

— Все нормально, уверяю вас, — ответила она.

Его насторожило, что она не улыбается, как обычно делают стюардессы, когда разговаривают с пассажирами.

— Вы боитесь летать? — спросила она.

— Нет, что вы. — Иоаким выдавил из себя улыбку. — Просто хотел уточнить.

Когда она отошла, он покраснел до ушей.

«Хотел уточнить» — какая дурацкая фраза. Уточнить что? Не падаем ли мы?

— Сейчас катастрофы в воздухе редкость, — заметил мужчина в соседнем кресле. — Гораздо опаснее ездить на мотоцикле.

— Спасибо, я слышал, — отозвался Иоаким.

Он снова отвернулся от неприятного соседа и открыл мамино сообщение. И пока Иоаким пробегал глазами кричащие от отчаяния строчки, внутри его все холодело от ужаса. Сомнений не оставалось: они летят навстречу неминуемой катастрофе. Неулыбчивая стюардесса лгала ему в лицо.

39

Стокгольм, 18:30

Надо было решать, что делать дальше. По расписанию через пятнадцать минут самолет должен быть на месте, далее пойдет дополнительное время. Вернувшись от дяди Захарии Келифи, Алекс Рехт почувствовал, что медлить больше нельзя, надо что-то делать.

На этот раз они собрались на расширенное совещание, с участием начальника Алекса Йерпе и множества сотрудников криминальной полиции и СЭПО.

Эден связалась с новостным агентством ТТ, пытаясь выяснить, не оттуда ли проникло в СМИ известие о захвате самолета.

— В ТТ звонили с незарегистрированной предоплаченной карты, — сообщила она. — Таким образом, круг замыкается. Интересно, что сотрудник агентства поначалу отказывался воспринимать информацию всерьез, однако потом переменил свою точку зрения.

— Почему? — удивилась Фредрика.

— Потому что звонивший говорил голосом Скруджа Макдака.

— Опять изменитель голоса?

— Да.

Алекс недоверчиво хмыкнул. Кто этот шут, за которым они охотятся?

— Мы так никуда и не продвинулись, — сказал он.

— Не согласна, — возразила Эден. — Теперь мы, по крайней мере, знаем, что звонивший имеет отношение к угонщикам.

— Но почему им так важно поставить в известность газеты? — спросил Йерпе.

— Полагаю, он хотел контролировать выполнение изложенных в записке условий через СМИ.

Алекса поразила хладнокровная расчетливость злоумышленников.

Эден не стала останавливаться на этом моменте.

— Что могло заставить Карима Сасси захватить вверенный ему же самолет? — спросила она.

— То есть в том, что он угонщик, вы уже не сомневаетесь? — В голосе Алекса слышалось недоверие.

— Мы не думаем, что у него имеются сообщники на борту. Однако это не исключает того, что кто-то помогал ему готовить это преступление и сейчас поддерживает его на земле. Что касается вчерашних угроз, у нас нет ничего, кроме отпечатков пальцев на одном из телефонов. Вполне возможно, Карим Сасси никак не связан с этими вызовами.

— Но на других телефонах отпечатков нет вообще, — напомнил Алекс. — В то же время поступившая с АТС информация указывает на то, что звонили несколько человек. Все соединения осуществлялись на линии между Стокгольмом и Арландой.

— Эти несколько человек могли разъезжать в одном автомобиле, — предположила Эден.

Алекс кивнул.

Руку поднял главный аналитик Себастьян, и Эден предоставила ему слово.

— Думаю, нам следует уделить больше внимания мотиву, о чем вы сами только что упомянули. Что заставило Сасси пойти на этот шаг? Ведь, насколько нам известно, правоверным мусульманином он не является. Таким образом, «исламский след», который все мы здесь, конечно же, усматривали, в расчет можно не принимать. Между тем это единственное имевшееся у нас до сих пор объяснение действий Карима.

— Именно, — согласилась Эден. — И должна заметить, в настоящий момент это смущает меня больше всего. Никто из близких не отметил ничего необычного в его поведении в последнее время. Никто не говорил о его активной гражданской позиции. Карим Сасси не состоял ни в каких организациях и вообще не занимался общественной деятельностью.