Читать книгу "Аркан - Татьяна Русуберг"

Лицо гостьи скрывала белая вуаль. Только глаза — живые и полные янтарного огня — оставались на виду. Ветер рвал легкий шелк платья, бесцеремонно загоняя его между стройных ног, обрисовывая тонкий стан и высокую грудь. Мужчины, как один, поворачивали головы, провожая взглядами ангелоподобное существо, посетившее их так далеко от рая. Заглядевшись, Булат пропустил удар в голову. Чернокожий мешком осел на песок, глупо улыбаясь и не замечая выступившей на лбу крови. Кто-то позади Аджакти засвистел, кто-то цветисто выругался, кто-то прошептал восхищенно:

— Клянусь щелью Иш-чель, вот это краля!

Голос, похожий на Арконов, весело крикнул:

— Кто ты, красавица? Огонь твоих прекрасных глаз ожег мое сердце!

Послышался влажный звук удара — доктора были настороже, и нахал поплатился за свои слова разбитым ртом. «Красавица» не ответила и уселась в тени галереи на заботливо подставленный стул. Кай больше не смотрел в ее сторону. Он помог Булату подняться, и они снова начали бой. Северянин позволил сопернику войти в ритм, чтобы усыпить его бдительность, а потом смял защиту мгновенной атакой. Булат потерял ориентацию, а с ней и свой меч, зажатый в клещи и выдернутый из руки приемом димахера.

Кай надеялся, что Фламма отметит его ловкость. Скосив глаза, парень обнаружил Огня на галерее вежливо беседующим с закутанной в белое незнакомкой. Воин даже не смотрел в его сторону. Зато загадочная гостья не сводила с Аджакти горящего требовательного взгляда. Он чуть не пропустил мимо ушей команду Альдоны, велевшего ему стать в пару с Тачем.

«Где-то я уже видел глаза этой женщины — цвета расплавленного золота, тревожащие, такие яркие, что, кажется, они могут светиться в темноте. Глаза ягуара в зарослях бамбука. Нет! Не может быть! Первый бой на арене, награждение перед ложей амира… Тонкие пальцы, полные сока алые вишни, встречающие такие же алые, мягкие губы. Жестокая улыбка на этих губах, вызов в янтарных глазах. Стебель бамбука, дикая кошка, Анира!»

Кай сбился с ритма, по спине пробежал холодок дурного предчувствия. «Что принцесса делает здесь? Привела Аниру в Танцующую школу страсть к играм или пресловутая страсть к гладиаторам? Что ж, многие из потеющих сейчас на плацу мужчин прекрасно сложены, некоторые, к тому же, хороши собой. Почему же янтарные глаза неотступно следуют за мной?»

Непрошеное внимание злило его, так же как и полное отсутствие внимания со стороны Фламмы. Бешеная атака Кая заставила Тача припасть на колено, прикрываясь щитом. Фаворит, вежливо раскланявшись с дамой, не глядя прошел мимо Аджакти и указал на Кумала. Красавец-димахер занял позицию напротив Огня. Ухмыльнувшись, клейменый незаметно сунул в сторону Кая сложенный в неприличном жесте кулак.

Наблюдая за сверкающим кружевом, которое вязали в воздухе три меча — два клинка Кумала и «Длинный Дик» Фламмы, — Кай с трудом сдерживал растущее раздражение. Церруканец был хорош, но северянин знал, что мог бы сделать то же самое лучше и прибавить еще пару штук, которые, возможно, удивили бы даже фаворита. «Почему Огонь игнорирует меня? Что это — месть за то, что я осмелился попроситься в ученики?»

Кай следил за поединком, сузив глаза. Раздражение перерастало в холодную злость; волны боли, расходясь от старого шрама, терзали спину. Неуловимо мягким движением клинок Фламмы скользнул вдоль одного из мечей димахера и замер у горла Кумала. Бой был закончен. По своему обыкновению, фаворит тихо говорил с побежденным, объясняя его промахи и показывая иногда то одно, то другое движение. Димахеры, которым Альдона позволил оставить занятия ради поучительного зрелища, возвращались на свои места. Новый партнер, Ласка, уже поджидал Аджакти, но тот медлил. Поблагодарив Кумала, Фламма повернулся уходить. Кай заступил ему дорогу.

