Читать книгу "На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев - Сергей Артюхин"

Жена и двое детишек постоянно стояли перед глазами. Помогало только одно — опасность, в эти моменты Василий на время забывал о них, думая о своих подопечных и о выполнении задания. И хотя теперь он уже как-то свыкся с мыслью, что никогда их больше не увидит, но все равно думать о них было чертовски больно.

Вот и в этот раз, после возвращения с очередного выхода и дня отдыха, болезненные воспоминания полезли в голову. Старлей достал фляжку с дефицитным коньяком и, сделав пару глотков, достал фотографию, на которой его смеющаяся жена держала на руках их второго ребенка, а старшенький, вытянувшись в струнку, серьезно смотрел в камеру.

Стольнину захотелось выть. К двум глоткам добавился третий, но на этом лейтенант остановился и, убрав фляжку, вышел из комнаты, направившись в штаб.

Поднявшись в искомом здании на второй этаж, старший лейтенант отправился в кабинет местного координатора усилий диверсантов на здешнем участке фронта — полковника Твардова. Советское командование, весьма впечатленное результатами деятельности малых мобильных групп, забрасывало такие в тыл фашистам целыми десятками, а то и сотнями.

Он уже подходил к кабинету, когда его дверь распахнулась и оттуда стремительно вышел майор Антонов. На его лице застыла злость. Отдав честь, Стольнин с интересом посмотрел на, пожалуй, лучшего из числа известных старлею диверсантов.

Владимир, со злостью врезав по стене, слегка успокоился. Видя несколько недоуменный взгляд Василия, объяснил:

— Ты представляешь, не пускают на операции. Вообще — как отрезало. Герой, блин. Да еще и «мы-же-не-можем-рисковать-подобным-символом» поэт, — и привалившийся к потрескавшейся штукатурке стены майор горестно покачал головой.

Выглянувший в этот момент из кабинета Твардов, увидев Стольнина, довольно усмехнулся:

— Стольнин! Ты мне как раз и нужен. Давай сюда. — И добавил, обращаясь к Антонову: — А вы, товарищ майор, не расстраивайтесь. Партия вам дело найдет.

Что-то неразборчиво бурча, Владимир удалился. Прошедший в кабинет полковника Василий понадеялся, что сейчас ему выдадут очередное задание — сидеть без дела он не мог.

— Так, товарищ старший лейтенант. А для вас у меня радостная весть — вас отзывают с фронта и отправляют в Москву. — Мордатый полковник с улыбкой посмотрел на Василия, полагая, что это действительно отличная новость. Тем сильнее его удивила реакция диверсанта.

— Так точно, товарищ полковник. Но разве я не нужнее и полезнее здесь?

— Это, товарищ Стольнин, решать не вам. — Из голоса Твардова мгновенно исчезла теплота.

— Конечно, товарищ полковник. Просто, ну какой от меня прок в тылу?

— Я скажу тебе, товарищ старший лейтенант, точно то же, что и майору Антонову. Партия вам дело найдет. А пока иди, собирайся, отъезд сегодня же.

— Так точно.

Отдав честь, Василий вышел от Твардова со странным чувством.

«Наверное, тренировать молодняк буду, делиться, понимаешь, боевым опытом». — Мысль показалась Стольнину логичной, но радости не прибавила.

Одетый в камуфляж светловолосый человек среднего роста понуро шел к казарме…

18 апреля 1942 года.

Невероятно ожесточенные и кровопролитные бои, развернувшиеся на территориях Восточной Европы, дадут много пищи для режиссеров и сценаристов будущих лет. А пока миллионы людей убивали друг друга разнообразными способами и не думали останавливаться.

Гвардии старший лейтенант Никита Голенко, воевавший в составе Особой армии на новеньком танке ИС, не слишком задумывался о далеком будущем и геополитической обстановке. Все, что его интересовало в данный конкретный момент, — куда сныкался этот ублюдочный фриц на своей не менее ублюдочной «четверке». Он успел уже сжечь несколько «тридцатьчетверок», действуя из засад. И вот опять, стрельнув черт знает откуда и едва не попав, фашист словно испарился.

Дуэль звена Голенко с неизвестным противником продолжалась уже довольно долго. Никита понятия не имел, что ему противостоит экипаж самого Курта Книспеля, одного из лучших танкистов вермахта.

— Двенадцатый, я — Орел-Два, как слышите? — Голос в радиостанции принадлежал летчику, барражирующему сейчас над этим районом.

— Я — Двенадцатый, слышу вас хорошо.

— Танкеры, ваш друг в четырехстах метрах от вас, на два часа, как поняли? — В голосе пилота явно слышалась снисходительность.

— Четыреста метров на два часа, вас понял. — Никита, будучи максимально сосредоточенным, не стал реагировать на небольшое высокомерие летуна.

Развернувшийся к противнику лбом советский танк неторопливо стал объезжать невысокий холмик, за которым как раз и прятался противник.

«Сейчас, сейчас, еще чуток». — Мысли гвардейского танкиста не отличались в этот момент оригинальностью.

Несмотря на постоянное ожидание появления вражеского танка, тот все равно успел выстрелить первым. Но броня «Иосифа Сталина» выдержала. Стодвадцатидвухмиллиметровая пушка рявкнула в ответ. Попадание! Башню четверки перекосило, сорвав с погона. Откинулся люк. Из танка с трудом вылез человек. Он явно был ранен.

БМП «Лаврентий Берия» с пехотой на броне, держащаяся в отдалении, стремительно подъехала к разбитому танку. Танкист особо и не сопротивлялся своему взятию в плен.

Путь на Мариенбург более ничто не преграждало. Особая армия рвалась вперед, словно спущенная со сворки гончая…

18 апреля 1942 года, вечер. Москва, Лубянка.

— Насколько хорошо ваше знание португальского, товарищ старший лейтенант? — Уставший Стольнин не ожидал такого вопроса, совсем не ожидал.

Узнав, что его путь лежит на Лубянку, Василий напрягся. Но, увидев в светлом кабинете, куда его привели, спокойного генерала Ледникова, снова расслабился. И тут такой неожиданный, мягко говоря, вопрос.

— Ну, э… я…

— Старший лейтенант, у нас есть пометка в вашем личном деле, что вы изучали португальский. Это так?

— Ну да. Но это еще в школе было, ну и в академии потом чуть-чуть. Просто я уже давно ничего не повторял и язык подзабыл довольно капитально.

— Но знания у вас базовые есть. И это хорошо. С завтрашнего дня с вами будут усиленно заниматься специально назначенные товарищи, поднимать, так сказать, ваш уровень. — Полковник уверенно кивнул головой.

Стольнин непонимающим взглядом посмотрел на Ледникова. Тот с подбадривающей улыбкой сказал:

— Я полагаю, Павел Сергеевич, нам надо бы объяснить старшему лейтенанту, что происходит.

— Конечно, товарищ генерал армии. Вы, товарищ Стольнин, получите особое задание в одной стране…

— В, мать ее, Бразилию поедешь, — перебил полковника Ледников.

— Я? Но зачем?

— Это, Стольнин, тебе еще расскажут. А пока — свободен. Иди, отдыхай. У тебя предстоит напряженная неделька. А то, может, и две. Так что шуруй.