Читать книгу "Блики - Виталий Цориев"

Как-то Вера остается наедине с Мариной в обеденной комнате. Повисает тишина, им обеим становится неловко. Разогретая в микроволновке вермишель с бефстроганов, крошки хлеба на столе. Вера не знает, о чем можно говорить с этой несчастной женщиной и поэтому просто молча пережевывает свой обед – кусочки мяса и соус приятно раздражают вкусовые рецепторы ее языка. Прошло больше месяца, но полиция не раскрыла убийство. В интернете кто-то опубликовал фотографии изуродованного тела и видеозапись, на которой видно, как группа бритоголовых парней избивает какого-то человека, но лиц разобрать нельзя, только силуэты. Марина уже отошла от эмоционального шока, внешние проявления горя почти полностью исчезли, она постепенно смиряется со своей утратой: в ее глазах появляется глубина, которую могут дать человеку только страдания, и из-за этого она выглядит старше, чем раньше. Остатки энергии, которую она так щедро излучала, ушли внутрь, Марина стала замкнутой, угрюмой. Она ест салат из пластикового контейнера, почти все время продолжая смотреть в одну точку, кажется, на нитку с ярлыком от чайного пакетика, повисшую на внешней стороне кружки. Задумавшись о своём, Вера не успевает отвезти глаза, когда Марина вдруг переводит взгляд на нее: они молча смотрят друг в друга какое-то время – Вера, не дожевав, проглатывает вермишель, пытается показать сострадание на своем лице. Марина грустно улыбается ей в ответ, встает из-за стола, выбрасывает остатки салата в мусорное ведро, закрывает пустой контейнер крышкой, убирает его в черный пакет, садится обратно, чтобы выпить чай, но уже больше не смотрит на Веру.

7

Маринин взгляд, ее улыбка не выходят у Веры из головы. Ей кажется, что в тот момент, когда их глаза встретились, на нее посмотрела не просто несчастная женщина, а нечто большее, словно Марину, ее тело, использовало для своих целей некое потустороннее божество. Брызги крови на асфальте, ритмичные удары прутьев, месиво на том месте, где раньше был рот и подбородок, повисший вдоль шеи язык с прилипшими к нему осколками зубов. Вера чувствует, что волокна ее души натягиваются до предела и дрожат каждый раз, когда она сопоставляет в уме картинки изуродованного тела Джохара и уставшее, потускневшее лицо Марины.

Вера гадает, что вся эта история может значить для нее, не является ли она каким-то шифром, который она должна разгадать. Она соприкоснулась с чем-то необычным, словно случайно задела жизненный нерв, скрытый в ткани реальности, и ток, который бежал по нему, своим разрядом на несколько мгновений осветил ее внутренний мир изнутри: она увидела себя вплетенной в сложный рисунок, увидела и начало и конец своей жизни, свои пределы, почувствовала себя одновременно ребенком и старухой, интуитивно, и лишь на миг, познала меру своей ответственности и свободы, по-новому ощутила свою плоть. Но всё это длится недолго и быстро исчезает в пучине повседневной суеты, оставив после себя только смутное беспокойство и желание отвлечься на что-нибудь другое. Нет никаких потусторонних сил, нет скрытого значения, все происходит случайно, окружающая реальность холодна и безразлична ко всему, что происходит с людьми. Если кто-то и сотворил эту природу, то он явно не исходил из любви и жалости к живым тварям. Логика его действий совсем не похожа на человеческую, он отстранен, его взгляд с той стороны времени и пространства лишен сострадания, его интересует только формальная сложность и красота, но не общение. Цепь ошибок и недопониманий, абсурдные взаимодействия, божественная игра случая, бессмертный смех.

8

Вера меняет мочевой катетер у девочки, той, чья шея и грудь истыкана дренажными трубками с гноем, выполняя свою работу на автомате, машинально, не задумываясь. Эта пациентка здесь уже полтора месяца, кажется, лечение помогает и ей становится лучше, но Веру раздражают ее постоянные просьбы – то попить воды, то помассировать ступни, то еще что-нибудь.

