Читать книгу "Полицейская фортуна - Кирилл Казанцев"

— Полянский когда выходил на связь?

— Только что, — сразу ответил заместитель и распахнул папку, от которой Чубасов сразу отвел взгляд.

Нет, в семидесятые и даже в восьмидесятые работать было проще. Прокуратура, КГБ и МВД и тогда пытались тянуть одеяло на себя, но в условиях отсутствия развитой демократии это выглядело прилично и не вызывало таких противоборств. Менты валили «гэбистов», «гэбисты» — «важняков», а последние сажали первых и тогда, но над всеми стояла одна большая сила, и все выглядело организованно и, казалось, даже по плану. Сейчас понять что-либо трудно, в структурах работают дикие люди, в судах сидят недоумки и политические проститутки. Раньше был народный суд, и народ там работал, нужно сказать, еще тот. Все по путевкам от партии и ее же организаций. Сейчас судей набирают по объявлениям в газетах, фильтруют через купленные квалификационные коллегии и в итоге усаживают в кресла задницами, которые годны только для придавливания тюремной шконки. То же самое происходит в прокуратуре и полиции. ФСБ — тема особая и нынче неприкосновенная. Кого и зачем туда набирают, не каждого ума дело. И чем они занимаются, тоже никого не касается. И с кем они этим занимаются, также тайна за семью печатями, однако когда кого-то из них находят с дырой в голове, все сразу едут к Чубасову, словно это он виновен в том, что убийца до сих пор не задержан и не предоставлен суду.

— И что говорит Полянский? — проговорил генерал и тут же подумал: «Нет, еще десяток лет назад не нужно было внедрять в бригаду следователей Генпрокуратуры людей, чтобы те помогали начальникам ГУВД не увольняться на пенсию раньше срока»…

— Разговор мой с ним записан. Прослушайте прямо через диктофон.

Шульгин нажал кнопку на трубке.

«— Где вы сейчас, Полянский?

— Кряжин деморализован смертью Гринева. После того как мы посетили квартиру Гаенко и Постникова была задержана, следователь некоторое время водил по городу «Вольво» с подозреваемым, но потом велел группе наблюдения ФСБ машину отпустить.

— Что он намерен предпринять?

— Он послал Сидельникова за чаем и сдобой. Мне кажется, он не знает, что делать.

— Откуда звонишь?

— Из кабинета… Оп… Кто-то идет. Я отключаюсь…»

Чубасов велел прокурутить еще раз.

Закурил, пострелял глазами, словно видел только что нечто знакомое, а теперь потерял.

— Ну-ка еще раз.

Шульгин готов был включать и выключать диктофон до поздней ночи. Главное случилось — Чубасов теперь сделает все возможное для того, чтобы прикрыть действия своего заместителя во время встречи со своим же опером. А значит, он на верном пути.

«— …Что он намерен предпринять?

— Он послал Сидельникова за…»

— Стоп! — Палец генерала вонзился в воздух в направлении диктофона.

Шульгин послушно и быстро нажал на кнопку.

— Еще раз свой вопрос.

«Что он намерен предпринять?..»

Начальник ГУВД снова ткнул пальцем:

— Что это?

Шульгин не поверил своим ушам и вернул пленку на заданное место. Прослушал снова и постарался спрятать взгляд от начальника. Ах, Чубасов… Вовсе не так прост генерал, каким кажется. Слава о нем в конце прошлого тысячелетия ходила добрая. И инспектором уголовного розыска был что надо, и начальником уголовки одного из РОВД Екатеринбурга проявил себя блестящим, да и начальником службы криминальной полиции был отличным. Вошел в ГУВД, стал менее заметен, приучил окружающих к своему душевному спокойствию и вяловатости. А тут нате, не выдержал…

Сразу после того как на пленке прозвучало неоднократно воспроизводимое слово «предпринять» и воцарилась вынужденная тишина длиною в доли секунды, стало слышно два писка. Они звучали и тогда, когда Шульгин спрашивал, но их просто не было слышно. Их и сейчас можно обнаружить, если только порядком поднапрячь слух. Но все-таки слышно: «пи…», «па…»

— Я тебе могу даже назвать две последние цифры телефонного номера, который набирал некто на мобильной трубке. Это «три» и «девять», — отвалившись на спинку высокого кожаного кресла, Чубасов насмешливо прищурился и щелкнул зажигалкой. — Значит, говоришь, «оп, кто-то идет»?

Лицо генерала в табачной дымке казалось зловещей маской хохочущего Мефистофеля.

— Значит, Полянский под полным твоим контролем? Шульгин, скажи честно — я кажусь тебе идиотом?

— Товарищ… — сбился зам. — Нет же, конечно!

— Тогда я тебе ответственно заявляю, что под полным контролем не Полянский у тебя, а ты у следователя Генпрокуратуры! А то, что ты успел вперед «важняка» к телу Гринева, — это просто его недоработка. Все не безгрешны. Это тот случай из десяти, когда тебе удалось подумать о чем-то быстрее, чем ему.

Глава 16

Выйдя из машины, управляющий казино «Эсмеральда» захлопнул дверцу и направился к крыльцу.

Прошагав под внимательными взглядами охранников через створку металлодетектора, Гаенко вышел в коридор и направился к самой дальней двери. Есть места в России, которые всегда успевают за западными веяниями. Это банки. Мраморные стены, гранитный пол, мозаичные потолки — так в США, например, не все храмы украшены. Стекла — пуленепробиваемые, система безопасности — понадежнее, чем на машине Игоря Викторовича, и за каждым таким стеклом лицо, никогда не перестающее улыбаться. Есть должности, при которых постоянное наличие улыбки на лице обязательно, как прокладка на каждый день. Хозяйки этих улыбок их уже просто не замечают. Хоть прыгай вприсядку, хоть наклоняйся — улыбка не стряхивается, хоть убей. Стюардессы, те тоже всегда улыбаются, но эти улыбки больше похожи на послеоперационный незаживший шов. Резиновые. Возьми пальцами за щеки, сведи пальцы — улыбка исчезнет. Отпусти — щеки снова расползутся.

Дело в заработной плате. В некоторых банках девушки постоянно улыбаются от души, даже когда от них это не требуется. В месяц они получают как весь экипаж воздушного судна вместе с первым пилотом и штурманом.

Дойдя до дубовой двери с золоченой табличкой «Управляющий» и золотым же позументом по косяку, он нажал на звонок.

Его, конечно, впустили. Во-первых, человек он здесь привычный, во-вторых, все равно до главного в этом заведении ему еще далеко. Сначала его встретят двое, которые проверят документы и наличие «железа» на теле. Теперь уже не рамкой, а ручным металлоискателем. Пропустят, и еще один рубеж обороны — приемная. Там сидит секретарша управляющего. Она единственная, кто не улыбается. Пиджак у нее распахнут, а за поясом рукоятка «ПСМ». На шпильках и в мини она никогда не ходит, все больше в туфлях на плоской подошве и в брюках. Кофе она не занимается, для этого есть секретутка с намазанными, как вареники клубничным вареньем, губами.

Эта неулыбчивая секретарша с пистолетом в миниатюрной кобуре за поясом — последний блокпост перед главным лицом в банке. Если ей человек не понравится, она тут же нажмет на кнопку крошечного пульта в кармане, в два раза меньше, чем пульт Игоря Викторовича от «Вольво», и снова появятся двое из передней. Они возьмут посетителя за локотки и выведут вон. Могут даже объяснить по пути к выходу на улицу, чтобы тот здесь больше не появлялся.