Читать книгу "Натюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри"

Неужели Джек догадывается, о чем она думает? Неужели почувствовал ее страх? Тогда он наверняка понял, что она боится его, что ее страх не имеет никакого отношения к подозрениям Марчей. Из чего напрашивался один-единственный вывод: она считает, что это он убил Джорджа, и знает, почему.

— Мне это крайне неприятно, — сказала Эмили, чувствуя, что заливается краской. — Конечно, нехорошо, когда люди, даже такие, как миссис Марч, думают о вас плохо. Но это лишь потому, что она переживает за своих близких.

— Она? За своих близких? — удивленно переспросил Рэдли. Но Эмили даже не подняла на него глаз.

— Я была бы вам благодарна, если бы вы избавили меня от необходимости обсуждать это, — тихо проговорила она. — Но есть некоторые вещи… в семье…

— Какие? Кого вы имеете в виду? Тэсси? — На этот раз в его голосе прозвучало недоверие.

— Прошу вас, мистер Рэдли. Мне очень не хочется говорить об этом. Не думаю, что это имеет к ней какое-то отношение, но миссис Марч может сильно расстроиться.

Эмили пошевелилась — в надежде, что он отступит назад и позволит ей встать. Она с облегчением вздохнула, когда Джек все-таки отошел в сторону.

— Вы думаете, что это Тэсси? — спросил он, однако Эмили отвела глаза. Боясь даже дышать, она осторожно встала и шагнула мимо него к двери.

— Нет… наверное, потому, что мне этого не хочется. Не хочу никого подозревать, но и не думать об этом тоже не могу. — Сейчас она находилась в детской, а Джек стоял у нее за спиной. — Уильям имел не менее серьезный повод, что и я.

Боже, как унизительны, как неприятны эти слова! В эти мгновения ей больше всего на свете хотелось убежать, метнуться к лестнице и устремиться вниз. Там на лестничной площадке наверняка кто-то будет.

— Разумеется. — Джек по-прежнему стоял рядом, готовый подхватить ее, если Эмили вновь сделается дурно. — При условии, что ему было не все равно. Но я ни разу не замечал за ним ничего подобного. К тому же Джордж не первый, кому Сибилла вскружила голову.

— Пожалуй, но это не означает, что Уильяму это было безразлично.

Эмили заметно ускорила шаг. Ей осталось совсем немного дойти до лестничной площадки — и она окажется в безопасности. Эта мысль окрыляла и слегка щекотала нервы. Сейчас она быстро спустится по ступенькам, чтобы Рэдли не успел столкнуть ее или сделать ей подножку. Она с трудом удержалась, чтобы не побежать.

Неожиданно, к ее неописуемому ужасу, Джек взял ее под локоть. Боже, нужно вырваться, поднять крик… Но с другой стороны, как ни кричи, внизу может никого не быть. Тогда криком она выдаст свой испуг и окажется лицом к лицу с убийцей.

Скованная ужасом, Эмили застыла на месте.

— Эмили! — прозвучал у нее за спиной его голос. — Будьте осторожны!

Что это? Неужели угроза? Эмили усилием воли заставила себя обернуться и посмотреть Рэдли в глаза.

— Остерегайтесь Уильяма, — предупредил ее Джек. Лицо его было серьезным. — Если убийца — он и если ему покажется, что вы его подозреваете, он способен причинить вам вред, хотя бы тем, что попытается оговорить вас.

— Хорошо. Я буду всячески избегать разговоров на эту тему.

Джек невесело усмехнулся.

— Я абсолютно серьезно предупредил вас, Эмили.

— Благодарю вас, мистер Рэдли.

Эмили сделала судорожный вдох. Они стояли на верхней ступеньке лестницы. Ей больше нельзя оставаться здесь. Джек поймет, что она ждет, что он вот-вот столкнет ее, и этого понимания может оказаться достаточно, чтобы он решился на столь дерзкий шаг. Он не рискнет оставлять ее в живых, а сейчас самый подходящий момент, чтобы расправиться с ней — лучшего не представится. Достаточно поскользнуться, и она полетит вниз, сломает спину или шею.

Ее ноги оказались на второй ступеньке. Дрожа и чувствуя слабость в коленках, Эмили заставила себя спуститься на третью, а затем на четвертую. Лестница была слишком узкой, чтобы Джек мог идти с ней рядом. Седьмая ступенька, восьмая. Она заставила себя замедлить шаг. С каждой секундой лестничная площадка была все ближе и ближе. Уф! Наконец-то! Она достигла цели.

Жива! Пока жива.

Эмили сделала глубокий вдох и на ватных ногах поспешила к главной лестнице.

Глава 8

Питт присутствовал на похоронах, но держался на таком расстоянии, что никто из членов семьи его не заметил. Он также вместе со всеми вернулся в Кардингтон-кресент и на сей раз вошел в дом через кухню в сопровождении Страйпа. Они снова и снова проанализировали те скудные улики, которые оказались в их распоряжении, обсудили немногочисленные связующие нити, выуженные из услышанных разговоров, попытались сформулировать промежуточные выводы в надежде на неожиданное озарение, но озарение не приходило. Все выстраивалось в запутанный лабиринт, из которого не было выхода.

Питт попросил Страйпа еще раз допросить слуг, рассчитывая на то, что в ходе повторения у кого-то в памяти может всплыть нечто такое, что способно дать новый поворот делу.

Ему страшно хотелось увидеться с Шарлоттой. Как бы Томас ни был погружен в расследование, будь то дело Блумсбери или какое-то другое, ему никак не удавалось отделаться от ощущения тяжелого одиночества по вечерам, когда он возвращался домой, часто незадолго до полуночи, при свете ночника заходил в дом. Кухня уже была пуста и прибрана, а на столе стоял ужин, оставленный для него служанкой.

И так каждый вечер он сидел и молча ел свой ужин у догоравшего очага. Затем снимал обувь и на цыпочках поднимался по ступенькам; сначала заглядывал в детскую, чтобы посмотреть на спящих Джемайму и Дэниела, а потом отправлялся к себе в спальню и ложился в постель. Из-за сильной усталости он засыпал почти мгновенно, но по утрам просыпался с чувством некоего дискомфорта, а иногда и просто от холода.

Утром Грейси излагала ему события предыдущего дня, которые считала наиболее значимыми, но это обычно был сухой краткий отчет, так отличавшийся от того, что он слышал от Шарлотты, всегда делившейся своим мнением, входившей в подробности и наполнявшей свой рассказ настоящим драматизмом. Порой Томас даже начинал тяготиться непрерывной болтовней Шарлотты за завтраком, начинал воспринимать ее как неизбежное испытание, выпадающее на долю женатого мужчины. Но вот теперь без этой болтовни он был не способен сосредоточиться на чтении газеты и уже не получал от нее прежнего удовольствия.

Питт спросил у лакея о Шарлотте. Его провели в тесно заставленный мебелью будуар, натопленный, как теплица, и попросили подождать. Не прошло и пяти минут, как появилась Шарлотта. Она плотно закрыла за собой дверь и бросилась к нему в объятия, припав к его груди. Она не издала ни единого звука, но Питт понял, что она плачет, тихо и устало рыдает. Он поцеловал ее, волосы, лоб, щеку, после чего передал ей единственный чистый платок. Шарлотта дважды громко высморкалась.

— Как дети? — спросила она, подняв глаза на мужа. — У Дэниела прорезался, наконец, зуб? Я боялась, что у него может подняться температура…