Онлайн-Книжки » Книги » 📔 Современная проза » Пианисты - Кетиль Бьернстад

Читать книгу "Пианисты - Кетиль Бьернстад"

161
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 ... 77
Перейти на страницу:

При виде Ребекки, стоящей в глубине фойе, я понимаю, что ей уже невмоготу весь этот вечер. Она открывает шампанское. Ясно, что ей хочется напиться. А она пожимает руки, целует и обнимает поздравляющих, благодарит их, выслушивает их фальшивые похвалы, понимая, что в лучшем случае они сделаны по незнанию. Я стою в очереди за Аней. Она стоит на ступеньке ниже меня. При известной смелости я могу зарыться носом в ее волосы и вдохнуть аромат ноготков. Могу шепнуть ей на ухо, что люблю ее. Но ничего этого не делаю. Я держу руку Маргрете Ирене, а Катрине стоит позади нас, как бы там ни было, а она не относится к нашей среде.

Мне интересно, что скажет Ребекке Аня. Она непредсказуема. Когда подходит ее очередь, она по-сестрински обнимает Ребекку.

— Все было хорошо, Ребекка, — говорит она. — Все замечательно.

Сельма Люнге и В. Гуде смотрят на обеих девушек. Я бы много отдал, чтобы узнать, о чем они сейчас думают. Но в данной ситуации — Ребекка важнее.

— Не трудись, Аня, — говорит она. — Мы обе прекрасно знаем, что я играла средне.

По непонятной причине Аня начинает плакать.

— Но не настолько же плохо! — шутит Ребекка. К счастью, ей удается рассмешить Аню до того, как всем становится неловко, к тому же она получает от Ани обещание, что Аня поедет со всеми на Бюгдёй. Потом она весело, с юмором висельника, смотрит на меня, и мне кажется, что я вижу отчаяние на лице этой хорошо воспитанной девушки.

— Надеюсь, ты тоже придешь на поминки, Аксель? — спрашивает она.


Мы выезжаем из города на автобусе. Фабиан Фрост заказал автобус, места в нем занимаем в основном мы, бедняки — студенты-музыканты, гимназисты, друзья. Богатые люди старшего поколения едут в своих лимузинах.

Но Ребекка едет вместе с нами. Она стоит возле водителя, в руках у нее микрофон, как у заядлого гида, и она сыплет банальными шутками. В темном салоне я сижу позади Ани и Катрине, рядом со мной Маргрете Ирене, дразня меня, она сунула руку мне в карман брюк. Именно сейчас, когда передо мной сидит Аня, мне не нужна ее рука в этом месте, но протестовать с моей стороны было бы невежливо. С выражением собственника она невозмутимо держит руку в моем кармане. Я думаю о том, как быстро все начало меняться с того мгновения, когда мама разжала руку и отдалась на волю течения. До тех пор жизнь словно не двигалась. Дни казались бесконечно длинными, но вот маму унесло течением, и фильм закрутился быстрее. Я смотрю на Ребекку, она стоит в полумраке автобуса возле водителя, и понимаю, что она стала взрослой, гораздо взрослее меня, и легко справляется с самым трудным: не обманывает ничьих ожиданий. На ней по-прежнему это дурацкое роскошное платье, хотя не такое уж оно и дурацкое. Первый раз за весь этот долгий вечер я смотрю на нее как на женщину. Красивая, сильная, в ней много скрытых талантов. Она все-таки дебютировала, она получит среднюю критику, не плохую и не оскорбительную. Девушка из богатой семьи, она хочет получить свой торт, скорее всего, она его и получит, но это будет уже совсем другой торт, тогда на марципановом украшении торта она будет стоять в белом подвенечном платье, а рядом с нею — финансист, доктор или адвокат. В будущем она родит четверых детей, у нее будет дача в Тьёме и много музыки, но уже не так, как сейчас, уже не так значительно и серьезно. Музыка станет чистым удовольствием и приятным времяпрепровождением.

Поймет ли когда-нибудь ее семья, через что ей пришлось пройти? Что значит играть перед переполненной Аулой опус 109 Бетховена? Ничего-то они не знают.

— В каких далях ты витаешь? — спрашивает Маргрете Ирене и целует меня.

