Читать книгу "Лето длиной в полчаса - Карина Тихонова"

Серебристая машина привела их к дому на Кутузовском проспекте, выкрашенному в розовый цвет. Ничего более идиотского Пилигрим в своей жизни не видел. Одновременно с насмешкой в подсознании затрепетала смутная мысль, догадка, подозрение, ощущение – Пилигрим не знал, как выразить это словами. Кутузовский проспект, Кутузовский проспект… Почему название вызывает у него странное ощущение?

Додумать не получилось. Красавец мужчина выскочил из подъезда бледный и взъерошенный. Пилигрим невольно глянул на мобильник: пятнадцать минут девятого. Странно, если учесть, что в подъезд он вошел всего семь минут назад.

Серебристая машина взяла с места рывком. Водитель нервничает. С чего бы это? Ну, приехал к знакомому, а того нет дома – разве это повод для нервотрёпки? И потом, в наше отравленное пробками время к знакомым без предварительной договоренности не едут.

Они проводили красавца до его дома. Пилигрим рассчитывал провести ещё часик на лавочке возле детского городка, но Яна заявила, что уже поздно, она устала и ей пора возвращаться. Пилигрим отправил девушку домой на такси, а сам спустился в метро, ибо катание по Нерезиновой сильно подорвало бюджет.

Братан Серёга валялся на диване в их общей комнате и слушал песни Великого Победителя Евровидения, которого Пилигрим не выносил.

– Слушай, ты бы хоть наушники надел.

– А что такое? – окрысился братан, всё последнее время пребывавший не в настроении. – Не нравится, что ли? Ты сперва добейся того же, а потом рот открывай!

Ясно. Братан Серёга от нечего делать сидел в Интернете. «Сперва добейся» – распространенный ответ на критику в сетевых дискуссиях. В полной версии выглядит так: «Сперва (сам) добейся того же, а потом критикуй (выступай, воняй тут, разевай хайло)». Призван поставить умника на место и сообщить ему, что критиковать певца, чьи диски купил миллион музыкальных хомячков, может только тот, кто одурачил два миллиона таких же животных. В худшем случае попытался это сделать. По умолчанию предполагается, что высказывать мнение об эстраде имеют право только поп-звезды, о литературе – только авторы бестселлеров, о кулинарных изысках – только шеф-повара элитных ресторанов, а о политике – президенты стран не меньше Израиля.

Сабж[51]превращается, таким образом, в покойника, о котором, как в поговорке, «или хорошо, или ничего».

Учитывая настроение братана, Пилигрим спорить не стал и отправился в гостиную. Батяня возлежал на диване и смотрел при погашенных огнях новый плазменный телевизор, купленный три месяца назад в рассрочку. Пилигрим пристроился рядом. Спортивный канал транслировал соревнования по вольной борьбе, которые комментировал темпераментный мужчина с ярко выраженным кавказским акцентом:

– Девяносто шесть килограммов вот выходит… Ох, какой коренастый американец! Какой-то боевик выходит!

Двое мужчин зверского вида, облачённые в трико, которым больше подошли бы шкура и палица, тискали друг друга в смертельных объятиях. Судья опасливо кружил возле канатов. Борец в синем трико опрокинул противника на ковёр и улёгся сверху в двусмысленной позе. Второй запыхтел, пытаясь вырваться.

– Хитрый американ знает, когда головой с ковра выходит, за это очко не снимают, – продолжал комментатор. – Значит, знает правила.

Мужчина в синем трико изогнулся, вырвал руку и в свою очередь завалил соперника на ковёр, чем вызвал нервный вопль комментатора:

– Вабабай!

Тут Пилигрим просёк, где слышал это неповторимый голос. В марте 2007 года в Рунете появился видеоролик, показывающий схватку борцов вольного стиля. Дагестанец Рамазан Рабаданов разорвал шаблон поведения спортивного комментатора: он высказывался по-простому, будто находился в компании друзей, при этом всячески подчёркивая свой кавказский менталитет. Особенно доставили его полные эмоций междометия, вроде «вабабай!» и «аллах акбар!», вставляемые по поводу и без. Ролик быстро овладел умами народных масс и распространился по асечкам и жэжэшечкам в самые отдалённые уголки Рунета. Народ был един во мнении посадить дядю Рамазана на место унылых комментаторов футбольных матчей Первого канала и телеканала «Спорт». Администрация портала life.ru быстро просекла фишку и, потирая ладошки, зачислила Рабаданова в штат. С тех пор там стали регулярно появляться ролики с вырезками соревнований российских клубов, идущие под аккомпанемент полюбившегося дагестанского комментатора. К сожалению, Рамазан стал повторяться, быстро приелся и совсем перестал доставлять лулз. Это ли не доказательство несовместимости денег и творчества? Человек занимался делом с душою, для себя; отчего-то на зарплату так не получается.

Мужчина в красном трико давил соперника весом, пытаясь уложить его лопатками на ковёр. Тот яростно сопротивлялся. Потная кожа, покрытая густой чёрной порослью, отсвечивала в свете софитов. Публика за канатами свистела и волновалась.

– По крайней мере, наш наверху, – успокоил зрителей комментатор. – Сидит, ездит. Американ тоже руку жмёт. Но плохо.

Батяня всхлипнул от смеха. Этот матч двухлетней давности спортивный канал повторял по вечерам исключительно ради развлечения телезрителей. Конец был давно известен, как хеппи-энд в голливудском фильме.

– Счёт один-один, – бодро возвестил Рамазан. – Наш впереди, у него больше чем «один» американа, за выход американа с ковра.

– Где мама? – спросил Пилигрим.

Батяня, давясь хохотом, махнул рукой на стенку. Ясно. Мама приглашена к соседке на чай со сплетнями.

Пилигрим сполз с дивана и отправился на кухню – единственное спокойное место в квартире. Поднял крышку сковородки, поворошил остывшую жареную картошку, но есть не стал. Включил чайник и достал банку кофе. Дедал не удержался бы от назиданий, типа, кофе на ночь пить вредно. Однако Пилигриму хотелось обдумать сложившуюся ситуацию, а кофе в этом смысле исключительно благотворно влияет на мозги. Но не успел он насыпать в чашку ложку «с горкой», как в кармане джинсов завибрировал мобильник. «Яна», – почему-то подумал Пилигрим и чуть не облился кипятком. Выхватил аппарат и увидел номер Дедала. Пилигрим удивился: звонки с пожеланиями спокойной ночи были совершенно не в духе деда.

– Что случилось? – спросил он вместо обычного «внимательно слушаю».

– Дим, ты где? – в свою очередь ответил вопросом дед.

– Дома. – Пилигриму показалось, что дед с облегчением вздохнул. Но вообще-то не исключено, что ему примерещилось. – Ты чего такой дёрганый?

– Даже не знаю, как тебе сказать. – Тон у Дедала был тревожный. – Понимаешь, Лена до сих пор не вернулась. Секретарша сказала, что она ушла в начале восьмого. А сейчас уже половина десятого.

«О боже, – подумал Пилигрим. – Наверное, так и подкрадывается старость: незаметно. Человек начинает совершать поступки и произносить слова, от которых окружающим становится неловко».

– Позвони ей на мобильник, – посоветовал Пилигрим скучным голосом. – Может, с подружкой в кафе сидит.