Читать книгу "Сокровища Атлантиды - Клайв Касслер"

– Совершенно верно, – согласилась Макс. – Полярная звезда сместится в сторону, и другая займет ее место над Северным полюсом. Это произойдет через триста сорок пять лет. За сто лет до Рождества Христова точка весеннего равноденствия... извините, вы знакомы с этим термином?

– Насколько я помню из курса астрономии, – ответила Пэт, – точка весеннего равноденствия находится там, где Солнце пересекает небесный экватор с юга на север в момент весеннего равноденствия. Это точка отсчета углового расстояния от экватора.

– Очень хорошо, – похвалила ее Макс. – Ни один университетский профессор, желающий убаюкать свою аудиторию, не смог бы выразиться лучше. Словом, до Рождества Христова точка весеннего равноденствия лежала в созвездии Овна, а сейчас в результате прецессии находится в созвездии Рыб и медленно смещается в сторону Водолея.

– Если я правильно понимаю, ты хочешь сказать, – с воодушевлением подхватила Пэт, – что символы на потолке изображают координаты звезд в прошлом?!

– Правильно понимаешь, – бесстрастно подтвердила Макс.

– Но располагали ли древние необходимыми знаниями, чтобы построить достаточно точную проекцию?

– У меня есть все основания утверждать, что люди, вырезавшие карту звездного неба на потолке пещеры, на голову превосходили астрономов, живших всего несколько сот лет назад. Они совершенно справедливо считали, что Млечный Путь относительно неподвижен, а вращаются Солнце, Луна и планеты. Кроме того, на карте показаны орбиты всех планет Солнечной системы, включая Плутон, который открыли лишь в прошлом столетии. Далее, авторам карты было известно, что Бетельгейзе, Сириус и Процион остаются на постоянных позициях, в то время как остальные созвездия едва заметно смещаются. Можно еще многое добавить, но одно неоспоримо: во всем, что касается астрономии, эти древние ребята знали толк, вы уж мне поверьте!

Пэт бросила взгляд на Йегера:

– Вы понимаете, что это значит? Если Макс сумеет расшифровать эту систему звездных координат и провести сравнительный анализ ее с современными астрономическими данными, мы сможем с высокой степенью точности датировать период строительства пещеры!

– Она постарается.

– Я частично разобралась в их системе нумерации и могу поделиться, – предложила Пэт. – Тебе это поможет, Макс?

– Не стоило беспокоиться, я уже сама ее проанализировала. Она гениальна в своей простоте. Жду не дождусь, когда смогу запустить коготки своих байтов в те надписи, где содержатся слова.

– Макс?

– Слушаю, Хайрем?

– Сосредоточься на расшифровке звездных символов и отложи на время работу над алфавитными текстами.

– Ты хочешь, чтобы я произвела сравнительный анализ древней и современной звездных карт? – уточнила Макс.

– Да. Сделай все, что сможешь, и чем скорее, тем лучше.

– До пяти вечера подождешь? К тому времени я рассчитываю подобрать к ним ключ.

– Приступай, – коротко ответил Йегер.

– Макс просит всего несколько часов на работу, которая отняла бы у меня месяцы, если не годы? – недоверчиво переспросила Пэт.

– Не стоит ее недооценивать. – Йегер развернулся на вращающемся стуле и отхлебнул глоток давно остывшего кофе. – Я провел лучшие годы своей жизни, собирая и программируя Макс буквально по крупицам. Подобной компьютерной системы нет больше нигде в мире, хотя это отнюдь не означает, что она морально не устареет уже через декаду. Но, если говорить о настоящем, очень мало такого, чего она сделать не в состоянии. Главное же в том, что она не только уникальна, но и принадлежит сердцем и душой мне и НУМА.

– А патенты? Ведь вы государственный служащий и обязаны передать права правительству.

– Адмирал Сэндекер – это вам не какой-нибудь бездушный чинуша-буквоед. У нас с ним устный контракт: он доверяет мне, а я ему. Пятьдесят процентов патентных отчислений и гонораров за пользование накопленной нами базой данных идет НУМА, пятьдесят – мне.

– Повезло вам с начальством, – не без зависти вздохнула Патриция. – Любой другой на его месте выписал бы вам солидную премию, вручил золотые часы в подарок, дружески похлопал по спине, произнес тост в вашу честь на торжественном банкете, но вот денежки ваши точно бы зажал.

– А мне вообще повезло с сослуживцами, – очень серьезно ответил Йегер. – Адмирал, Руди Ганн, Ал Джиордино, Дирк Питт – я горжусь дружбой с этими людьми.

– Вы давно с ними знакомы?

– Скоро уже пятнадцать лет. Мы с ними не один пуд соли съели и не одну загадку океана разгадали.

– Послушайте, Хайрем, а не заняться ли нам, чтобы скоротать ожидание, пока Макс не закончит, анализом настенных текстов? Вдруг до чего-нибудь полезного додумаемся...

– Почему бы и нет? – пожал плечами Йегер.

– Вы можете вернуть голографическое изображение камеры?

– Ну это нам раз плюнуть, – весело отозвался компьютерщик, вводя команду с клавиатуры; мгновение спустя вокруг платформы снова появились внутренние стены пещеры.

– Чтобы расшифровать неизвестное алфавитное письмо, – лекторским тоном начала Пэт, – прежде всего необходимо отделить гласные от согласных. Поскольку я не усматриваю признаков того, что эти знаки символизируют идеи или предметы, будем предполагать, что они представляют собой отдельные буквы и обозначают звуки.

– А ученым известно происхождение самого первого алфавита? – полюбопытствовал Йегер.

– Сохранилось очень мало вещественных доказательств, но большинство эпиграфистов считают, что его изобрели в древних Ханаане и Финикии где-то между тысяча семисотым и тысяча пятисотым годами до новой эры. Он называется северо-шемитским. Разумеется, ведущие специалисты до сих пор спорят друг с другом по этому поводу, хотя все в общем-то сходятся в двух вещах: во-первых, честь создания алфавитного письма принадлежит одной из ранних средиземноморских культур, а во-вторых, базой для него послужила античная геометрическая символика. Много позже его восприняли и существенно улучшили греки; те буквенные знаки, которыми мы сегодня пользуемся, во многом родственны древнегреческому алфавиту. Дальнейшему прогрессу он обязан этрускам, но более всего – римлянам. Последние, развивая письменную латынь, не стеснялись широко прибегать к заимствованиям, однако в результате мы с вами как раз и имеем те двадцать шесть букв классического латинского алфавита, к которым привыкли с детства.

– Спасибо, – кротко кивнул Хайрем. – С чего начнем?

– Практически с нуля, – вздохнула Пэт, сверяясь со своими записями. – Мне не известно ни одной древней системы письма, у которой символы соответствовали бы найденным в пещере. Абсолютно никакой взаимосвязи, что само по себе крайне необычно. Просматривается лишь очень отдаленное сходство с огамическим алфавитом древних кельтов, но больше у меня ни единой зацепки.

– Ох, чуть не забыл! – спохватился Йегер, протягивая Пэт небольшой цилиндрический пульт с миниатюрной камерой на конце. – Макс уже закодировала все символы. Если с моей стороны потребуется помощь в каких-либо расчетах, просто направьте камеру на тот знак или строку в тексте, которые вас заинтересовали, и я тут же приступлю к созданию программы дешифровки.