— Да нет, не так уж и далеко, просто чуть-чуть заглянул в будущее, — отвечаю я.


Прием в полном разгаре. Фабиан Фрост приветствовал всех гостей, сказал несколько приятных, но немного туманных слов о своей дочери. Он гордится ею, она далеко пойдет, это только начало. Мы стоим вдоль длинного стола с закусками и накладываем себе на тарелки копченую лососину, цыпленка и еще что-то с майонезом. Маргрете Ирене липнет ко мне, это неприятно, потому что Аня по-прежнему стоит впереди меня. Все время она оказывается впереди меня, бок о бок с Катрине. Я не понимаю, о чем они думают и вообще что между ними общего, их миры так непохожи друг на друга. Ко мне подходит В. Гуде, смотрит на меня серыми разочарованными глазами, на лбу у него выступили бусинки пота.

— Что ты об этом думаешь, Аксель?

— Принимая во внимание обстоятельства, она сделала все возможное.

Он кивает и задумывается.

— Неглупо сказано. — В. Гуде совершенно игнорирует присутствие Маргрете Ирене, его интересую только я. От этого я напрягаюсь. Аня не из его конюшни. Чего он хочет, чтобы я был следующим? Не уверен, что мне этого хочется. Неожиданно у меня поднимается тошнота. Ведь это ожидания близких загнали Ребекку в угол, вскружили ей голову, заставили взяться за немыслимое — дебютировать в Ауле в восемнадцать лет! Конечно, она бы выиграла от этого, получила бы альбом с газетными вырезками, который потом могла бы показывать своим детям. А я уверен, что у нее будут дети. И они бы ею гордились. Она исполнила опус 109 Бетховена. В Ауле. Наизусть. Исполнила Равеля и Шопена. Может, этого ей достаточно? Может, этого вообще достаточно на всю жизнь?


Неожиданно мой взгляд падает на Сельму Люнге. Она стоит у рояля и, даже молча, притягивает к себе всеобщее внимание. До сих нор праздничное настроение кое-как держалось на вынужденном энтузиазме. От шампанского некоторые гости вдруг захмелели, больше других — люди, связанные с финансами, отмечаю я с некоторым удовлетворением, хотя шампанское начинает действовать и на меня.

Сельма Люнге хлопает в ладоши, прося внимания. Разговоры тут же смолкают, потому что все знают, что это не простая женщина, она — знаменитость.

Сельма отставляет бокал с шампанским. Рояль с поднятой крышкой находится у нее за спиной. В воздухе гудит удивление: неужели Сельма Люнге будет играть? Предстанет сегодня вечером той, какой она была — легендарной Сельмой Либерман, всполошившей всю музыкальную жизнь Европы? Пианисткой, которая могла бы играть концерт Брамса с Кубеликом для Deutsche Grammophon, но отказалась, потому что нашла норвежского философа, видевшего свою главную задачу в том, чтобы писать о смешном? Она откашливается. Все ждут. Ребекка сидит на стуле прямо перед ней.

— Дорогая Ребекка, — говорит Сельма со слабым немецким акцентом, — Я хочу сказать несколько слов в твою честь.

Все аплодируют. Ребекка встает и делает реверанс.

Сельма Люнге продолжает:

— Ты сегодня дала фантастический концерт. Мы с наслаждением слушали тебя. Вначале ты, буквально говоря, споткнулась. В этом виновато твое тщеславие. Ты была прекрасна, когда лежала там, на сцене. И с твоей стороны было подвигом встать и исполнить такую трудную программу.

Все смеются. Я не спускаю глаз с Сельмы Люнге. Что-то в ней напоминает мне «Мадонну» Мунка. Бледная кожа. Темные волосы. Я думаю обо всем, что пережила эта женщина. По-прежнему для всех остается загадкой, почему она бросила карьеру ради этого странного типа, который стоит сейчас у нее за спиной и хихикает, волосы у него торчат во все стороны, конечно, он — интеллектуал, но главным образом — шут, если судить по его внешности. Наверное, его книга «О смешном» — скрытая автобиография, думаю я.

1 ... 46 47 48 ... 77
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Пианисты - Кетиль Бьернстад», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Пианисты - Кетиль Бьернстад"