— Что я должен сделать, сетха? — спросил он, глядя прямо в глаза-маслины под тяжелыми веками.

Фламма моргнул, вежливая улыбка стала несколько удивленной.

— Что я должен сделать, чтобы вы передумали?

Улыбка медленно сползла с круглых щек. Черные глаза блеснули, Фламма сухо ответил:

— Ничего, — и прошел мимо Кая, едва не задев плечом.

«А чего ты ожидал? — устало сказал себе гладиатор, пытаясь расслабить мышцы, напрягшиеся под новой атакой болевых спазмов. — Что Фламма скажет: выиграй столько-то боев, убей столько-то противников, и я стану учить тебя?» Но он еще не готов был сдаться.

— Я не Руслан! Я не позволю зарезать себя на арене!

Фламма остановился, когда слова ударили его в спину.

Пару мгновений он стоял неподвижно, потом резко развернулся и в два шага оказался перед Аджакти. Круглое лицо, обычно гладкое, как бронзовая маска, пошло рябью. Так тихо, что только Кай мог расслышать, Фламма сказал:

— Это верно. Ты не Руслан. Он был один-единственный. Он был моим сыном.

Кай не смог выдержать взгляда узких глаз, которые вдруг показались ему старыми, как само время. «Я не знал, простите». Слова, которые ничего не исправят. Он уставился на запыленные сандалии Фламмы с полуперетершимися от долгого употребления ремешками. Сандалии развернулись на пятках и исчезли из поля зрения. Осознание безнадежности дальнейших попыток накатило на Кая вместе с новой волной боли, казалось разломившей спину пополам.

Внезапно над ухом раздался голос, полный издевки:

— Бедняжка Деревяшка, такие старания — и все понапрасну! Смотри, как бы пупок не развязался. А то жаль будет: Минера лишится лучшего развлечения сезона — тролля-полукровки, который думает, что умеет держать меч!

Ладонь Кумала хлопнула Кая промеж лопаток. Несильный удар заставил его согнуться пополам: не зная того, церруканец угодил прямо по горячо пульсирующему шраму. Сцепив зубы, Кай подавил желание развернуться и от души заехать сидевшему у него в печенках клейменому. Учинить драку на глазах у докторов, Огня и обхаживавшего царственную гостью Скавра было, по меньшей мере, неумно. Он сделал шаг прочь, но рука церруканца ухватила его за тунику:

— Эй, красавчик! Лучше забудь про Фламму. Ты еще не понял? Его не интересуют рабы. А ты, хоть тебе в руки и попал меч, навсегда останешься тем, что есть, — говорящей скотиной. У тебя это на спине написано!

Сзади раздался смех. Кумал рванул тунику Аджакти кверху, обнажая отчетливо белеющий на загорелой коже шрам, начинающийся от основания шеи и уходящий под кожаный пояс, защищавший спину и живот. Кай хорошо знал, что сейчас видят все: выжженный навечно иероглиф, ясно говорящий о жребии его носителя любому, кто мог читать на тан. Перед глазами у Кая потемнело: «Да как эта мразь смеет касаться печати Мастера! Знака верности тому, кому я дал свою первую клятву, единственную, которую невозможно нарушить!» Он дернулся, вырываясь. С горячим стыдом осознал присутствие Фламмы, не успевшего еще отойти далеко и, должно быть, слышавшего все. Сопревшая ткань треснула, инерция движения развернула Кая лицом к галерее. «Дерьмо Ягуара! Принцесса все еще здесь».

Их глаза встретились. Взгляд Аниры сиял, как зеркало солнца, прямой и горячий. Этот взгляд будто заново разделил серый мир полуправд и компромиссов на черное и белое, где тень была черной, свет — белым, а грязь — просто грязью. «Чем ты пожертвовал ради своей цели?» — прозвучало в ушах эхо слов Мастера. Янтарные глаза бросали вызов, и Кай принял его.