Все становится рутиной. Время начинает течь быстрее, рабочие и выходные дни пролетают незаметно, болезни и раны пациентов перестают вызывать у нее эмоции, смерть становится обыденной, живые люди вокруг кажутся искусными механизмами, пока целыми, но обреченными на слом роботами, чей внешний лоск сочетается с отсутствием вдохновения извне, – полыми симулякрами с раз и навсегда заданными векторами движения, частицами, инертно летящими в вихре, на который они никак не могут повлиять. Это наваждение посещает ее уже не первый раз, и, кажется, его приступы становятся все чаще. Хуже всего, что иногда она перестает видеть человека и в Андрее, он кажется ей каким-то плохо прописанным персонажем бесконечного сериала, его однообразные шутки, его реакции, которые так легко предугадать, навевают на нее смертную скуку.

9

Впервые за долгое время Андрей чувствует себя счастливым: все идет по его плану, опасения, которые были у него вначале, развеялись, Вера, чем дальше, тем больше открывается, из их отношений исчезает всё искусственное, натянутое. В нем появляется уверенность в себе, он чувствует, что многого сможет добиться, если эта женщина будет рядом с ним, в нем просыпаются силы, о которых еще недавно он и не знал. Целеустремленность вместо апатии, больше занятий в спортивном зале вместо пива по вечерам, больше прогулок и встреч с друзьями вместо чтения и просмотра шума в интернет и по телевидению.

Он фонтанирует идеями, его кандидатская работа, наконец, сдвигается с мертвой точки, он понимает, что сможет ее закончить в течение двух-трех месяцев, – он уже собрал и обработал столько данных, осталось все оформить и преподнести этим старым пердунам из комиссии. Он удивляется тому, что так долго тянул с этим, так долго медлил без видимых причин. Неужели всё это время он провел в летаргическом сне?

10

Вера и Андрей договорились, что будут копить деньги и в новогодние каникулы полетят отдыхать заграницу. С этим коротким путешествием оба связывают свои надежды, им кажется, что в другой стране, рядом с морем всё будет восприниматься иначе, – пусть две недели и короткий срок, но за это время они сблизятся, разделят друг с другом яркие впечатления. Начнется новый этап их отношений. Из воспоминаний уйдет все плохое, солнце наполнит их тела умиротворением. Обжигающий ноги песок, глаза, скрытые солнцезащитными очками, бесконечные коктейли, пьянящие фантазии. Вера представляет, как на вопросы подруг будет рассказывать об отеле, в котором они останавливались, о еде, развлечениях, о своем парне, о том, что он хочет на ней жениться, но она пока думает и, скорее всего, откажется… или всё-таки согласится? Почему нельзя прожить несколько вариантов! В целом, она довольна своей жизнью, но иногда, когда эмоции начинают брать верх, она плачет, представляя, как проведет всю свою жизнь с ним, но не может понять, почему, не может сказать себе, чего она боится и чего хочет.

11

В один из вечеров Андрей предлагает пойти в ресторан, ему перечислили деньги – зарплату и премию – и он в приподнятом настроении. Вера отрывается от планшета, косится на него с ироничной подозрительностью, как бы спрашивая, что он задумал на этот раз, потом соглашается – ее трогают его постоянные попытки развлечь ее, сделать ее жизнь разнообразной. В такие моменты он выглядит моложаво, искренность и наивность читаются в его глазах. Хотя, иногда он делает это слишком навязчиво. Она выбирает итальянский ресторан в двух кварталах от квартиры Андрея, по словам ее подруги – там отлично кормят. Свечи, живая музыка, смуглые брюнеты-официанты. Вера идет в душ, одновременно раздумывая, что одеть, чтобы выглядеть хорошо – у нее так мало вечерних платьев. Через час они готовы, к подъезду подъезжает такси, они выходят. «Какая красивая пара» – делает им комплимент водитель, армянин лет пятидесяти с седой щетиной на щеках и умными карими глазами.